Владислав Выставной - Карфаген [litres]

– … или стрелял?

– Ты нас чуть всех не укокошил, – отрывисто сообщил Игнат. – Как тот солдатик – своих приятелей!

– Я… Не хотел… – посредник сглотнул. – Снилась всякая чушь…

Неуверенно поднялся, пошевелил ногой стреляные гильзы вокруг. Полмагазина он таки высадил. «Черт… Хорошо, что все целы», – приходя в себя, подумал Змей.

– Знаешь что, Игнат, – хрипло сказал он. – В следующий раз, если я так дурить начну – можешь прихлопнуть меня сразу. Чтобы не натворил дел.

– Не говори ерунды. – Тот осторожно вынул оружие из рук друга, поставил на предохранитель. После чего так же спокойно вернул обратно. – Давай в путь собираться. Все равно теперь никто не уснет.

У погибших бойцов взяли все, что могло еще пригодиться. Несколько вещмешков еще сохраняли некоторую прочность – туда сложили остатки припасов, кружки, штык-ножи, моток все еще прочной альпинистской веревки и прочую мелочовку. Взяли также армейские фляги – из тех, что не были прострелены при давнишней бойне. Фляги помыли и наполнили водой из речки. Вода пока сопровождала весь их путь, но, как говорится, на всякий случай.

И конечно – оружие. Тане достался укороченный АКСУ, такой же взял Змей – помимо остававшегося у него пижонского пистолета, наследства мертвого палача. Девушка с удовольствием осматривала оружие – ей уже доводилось иметь с таким дело.

– Такой маленький! – с нежностью произнесла она, поглаживая и покачивая автомат.

– Ребенка бы тебе завести, – заметил Мориц.

Тана сверкнула в ответ взглядом, оружие в ее руках мгновенно перестало казаться таким уж безобидным. Змей тоже на всякий случай сделал вид, что ничего не услышал. Это бла-бла про ребенка Тана могла принять и на его счет. И было бы хреново, если не так. Впрочем, все эти житейские темы приходилось оставлять до лучших времен.

Если таковым вообще суждено было наступить.

Тем временем Мориц взял привычную ему СВД, Игнат же зачем-то вооружился пулеметом.

– Зачем тебе тащить лишнее железо? – усмехнулся детектив. – Какая разница – автомат, пулемет? Все равно – ограниченное пространство. Здесь и пистолета хватило бы.

– Это ты меня спроси, когда дело дойдет до огневого контакта, – отозвался Игнат, ловко щелкая железными деталями, проверяя сошки, затвор, крепление коробки с лентой. – Поверь, эта штука – дирижер на поле боя.

Пшик же категорически отказался от какого бы ни было оружия:

– Я не буду стрелять в людей! Пусть лучше меня самого прикончат!

– Даже не сомневайся. Прикончат! – хмуро сказал Игнат. – Ну, раз личного оружия не желаешь – понесешь коллективное.

И нахлобучил на него трубу РПГ с чехлом, из которого торчала пара дополнительных гранатометных выстрелов.

– Это еще зачем? – поинтересовался Мориц. – Хочешь, чтобы гора на нас рухнула?

– Хочу знать, что будет чем пробить себе дорогу, если понадобится, – холодно отозвался Игнат. – Не помешает – не налегке же нашему Пшику идти!

Из оставшегося взяли гранаты и ракетницу – не пропадать же добру.

Двинулись дальше. Несмотря на увесистый груз идти стало легче. И на душе как-то посветлело – словно давно погибшие солдаты благословили их жить дальше. С одной стороны, оружие в безлюдном подземелье казалось лишним. С другой – появилось то, с чем можно было охотиться на крыс. Несколько особей уже перебегали дорогу, поглядывали на людей с наглым видом. Словно знали: рано или поздно люди сдадутся. И тогда все их мясо достанется им.

Кроме того, любой вариант спасения означал встречу с людьми. А люди в Карфагене, как известно, были разные. Особенно те, у кого, как и у них, имелось оружие. Беглецам из Накопителя стоило иметь собственные зубы – хотя бы для того, чтобы никогда не пускать их в ход.

А еще оружие можно было продать. Это всегда был особый, суперликвидный товар. Теперь же оружие резко подскочило в цене – пропорционально удорожанию продовольствия и обратно пропорционально падению курса вольфрама.

– Старому Карфагену конец, – тихо говорил Игнат, двигавшийся вслед за Змеем. – Директория ослабила хватку и самоустранилась на своих уровнях. Когда все поймут это – начнется кровавая баня.

– Оно и понятно, – отозвался Мориц. – Свято место пусто не бывает. Найдется кто-то и на место Директории. Тот, кто возьмет все в железные руки и прижмет самых буйных.

– Я таких знаю, – сказал Змей. – Слышали про Организацию?

– Слышали, – мрачно сказал Игнат. – До командования доводили: эти – самые идейные и неудержимые отморозки. Хуже всего, что они прекрасно организованы и их невозможно вычислить. Организация – она вроде вируса. Пронизывает все шахты, штольни, все предприятия, где есть рабочий и инженерный состав. Нас хотели послать на зачистку какой-то шахты – так все отказались. Лезть в шахты даже с оружием – самоубийство. Проходчики чувствуют себя там как рыбы в воде, против них у блюстителей просто не было шансов.

– А газ пустить? – неожиданно вставил Пшик.

Игнат странно поглядел на него, но ответил спокойно:

– Это же проходчики. У них у всех противогазы – на случай выхода метана или что там у них. Да и не хотел никто стрелять в людей – только потому, что Директория хочет заткнуть глотки всем несогласным.

– Я вообще не понимаю, на что рассчитывает Директория, – задумчиво сказал Мориц. – Если они ослабят контроль и все взорвется – их же все равно достанут. Выковыряют из их каменного панциря. Это же очевидно: голодная толпа будет искать сытых, чтобы разорвать их на куски. И их ничто не остановит.

– Учитывая, что у бунтарей отличный опыт бурения любых стен и самых твердых пород, – усмехнулся Змей. – Такое ощущение, что власти просто сошли с ума. Бывал я там, видел…

Он замолчал, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Они не сошли с ума, – сухо сказал Игнат. – У них есть план на случай крайней необходимости. Когда назад отступать станет уже некуда.

– Любопытно, – проговорил Мориц. – И что за план?

– В чем именно он заключается, не знаю. Услышал случайно, во время учений на предмет масштабных беспорядков. Они называют его «вариантом Судного дня»…

Игнат едва не налетел на шедшего впереди Змея. Тот остановился как вкопанный и вытаращился на товарища. Словно решил, что ослышался.

– Как ты сказал? «Вариант последнего дня»?

– «Судного дня». По крайней мере, я так услышал. Командир с интендантом шушукался. У нас все подозревали, что интендант – стукач руководства. А тут вроде насел на командира конкретно, чего-то требовал от него, угрожал даже. Оба чего-то суетились, нервничали. В общем, ослабили бдительность. Не знали, что в помещении еще и я нахожусь – случайно зашел в «оружейку». И раз стали вслух говорить об этом, значит, вариант Судного дня действительно готовы применить – что бы это ни значило.