Макс Мах - Выбор курса

Он парировал удар самым простым, но крайне неэффективным способом, не говоря уже о том, что это был весьма опасный эксперимент. Но в тот момент многое из того, что в обычном случае он обязательно принял бы в расчет, было отброшено им за ненадобностью. Все решали скорость и неожиданность. Противник, не ожидавший от Эрика такой «дури», даже не понял, что произошло. Его клинок ударил Эрика под сердце, и это была чистая победа, если бы не два «НО». Первое — в последний момент Эрик успел чуть-чуть развернуть тело, подставив его под кинжал под неудобным углом. Клинок скользнул по ребрам, пропорол плоть и начал было погружаться глубже, но неожиданно замер, поскольку его сжимала рука мертвеца. Дело в том, что, подставившись под удар, Эрик приблизился к своему врагу настолько близко, что просто убил его, разбив одним мощным ударом горло ассасина. Следующим движением он перехватил запястье руки, сжимающей кинжал, выдрал клинок из своего тело и, отбросив мертвеца в сторону, бросился на помощь Анне.

Эрик успел буквально в последний момент. Он обрушил окровавленный кулак на голову ее противника, смел с дороги заодно и Анну, но все-таки немного запоздал и получил удар, предназначавшийся ей. Клинок был направлен девушке под левую лопатку, но Эрик был куда выше и шире Анны Монк, а потому принял выпад правым боком. Вот тут ему и стало плохо. Другое дело, что в краткий зазор времени между ранением и падением, вызванным крайне несвоевременным приступом «чертовой хвори», Эрик успел ударить противника головой в лицо и повалился на пол уже вместе с ним.

Самое любопытное, что он не потерял сознания. Упал, даже не разобравшись толком, куда и как. Перекатился на спину, — подчиняясь, скорее, рефлексам, чем осознанному намерению, — увидел взлетающий ввысь и растворяющийся в высоком звездном небе расписной потолок, и поплыл. Ощущал, но толком не понимал, что именно, — полет, падение, холод, жар, — видел вокруг себя движущиеся тени, смутные образы воображения или зеркальные отражения истинных сущностей, и стремительно терял интерес к происходящему с ним и вокруг него…

Кто-то что-то говорил, кто-то кричал или плакал… Его трогали, переворачивали, поднимали и несли, но ему было уже все равно. Холод, туман и безразличие затягивали его все глубже во вращающийся водоворот, вынырнуть из которого уже не оставалось ни сил, ни желания.

Когда сознание вернулось к нему, Эрик обнаружил себя в постели. Краткое исследование своих ощущений и погруженного в полумрак помещения, подсказали, что это не больничная палата, но и не каюта на крейсере «Клив-Солаш». Просторные, роскошно отделанные покои, огромная кровать с превосходным матрасом, легкое, но теплое одеяло и приятный запах цветов. Скорее тонкий намек на аромат, чем сам запах, точно так же, как прохладный воздух лишь намекал на холод, но не был на самом деле ни холодным, ни тем более, морозным, и, видит бог, дышать таким воздухом было легко и приятно. Чистый, прохладный, насыщенный кислородом и несущий аромат роз.

«Неплохое возвращение…»

Он хорошо помнил, что случилось на новогоднем балу. Практически все, — точно и в деталях, — впрочем, только до того момента, как упал на пол вместе с поверженным врагом. Остальное можно было интерпретировать и так, и эдак. Но сознание он потерял не сразу.

«Там было много суеты… и много разговоров… Кажется, так».

Эрик прислушался к ощущениям. Боли, как таковой, не было. Но полученные ранения определить все-таки было нетрудно. По первому впечатлению, серьезных ран было две: одна на три пальца ниже сердца и несколько левее его, вторая — справа, но задето ли легкое, Эрик сказать затруднялся. Там все занемело, обколотое обезболивающими. Впрочем, Эрик предпочел бы боль. Боль крайне информативна, а так — иди знай, жив ты…

«…или уже помер, но тебе об этом просто забыли сообщить».

Теперь настало время повернуть голову. Присутствие кого-то живого слева от себя Эрик заметил практически сразу, как только вернулось сознание. Повернув голову, он в этом убедился воочию. Рядом с его ложем — ну, не называть же это чудо кроватью! — стояло удобное кресло, а в нем сидела, устроившись с ногами, Анна и что-то читала, воспользовавшись разверткой виртуального терминала своего коммуникатора. Эрик видел голубоватое сияние, а сквозь него сосредоточенное лицо княгини. Ни картинок, ни текста, глядя с его места, увидеть было невозможно. Так все это было устроено.

Судя по тому, что Анна успела принять душ и переодеться, — не говоря уже о том, что она не выглядела ни усталой, ни голодной, — с момента эпической схватки с ассасинами прошло достаточно много времени. Одежда на девушке была ее собственная, а покои наверняка находились в великокняжеском дворце, вот и выходит, что только для того, чтобы доставить ей эти штаны, рубаху и куртку потребовалось, как минимум, несколько часов. Да ведь, наверное, не сразу и затребовали, да и вообще, зная эскулапов, Эрик предположил, что в лучшем случае его отправили в объятия Морфея никак не меньше, чем часов на шесть-семь.

— Давно ты здесь сидишь? — спросил он, неприятно удивившись своему хриплому голосу.

Анна вздрогнула от неожиданности, засуетилась, выключая «развертку», но справилась с собой достаточно быстро. Все-таки не « просто так — погулять вышла », а кадровый офицер ВКС.

— Недавно… Часа два, я думаю… Ты как?

— Да, ничего, вроде… — Эрик вовремя успел сообразить, что пожимать плечами не стоит, иди знай, как на это отреагируют его раны. — Ты мне что-нибудь расскажешь?

— Тебе краткую версию или?..

— Начнем с краткой, — решил Эрик. — Но с отметками времени, если можно.

— Как скажешь… — кивнула Анна, явным образом приходя в смущение, если не сказать больше.

— Эрик, я… — начала она запинаясь. — Я хочу сказать… В общем, спасибо тебе. Ты мне спас жизнь… дважды… и рисковал при этом своей. Ты ведь помнишь?

— Уверена, что все случилось именно так, как тебе кажется? — нахмурился он. Благодарность была последним, что он хотел услышать от Анны.

«А что первое?» — поймал он себя за язык, но отвечать на этот вопрос не стал.

— Да! — подтвердила Анна, она твердо знала, что тогда произошло, и за что благодарит Эрика.

— Хорошо, — решил тогда он. — Благодарность принята с пониманием. И на этом прошу считать инцидент исчерпанным.

— Эрик, но…

— Не надо, Анна! — Эрику было страшно неловко. Когда он дрался, он, разумеется, имел в виду спасти Анну. Но разве кто-нибудь поступил бы на его месте иначе? — Давай оставим это позади. Кто это был?

— Какие-то заговорщики, — пожала плечами Анна. — Нам не сообщили.

— А ты с кем целовалась?

— Я…

Похоже, он смутил ее своим вопросом. Она даже покраснела под его взглядом, хотя, видит бог, Эрик ничего ТАКОГО не имел в виду. В конце концов, она взрослая женщина, сама вправе решать, с кем ей спать. И со своим женихом или своей совестью разбираться тоже ей, но никак не Эрику.