Иван Булавин - S-T-I-K-S Псих [СИ]

Он кивнул.

— А я, — я ткнул себе в грудь большим пальцем, — палач. Заплечных дел мастер. Моя задача в том, чтобы ты не уходил от ответа. Очень хочется сказать, что у меня нет желания делать тебе больно, но, увы, мама учила меня никогда не лгать людям. Желание такое у меня есть, очень хочется сделать, мысленно я уже снимаю с тебя кожу и выдираю зубы. Твой единственный шанс — говорить быстрее, чем двигаются мои руки.

Я зажёг газовую плитку и положил длинную отвёртку нагреваться.

— Итак, Лео, — начал Бородин, — нас интересует, когда произойдёт встреча с внешниками?

— Послезавтра, — быстро ответил он, — то есть уже завтра, около восьми.

— Как это выглядит?

— Они прилетают на вертолёте, там площадка у нас, садятся. Док им контейнеры отдаёт, потом гонит мясо, пленных то есть. Они отбирают человек десять, анализ крови делают и в вертолёт грузят. Нам патронов оставляют, спораны с горохом тоже. Еду и водку. Потом улетают.

— Марка вертолёта?

— Не знаю, иностранный какой-то, большой, больше "восьмёрки", с двумя винтами, в одном конце и в другом.

— Иностранный? А говорят они по-русски?

— Да, только у некоторых акцент непонятный, но не знаю чей, под масками слышно плохо.

— Сколько партий вы уже отправили?

Пленный замялся, чем немедленно воспользовался я и сдавил его палец пассатижами. Не расплющил, как в прошлый раз, а только сдавил, так, чтобы из-под ногтя брызнула кровь. Этого хватило. Он заорал:

— Не помню, двадцать… может, двадцать пять, я не считал.

— Тебя совесть не мучает? — участливо поинтересовался я.

— Какая совесть? — сквозь слёзы он посмотрел на меня, — думаешь, сюда добровольно, по объявлению набирали? Подобрали после загрузки, увидели, что молодой и крепкий и предложили либо на стол, либо работать, сам-то что выбрал бы?

— Ты на жалость не дави, шлюха тупая, — я ощерился в улыбке, — оправдание, оно как дырка в жопе, у каждого есть.

— Мы отвлеклись, — оборвал нас Бородин, — как они узнают, что всё хорошо и можно садиться?

— Рация, доктор им по рации говорит что-то, не знаю точно.

Я взял второй палец, но командир меня остановил.

— Доктора допросим, как отпустит его.

— Правда, не знаю, — заныл пленный.

— Сколько человек в вертолёте?

— По-разному, двадцать, тридцать иногда. Ещё яйцеголовых человек шесть. Те в скафандрах жёлтых.

— Вооружение?

— Да, обычное. Автоматы, калаши, только с наворотами, пулемётов пара, броня хорошая, почти всё тело закрывает. Ещё намордники их, с хоботом и ранцем.

— Тяжёлого оружия нет?

— Не видел. Если есть, то только внутри, наружу не вытаскивают.

Бородин некоторое время молчал, потом вызвал солдата и приказал:

— Увести.

Тот подхватил пленного под руки, но я всё же успел ткнуть его концом трости в стопу, так, что даже сквозь ботинок, послышался треск ломающихся костей. Тот заскулил и едва не упал. Командир бросил на меня укоризненный взгляд, но я лишь улыбнулся в ответ.

— Зато не убежит, — прокомментировал я свои действия, глядя, как покалеченный пленник прыгает на одной ноге, подгоняемый конвоиром.

Следующим пунктом был доктор. Его привели уже под утро. Спек отпустил, выглядел он почти нормально. Правда, когда он посмотрел мне в глаза, уверенности у него поубавилось, и появился страх.

— Меня убьют? — поинтересовался он.

— Думаю, что да, — командир не стал его обнадёживать.

— А я уже настроился на сотрудничество, — вздохнул доктор и грустно опустил плечи.

— На этот счёт не переживайте, сотрудничать вы будете, хотя бы ради лёгкой смерти.

— Смерть всегда одинакова, — философски заметил он, — а если она неизбежна, то разные мелочи, вроде мучений, ничего не изменят.

— Попробую вас разубедить, — я взял пассатижи, — мучения бывают разные, кроме того, зачем вам страдать? Внешники отнюдь не ваша родня.

— Разумеется, но… сколько людей, столько причин, — он кивнул мне, — начинайте.

И я начал. Оказалось, что этот невзрачный человек, наркоман, убийца, отнюдь не богатырской комплекции, превосходит всех, кого я пытал до этого. Он тоже орал, захлёбываясь криком, блеванул желчью себе на штаны, в какой-то момент обоссался, но при этом на все вопросы отвечал отказом. Через десять минут у него недоставало четырёх пальцев, уха, глаза, на спине был снят кусок кожи размером с тарелку, локтевой сустав раздроблен, ухо, которое осталось на месте, было обожжено изнутри, наконец, когда он в очередной раз потерял сознание, я предложил Бородину:

— Давай оставим его в живых.

— Серьёзно? Он ведь убийца.

— Все мы убийцы, а это уникальный человек.

— И что с ним делать?

— Отдашь мне после всего, я его увезу и брошу где-нибудь в дебрях. Выживет, если будет на то воля Улья.

— Хорошо.

Я взял ведро с водой и окатил пациента.

— Док, — я взял его за плечо и потряс, — мы тут посовещались и решили тебя в живых оставить.

Он удивлённо вперил в меня взор единственного глаза. Видимо понял, что не обманываем.

— Как это будет выглядеть?

— Сначала отвезём тебя на базу, там посидишь какое-то время в карцере, потом он, — командир кивнул на меня, — отвезёт тебя подальше. Не уверен, что проживёшь ты долго, но мы тебя не убьём.

— Живца дайте.

Бородин протянул ему флягу. Тот присосался к горлышку, выхлебав больше половины. Потом отдышался и допил остальное.

— Я подозреваю, вы хотите подловить внешников?

Я кивнул.

— Я поговорю с ними по рации, они ничего не заподозрят.

— Хотелось бы верить.

— Не переживайте, вы ведь ментат?

— Да.

— Значит, вам должно быть видно, что я не пытаюсь вас обмануть. Кроме того, даже в случае победы внешников, нас, меня и охрану, они, скорее всего, разберут тоже. Мы ненадёжны, им такие не нужны. Наши органы стоят дороже наших услуг. Мои уж точно.

— Как давно в Улье?

— Десять лет. Не надо думать, никаких особых даров у меня нет, я знахарь и ментат, другое мне не дано.

— Какие у меня дары? — поинтересовался я.

— Сила, скорость и ночное зрение, — ответил он, не задумываясь, — плюс телепорт, пока слабо развит, зато срабатывает автоматически. Страховка от первой пули. А вообще, видно по тебе не только это. Когда убиваешь людей, это отражается на тебе, вроде невидимого знака, когда убиваешь их много, это тоже видно. Ты убил многих, убьёшь ещё больше, но так и должно быть. Улей знал об этом, когда сохранял тебе жизнь. Знал, когда давал свои дары. Ему нужен был хороший убийца, ты исполняешь его волю. Кстати, тебя ведь подстрелили вчера?

— Да, а что не так?

— Хорошо выглядишь для парня, у которого лёгкое пробито. Это тоже Улей.

— Довольно разговоров, — прервал нас Бородин, — отведите к остальным.

Отвести не получилось, встать он не смог, поэтому его отнесли на носилках. Бородин распорядился дать ему ещё живца.