Владислав Выставной - Карфаген [litres]

И сейчас Змей с изумлением наблюдал, как торговые ряды Месива организованно и быстро превращаются в мощные фортификационные сооружения – пулеметные гнезда, брустверы, капониры. Как ловко эти работяги обращаются с оружием, большую часть которого, видимо, изготовили сами, на собственных производственных мощностях. Всюду сновали компактные вооруженные группы, прохаживались, внимательно оглядывая периметр, патрули, занимали позиции снайперы.

– Центральный сектор – стратегически важное место, – пояснял Счетовод. – Но это только начало. Наша цель – Директория. Они должны ответить за все, что устроили. Карающая справедливость – вот наша цель. Думаю, большинство населения спит и видит, как болтается в петлях их любимое руководство.

Змей невольно погладил шею, все еще помнившую ощущения от веревки. Счетовод заметил это движение, безжизненно улыбнулся. С улыбкой у него как-то не складывалось.

– Я не понимаю только одного, – произнес посредник. – Зачем ты это все мне рассказываешь? Не опасаешься утечки информации?

– Конспирация закончилась. Пришло время действовать. И тут, как говорится, вопрос ребром. Вступай в наши ряды, Змей. Твоих друзей мы тоже примем. Пока еще не поздно принять правильное решение.

– А может стать поздно?

Счетовод внимательно поглядел на него. Сказал с нажимом:

– Ты уже совершил ошибку, уйдя от нас в прошлый раз. Однако не навел на нас псов, не предал. Мы это ценим. Но в борьбе за власть в этом маленьком мире каждому придется принять сторону. Ты видел: когда доходит до дела, мы не разбираемся, кто прав, кто виноват. Достаточно формального признака – ты с нами или нет.

– Кто не с нами – тот против нас?

– Всегда уважал тебя за цепкий ум и ясный взгляд на вещи. Ты важен для нас, и прежде всего – как символ. Кто знает Счетовода? Или моих угрюмых ребят с самого дна мира? Мы – сила, но сила безликая. Когда мы скрывались, это было преимуществом, теперь, когда мы поднимаем голову, этой голове понадобилось лицо. Что скажешь, Видящий? Хочешь стать лицом подлинной справедливости?

– Лицом справедливости стать, конечно, почетно, – задумчиво произнес Змей. – Но только мы понимаем справедливость по-разному. По моей справедливости голодных и от этого злых людей следует накормить. По вашей – их следует добить, чтобы не мучились. По моей справедливости надо прибраться, навести порядок и начать примирение. По вашей – надо все сокрушить и устроить кровавую баню.

– Насилие для нас – не цель, а средство.

– Все так говорят. И Директория вбивала добро железными кулаками, и Черные Святители во имя добра людей мучают.

Счетовод остановился, пришлось остановиться и Змею. Лидер Организации внимательно, поверх очков, посмотрел на посредника. Сказал холодно:

– Смотри, Змей, такие предложения один раз делаются. Когда все начнется – менять окраску может быть уже поздно. Тогда решать буду уже не я – все будет определять специфика момента.

– «Специфика момента». – Змей нервно рассмеялся. – Хорошо сказано, и не придерешься. Это не в упрек, я понимаю, о чем ты говоришь. И вообще… Дай нам время подумать.

– Времени у вас нет, – отрезал Счетовод. – Мы должны взять Директорию за горло. На элитных уровнях тоже не дураки сидят. Они постараются перехватить инициативу. Так что все может начаться в любую минуту.

– В любом случае, ты же понимаешь – в ваших мы стрелять не станем.

– Хочешь, чтобы за это я тебя по щечке потрепал?

– Это, конечно, спасибо, но…

– Ладно, определяйтесь. А пока… Давай-ка подойдем к кладовщику. Получишь опознавательные знаки – чтобы вас случайно не шлепнули в заварушке.

– Как вам мой новый образ?

Змей позировал перед товарищами в подаренной Счетоводом шахтерской каске – она досталась ему вместе с мощным налобным фонарем, который, собственно, он и выпрашивал. Проще было надеть каску, чем демонтировать намертво прикрепленный фонарь с батареей. Да и удобнее, пожалуй. Смущало только то, что снята каска была с убитого бойца Организации, да и вид у нее был весьма специфический. Она была похожа на головной убор языческого шамана: черепа, кости, паутина и прочие прелести, нанесенные цветными красками умелой рукой, странным образом соседствовали с отлитыми в металле образами, крестами и молитвенными текстами, броней окружавшими каску у основания. Это уже сближало ее по виду с рыцарским шлемом.

– Шахтерский бог… – проговорила Тана.

– Кто? – Змей удивленно приподнял бровь.

– Не слышал? – Девушка нервно усмехнулась. – Легенда такая есть. Про шахтера, самого первого, кто начинал строить Карфаген. Его по ошибке замуровали в какой-то боковой шахте. И он все бродил там, искал выход. Даже не заметил, как умер.

– Нормально… – пробормотал Змей, поправляя каску.

Тана смутилась, торопливо поправилась:

– Он же не насовсем умер. Он воскрес. Потому что строил убежище, чтобы спасти людей, и умереть ему было бы несправедливо. И когда уже в наше время его шахту разрыли, он стал бродить среди людей, спасая тех, кто заблудился в шахтах, задохнулся от газа, завалило там кого…

– Видать, именно он нас и спас от Нежити – там, в пещерах… – пробормотал Пшик. – Шахтерский бог…

– Откуда ты таких историй понабралась? – поинтересовался Мориц.

– Поработал бы ты с мое в барах – и не такого наслушался бы от пьяных посетителей, – небрежно бросила Тана.

Она тайком глянула на Змея. Но того сейчас было не пробить сомнительными воспоминаниями подруги.

– О’кей, – спокойно сказал посредник, проверяя работу фонаря на каске. – Раз мой статус поднялся до божественного, тогда повелеваю: всем нацепить повязки, что я принес. Выглядит глупо, но для вашей же безопасности.

Дольше всех с повязками возилась Тана. Она хмурилась, морщилась и никак не могла определиться то с высотой расположения, то с узлом, то с натяжением светоотражающей ткани. Мрачная ирония заключалась в том, что повязки должны были перехватить рукава грубой номерной робы из Накопителя. В любой ситуации танцовщица хотела выглядеть стильно.

Ксю к «обновке» отнеслась легче и теперь помогала Тане. Мужчины больше внимания уделяли проверке оружия. Исключением оказался Пшик, нацепивший повязки на тощие голые предплечья какими-то нелепыми бантами и теперь то и дело любовавшийся этим предметом гардероба.

Последним опознавательные знаки Организации с сомнением повязал Игнат.

– Как бы с этими штуками мы не стали хорошей мишенью для спецназа. Кто там будет разбираться – заодно мы с повстанцами или так, нейтральная сторона.

– Никто не мешает нам снять эти штуки в любую минуту, – возразил Мориц. – Как ведут себя бойцы Директории, я хотя бы представляю. А в кого станут палить эти работяги, когда запахнет жареным, – это еще бабушка надвое сказала.