Макс Мах - Выбор курса [СИ]

– Я только спросил о том, за что они решили его убить, – объяснил он вслух.

– Это был кронпринц…

– Трусоват, конечно, – вздохнул Эрик, вспомнив, как улепетывал наследник престола. – Но, с другой стороны, он не мой князь, не мне его и судить.

– Да нет, – пожала плечами Анна, окончательно становясь пунцовой. – От чего же! Ты ему жизнь спас, а он удрал. Но тут… В общем, тут есть проблема. Или нет. Не знаю. Но это отдельный разговор. А пока, как ты и просил, краткая версия. Прошло девять часов. Двоих заговорщиков ты убил, двоих – ранил.

– А почему они не стреляли?

– Потому что неблагородно.

– Ты это понимаешь? – Эрик был удивлен, чтобы не сказать большего, но, возможно, все дело в том, что он простолюдин, а не аристократ.

– Понимаю, но только теоретически, – криво усмехнулась Анна. – У них тут, Эрик, все очень запутанно. В смысле традиции, чести и прочей ерунды.

– Ладно, – согласился он. – Примем, как есть. Почему так долго? Я что девять часов был в отключке?

Действительно, вопрос. Прежде он тоже отключался. И один раз даже на долго. Но сейчас ведь он ничего такого не принимал, и физические раны не равноценны нервному истощению.

– Это все придворный хирург… У тебя… Ты…

– Раны тяжелые? – прервал ее Эрик.

– Глубокие, – снова взяла себя в руки девушка. – Но ничего по-настоящему важного не задето. Их обработали и заклеили… Но у тебя начался какой-то приступ. Какие-то показатели начали зашкаливать… Доктор не знал, что это такое и на всякий случай вколол тебе сильные снотворные. Это сразу помогло, но зато проспал ты девять часов.

– Раны не болят, – поморщился Эрик. – Если я спал, за каким бесом вкалывать мне еще и обезболивающее?

– Скажи спасибо нашим сибирским друзьям. – Сказано было с такой интонацией, что Эрик сразу вспомнил великолепную Алену Бороздину и снова спросил себя, уж не ревнует ли его Анна к этой русской красавице. Но само предположение, что Анна способна на ревность, ставило Эрика в тупик, и он решил « не усугублять ».

– Что произошло? – спросил он вслух.

– Алена от тебя в полном восторге, – едва ли не сквозь зубы признала Анна. – Ты теперь ее герой. Ты ведь защитил ее от смерти. Ты « машина войны », ее личные слова. В общем, Ирина Ма притащила сюда какого-то их доктора-китайца. Он тебя осмотрел и угостил каким-то их особым снадобьем. Что-то страшно редкое, секретное и дорогое. Смазал твои раны. Заставил выпить… Не знаю уж, что там они в тебя такое влили, но, правду сказать, такой скорости регенерации тканей никто здесь не видел. Врачи просто потеряли дар речи. Воспаление как рукой сняло, и раны, вроде бы, затянулись. Говорят, если так и дальше пойдет, дня через три-четыре сможем отправиться в путь.

– Но пока, – добавила, оценив, вероятно, выражение его лица, – пока, Эрик придется тебе побыть во дворце.

– Что там за отдельная история? – вспомнил к месту Эрик.

– Поведение кронпринца чревато репутационными потерями, – медленно и, явно подбирая слова, ответила Анна, одновременно показав глазами на потолок и стены. – Ее великокняжеское величество просит, – последнее слово княгиня Эгерланд выделила интонацией, – оставить этот неприятный инцидент « между нами ».

– Разумеется, – Эрик на мгновение прикрыл глаза в знак согласия и снова внимательно посмотрел на собеседницу. – В этом не может быть никаких сомнений!

Анна не уходила. Молчание затягивалось и нарастала неловкость, а «быстрый» Эрик все еще не знал, как ему поступить. Заговорить, прервав молчание? О чем, зачем, как? Закрыть глаза и притвориться спящим? Но долго ли он так выдержит?

– Значит, я здесь застрял… – Не вопрос. Даже не констатация факта. Горькое сожаление, где-то так.

– За все надо платить, – пожала плечами Анна. – За хорошие поступки тоже. Не влез бы ты, Эрик, со своим геройством, меня бы уже похоронили, и тебе не пришлось бы терпеть мое присутствие.

«Она что, серьезно?» – всполошился было Эрик, но, к счастью, быстро сообразил, что княгиня Эгерланд изволит издеваться. Причем, не факт, что над ним. Возможно, над собой. В любом случае, отвечать надо было так, чтобы неловко стало уже ей.

– Не обольщайся! – возразил он вслух. – Тебя бы заморозили и отправили на Эно, чтобы упокоить в родовой усыпальнице, а мне пришлось бы сопровождать труп…

– Спасибо, Эрик, ты очень добр! – Похоже, ответ Эрика Анне не понравился, и только воспитание не позволило ей наговорить ему гадостей.

– Обращайся! – меланхолично заметил Эрик, намеренно «усугубляя» конфликт, возникший, казалось, на пустом месте.

– Ты меня хочешь разозлить? – неожиданно сообразила Анна, и удивленно посмотрела на Эрика. – Зачем?

– А ты? – прямо спросил он.

– Не знаю, – после довольно длинной паузы ответила Анна. – Извини. Я была неправа.

– Взаимно.

– Нет, – покачала она головой. – Не взаимно, вот в чем дело! Наши отношения несимметричны, Эрик. Я дала волю эмоциям, а ты поставил меня на место. Отрезвление – неприятный процесс, но необходимый. Спасибо!

– Начинаем новый круг? – устало вздохнул Эрик. – Слезы благодарности будут? А страстный поцелуй, как апофеоз примирения?

Зря он это сказал, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь!

– А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – подняла бровь Анна. – Или это ты хочешь меня поцеловать?

Что-то такое было в ее словах. Что-то такое, чего испугался уже сам Эрик.

– Поцелуй в щечку меня бы вполне устроил, – хмыкнул он, сводя обсуждаемый вопрос к шутке.

К счастью, продолжения этот разговор не имел. Кто-то связался с Анной по коммуникатору. Ответив и выслушав неизвестного собеседника, Анна повернулась к Эрику.

– Кавалер, – сказала она «особым», официальным тоном, – ее великокняжеская светлость великая княгиня Теодора желает вас навестить.

Здесь явно подразумевался вопрос, но из тех, которые задают проформы ради.

– Княгиня, передайте ее светлости, что я польщен, – поморщился Эрик. – Однако раны до сих пор удерживают меня в постели, и я одет не совсем по форме.

Трудно сказать, оценили ли иронию Эрика те, кто прослушивал его апартаменты, но Анна все поняла правильно. Она тихо вздохнула, покачала головой и заговорила с так и не названным собеседником.

– Кавалер Минц будет рад посещению, если ее светлость не смутит то, что он все еще остается в постели…

Разговор с кем-то, кто представлял великую княгиню Горицкую, – ее секретарем, фрейлиной, адъютантом, – продолжался еще минут пять и носил исключительно «протокольный» характер. Было очевидно, что «звонок» лишь форма вежливости, поскольку все уже решено. Теодора придет сюда и придет скоро. Вопрос – зачем? Чтобы запугать или чтобы купить? Эрик полагал, что его купят, хотя он ни у кого ничего не просил. Все случилось, как случилось, и Эрик совершенно не нуждался в вознаграждении, если его хотят отблагодарить, или в отступных, если ему хотят заткнуть рот. «Поцелуя в щеку» ему действительно вполне хватит, но эти люди , скорее всего, не знают меры. Ну, или он не понимает ход их мыслей в силу своего плебейского происхождения.