Макс Глебов - Смутное время [СИ]

– Перегрев эмиттеров щита! Ресурс защитного поля пять процентов!

– Адмирал Ямада, выводите ваши линкоры и крейсера в первую линию! Линг, сколько нам еще их сдерживать?!

– Три минуты. Они уже вошли в «цилиндр», но скорость упала почти до нуля, а нужно затянуть их глубже.

– Флоту начать отход к планете на десяти процентах мощности двигателей!

– Двойное попадание в крейсер «Порто-Ново»! Двигательная установка выведена из строя! Линкор «Минск» – отказ щита!

– Адмирал Ямада! Где ваши корабли! Почему ваши крейсера еще не в первой линии?!

– Но, лейтенант, крейсерам там не место!

– Выполняйте, адмирал! Минут десять они выстоят под огнем линкоров, а больше нам не и не надо!

– Принято!

– Крейсер «Кёльн» потерян! – на тактической голограмме отметка корабля расплылась огненной кляксой и погасла.

– Господин командующий! Разрешите отход легких сил! Мы потеряли уже половину эсминцев и треть корветов!

– Линг!?? – я резко развернулся к джангру, склонившемуся над свои планшетом и лихорадочно перемещавшему на нем какие-то пиктограммы.

– Пора, командир!

– Активировать десять процентов минного объема! Цель – флагман противника линкор «Аль-Джахили»! Легким силам прекратить атаку! Всем кораблям отход под прикрытие орбитальных крепостей!

– Выполнено!

– Принято!

Для наблюдателя на борту любого из кораблей обоих флотов все небо вокруг вдруг вспыхнуло сотнями новых звезд. Это сработали стартовые двигатели, сообщая нашим самодельным минам начальное ускорение. Вырвавшись из-под зонтика маскировочных полей, две с половиной сотни тяжелых ракет «Смахт-Л» рванулись к вражескому флагману. Я хорошо представлял, что творилось в этот момент в командных постах кораблей противника. Трудно сохранить самообладание, когда из только что пустого космоса выныривают сотни ракет и ложатся на боевой курс к твоему кораблю.

Боевой ордер флота Великого Халифата дрогнул и смешался. Командиры кораблей пока еще не поняли, что удар наносится только по флагману, и пытались расположить свои корабли наиболее выгодным образом для отражения ракетной атаки. Они быстро осознали свою ошибку, но время было безвозвратно упущено.

Аббас ар-Рашид не зря выбрал линкор «Аль-Джахили» своим флагманом. Это был действительно лучший корабль его флота, и отбивался он отчаянно. Несмотря на то, что лишь ближайшие к флагману линкоры противника успели оказать ему поддержку своими зенитными средствами, «Аль-Джахили» умудрился сбить больше половины рвущихся к нему «Смахтов». Но остальные ракеты прорвались к границам защитного поля и взорвались, заставив уже изрядно побитый в предшествующем бою щит вспыхивать и колебаться. Наверное, Аббас ар-Рашид собрал на своем флагмане самый подготовленный экипаж, и инженеры халифа выжали из защиты все возможное. Поле выдержало девять попаданий, и это было много больше того, что стоило ожидать от линкора колониальной постройки.

Как только силовой щит вспыхнул в последний раз и погас, стало ясно, что судьба корабля решена. В течение нескольких следующих секунд его броня приняла около сотни попаданий и сплошь покрылась взрывами головных частей тяжелых ракет. Когда вспышки прекратились, на месте вражеского флагмана осталось лишь быстро расширяющееся плотное облако светящейся пыли, мелких обломков и быстро замерзающих газов.

– Отключить маскировочные поля минного поля!

– Выполнено, – немедленно отозвался Линг. Эта фаза операции планировалась заранее, и у джангра не возникло никаких вопросов.

– Передайте вражескому флоту предложение сдаться. У них есть пять минут на принятие решения. Любой корабль, начавший разгон, будет немедленно уничтожен.

Строй противника пребывал в состоянии хаоса. Корабли халифа больше не являлись единым флотом. Потеря командующего в ходе тяжелого боя еще никогда и никому не шла на пользу, а в случае Великого Халифата этот эффект можно было смело умножать на десять. Чем жестче и авторитарнее власть, тем сильнее обрушивается система управления при гибели диктатора, что мы сейчас и наблюдали. Корабли противника практически прекратили огонь, лишь иногда без всякой системы озаряясь вспышками выстрелов и пусками ракет.

– Авианосец и четыре эсминца пытаются вырваться из минного объема!

Я бросил взгляд на отметки пяти вражеских вымпелов, командиры которых, видимо, пришли в себя быстрее других. Возможно, они действительно считали, что имеют шанс уйти. Находясь в хвосте вражеской колонны, эти корабли оказались на самой границе цилиндрического минного поля, и теперь стремились как можно быстрее разорвать дистанцию, выйдя из зоны досягаемости «Смахтов».

– Активировать мины! По три на каждый эсминец и шесть на авианосец.

– Этого может не хватить, – с сомнением произнес командир «Смоленска».

– Скорее всего, и не хватит, – кивнул я контр-адмиралу, – но я хочу их только повредить, – Полковник Лафар, организуйте преследование противника.

– Выполняю.

– Время вышло, господа офицеры, – я развернулся к тактической голограмме, – Активировать мины! Если судьба флагмана не стала врагам уроком, будем разъяснять им ситуацию предметно на их собственной шкуре. Рассчитать объем залпа на каждый вражеский вымпел, чтобы сбить им остатки щитов, но не нанести критических повреждений – эти корабли еще понадобятся Империи.

– Фиксирую попадания в эсминцы и авианосец.

Два эсминца вспыхнули яркими звездами и погасли. Их зенитные системы пропустили по две тяжелых ракеты, а для корабля такого класса это неминуемая гибель. Двум их коллегам повезло больше, и две из трех ракет они смогли сбить, но даже одного «Смахта» за глаза хватало эсминцу, чтобы сжечь его щит и нанести достаточно тяжелые повреждения. Авианосец словил два попадания и тоже выглядел не лучшим образом.

– Корабли противника гасят защитные поля и ложатся в дрейф! Они сдаются, господин командующий!

– Поздравляю, лейтенант, – услышал я негромкий голос адмирала Ямады, – кажется, я все-таки ошибался, считая, что из затеи с новой Империей у вас ничего не получится.

Изящная темноволосая девушка в длинном платье, подчеркивающем достоинства ее фигуры, стояла на террасе правительственной резиденции и смотрела, как оранжевый шар Эпсилона Индейца погружается в океан между двумя крупными гористыми островами, поросшими буйной тропической растительностью.

– Любуетесь закатом, Камилла? – отвлек я ее от созерцания природных красот.

– Мне кажется, я могу стоять здесь вечно, – улыбнулась девушка, не отрывая взгляда от огненно-рыжей дорожки, протянувшейся к нам по покрытой легкой рябью воде. – Только здесь я поняла, как соскучилась по природе. Я ведь не спускалась на планеты почти полгода. Космос красив по-своему, но это другая красота – жесткая, мужская. А на освоенных планетах все иначе. Здесь женщине куда комфортнее, чем там, наверху.