Константин Муравьев - Неучтенный: Неучтенный. Сектор «Ноль». Неизвестный с «Дракара»

«А почему я здесь?» – я все еще не мог вспомнить, что случилось со мной.

\\ Нет ответа, оператор был недоступен последние двадцать пять часов.

Почему-то фраза о времени вызвала во мне чувство необъяснимого беспокойства.

«Я что, куда-то опаздываю? – задумался я. – Или уже опоздал?»

И куда я мог опоздать? Что в этом времени не так? Почему эти цифры так свербят мою душу и не дают успокоиться?

«Вспоминай», – приказал я себе.

И у меня перед глазами вспыхнула картинка.

Молодой человек говорит девушке: «…и если не дождется сигнала от меня в течение суток…»

Так это же я. Кто я?

А кто напротив меня? Это важно. Нужно вспомнить.

И я постарался представить только что увиденное лицо.

Кто она?

И вдруг как гром: «Леита!»

За именем девушки полился нескончаемый поток воспоминаний.

Вот я просыпаюсь на станции.

Вот знакомлюсь с 896-м.

Вот первый раз оказываюсь в космосе.

А вот первый раз вижу ее.

Последнее, что я помнил, это как меня поглотила странная тьма, сошедшая со стены.

Первое, о чем я подумал, и что вызвало во мне огромное чувство потери.

«Прошло больше суток, они улетели, – с грустью констатировал я. – Вряд ли я теперь увижу Леиту».

Немного посидев на полу округлой площадки, которую я все-таки удосужился осмотреть, я начал анализировать происшедшее.

«А как я оказался здесь, на другом конце планеты? Так значит, это что, какой-то вид порталов, который смогли раскопать местные головастики, они тестировали? Не хочу я что-то пользоваться им повторно. Да и что тогда случилось со всеми в комплексе, до сих пор не понятно. А возвращаться к территории складов нужно. Хорошо, что в моей сумке куча всего понапихано. Сколько нужно времени, чтобы обойти „полмира“ в прямом смысле этого слова?»

И уже перейдя от риторических вопросов, не особенно требующих ответа, к более прямолинейным, я спросил:

«Магик, а почему не слышно Сети?»

\\ Нет данных. По результатам отклика с различных интерфейсов взаимодействия нейросеть пользователя претерпела значительные изменения и теперь с вероятностью 70 процентов проходит стадию настройки и адаптации.

«Понятно, значит, пока она не закончит эти свои операции, может и не ответить? Интересно, чего такого я пережил при простом переходе, что это потребовало перенастройки нейросети?»

Как обычно, в ответ тишина.

«Наргон, как твое состояние?» – спросил я у био-компьютера.

– Работа всех систем в норме. Временно была утеряна связь с пользователем. До сих пор не восстановлена связь с внутренним межсетевым интерфейсом комплекса.

«Не удивительно, мы не в комплексе. Нас перенесло предположительно на другую сторону планеты».

– Провожу сканирование пространства.

«Смотри-ка, самостоятельность проявил. За другими я раньше такой инициативы не замечал», – обратил я внимание на действия компьютера.

Несколько минут я провел в тишине, когда Наргон сообщил:

– Месторасположение пользователя – раскопки древних строений, найденные на планете Ркута. Прямое расстояние по поверхности планеты до исследовательского комплекса составляет восемнадцать тысяч километров.

«Это сколько же мне пробираться в нужную сторону? Даже не представляю. Надеюсь, когда „Дракар“ вернется, Ника догадается провести полномасштабные поиски. А то без еды и воды, которых у меня не бесконечные запасы, я тут долго не протяну», – так рассуждая, я встал и осмотрелся уже более внимательно.

Ну что ж, данное плато ничем не выделялось на фоне всех остальных, что попадали в зону моего зрения. О развалинах тоже ничего не напоминало.

«Придется устраиваться тут, – подумал я, – добро пожаловать в свой новый дом, – поздравил я себя. – Сколько мне тут ждать корабль, не известно? Нужно будет провести инвентаризацию того, что у меня есть. И еще попытаться попасть обратно, там у меня больше шансов дождаться возвращения судна. Кто-то же смог инициировать этот портал. Значит, и я могу попытаться».

Так, подбадривая себя, я отошёл от места, на котором очнулся, и, обернувшись в ту сторону, заметил хвост воронки, втянувшийся в плиту.

«Нужно будет осмотреть то место попристальнее. Слишком много тайн скрывает в себе эта планета, слишком много».

Найдя небольшой валун, своей формой напоминающий небольшой пенек, я подошёл к нему и, сняв сумку с плеча, положил ее на него.

«Как я мог забыть, тут же кругом вакуум или что-то достаточно близкое к этой среде. Продолжительность моей жизни теперь прямо пропорциональна тому, как долго я смогу не есть и не пить».

Вариант с попыткой заставить работать телепорт уже не казался таким забавным.

«Есть еще непонятный телепортационный артефакт в сумке, можно попытаться активировать его и посмотреть, что будет. Не такая безнадега кругом», – решил я.

Мне упорно не хотелось смотреть на свои пожелания, как на последние бредовые мысли обреченного, во мне крепко засела уверенность, что теперь-то уж все точно будет хорошо. А положение как безнадежное я вообще не рассматривал.

«Может, я в это еще не поверил и не свыкся с этим? Оказаться где-то у черта на рогах и умереть от жажды и голода, из-за того, что не можешь поесть еду, которая лежит у тебя в сумке. Ну не смешно ли?»

Моя рука непроизвольно после этих мыслей потянулась к сумке с желанием распотрошить ее и посмотреть, возможно, там есть что-то полезное. Но не успел я протянуть руку, чтобы раскрыть свою сумку, как в воздухе появился то ли шум, то ли вибрация, то ли это наэлектризованная пыль закружила какой-то странный танец вокруг.

И у меня в голове прозвучали слова:

– Добрый день. Работа нейромодуля восстановлена.

И практически сразу за ним на нейросеть пришло восклицание, произнесенное где-то далеко.

«Алеша, живой».

Леита была в отчаянии, после того случая, как волна ужаса окутала ее, а потом внезапно отступила, прошло уже больше двадцати трех часов. До установленного Алексеем срока оставались считанные минуты. Она не хотела улетать отсюда, не дождавшись его. Для нее это было сродни предательству. Леита на каком-то подсознательном уровне чувствовала, что если она улетит отсюда, то больше никогда не увидит Алексея.

«Я не могу так, – поняла она, – нужно что-то делать».

И она решила поговорить с Никой, почему-то ей казалось, что именно этот искин сможет понять ее, осознать то, что Алексею грозит опасность и что эту опасность чувствует такой сильный эмпат, как Леита.

«Я не могу ошибаться», – убеждала себя девушка. Чтобы уговорить искин нарушить приказ капитана корабля, от нее должна потребоваться огромная сила убеждения. Хоть с искином можно было поговорить из любого места на судне, Леита направилась в капитанскую рубку. Но войдя в нее, девушка первым делом наткнулся взглядом на корабельный хронометр.