Алексей Шаханов - Привилегия выживания. Часть 1

Рядом с ногами валялся карабин, россыпь патронов на полу, запасной магазин на подоконнике. Под подоконником лежала вверх дном мобильная радейка, такие на машины обычно ставят, дальность, не в пример нашим, по прямой до полтиника километров. Очень хреновый знак.

Я шагнул через тело и потянулся за карабином. Услышав топот сзади, молниеносно развернулся и чуть было не пристрелил Смоукера, который, пренебрегая всеми правилами, ворвался в комнату, демонстрируя мне объемный медицинский чемоданчик.

Мы выбежали из дома, но Апостола на прежнем месте не было, только небольшая лужица крови в том месте, где он лежал. Впрочем, искать долго не пришлось, Бакир и Юн тащили его под руки в сторону дороги.

– Стойте! – крикнул им Смоукер, подбегая.

– Отвали, – процедил Бакир, – мы тут с вами помирать не собираемся.

– Да куда вы, бля, собрались-то?

– Не твое дело! – отрезал Бакир, и обратился к Апостолу, будто мгновенно забыв о нашем существовании. – Давай, Петюня, приободрись, всего полчасика потерпи, Каринка у меня, ты же знаешь, в меде училась, она тебя враз на ноги поставит.

Апостол вместо ответа только изредка постанывал. Кусок какой-то тряпки, которой была наспех перевязана его нога, вообще никак не помогал. Левая штанина джинсов, полностью пропитавшаяся кровью, казалась почти черной.

И тут Смоукера накрыло. Он дернул старика за плечо, разворачивая к себе. Юн в одиночку удержать Апостола не могла, и тот, тихо взвыв от боли, осел на землю.

– Какие на хер полчаса! – схватив Бакира за грудки, Смоукер взревел так, что даже я невольно втянул голову в плечи. – Вы и за два часа не доползете, а он кони двинет от кровопотери!

Бакир попытался вырваться, но куда там, Смоукер вцепился в него как клещами.

– Посмотри, блядь, он синий уже почти! С такой перевязкой только в морг тащить! – Смоукер с силой оттолкнул старика и крикнул мне, – Давай, Хант, не стой, на раз-два!

Переведя автоматы за спину и сложив руки квадратом, мы взгромоздили на этот импровизированный стул бледного как полотно Апостола, невзирая на его слабые протесты, и почти бегом понесли обратно. Все это время он еле слышно просил нас оставить его и спасаться самим.

Пробегая мимо крыльца, я краем глаза отметил, что женщина на ступенях умерла, руки ее, раньше прижатые к животу, безвольно скатились в район шеи.

Сдвинув три стола вместе, мы бережно уложили раненого на них. Пока Смоукер сгонял за медицинским чемоданом, я выключил газ у плитки и отставил наполовину выкипевшую кастрюлю. Пробежался по залу, срывая с карнизов над окнами пледы и полотенца. Стало гораздо светлее. Склонился над Апостолом.

– Сейчас будет больно, потерпи.

– Они вернутся, – с трудом шевеля слипшимися бледными губами, произнес он, – вам надо уходить.

Я принялся аккуратно развязывать и снимать повязку с ноги. Апостол взвыл и попытался подняться.

– Лежи и терпи, я же говорил, будет больно, – сказал я, не отвлекаясь от процесса.

Он покорно улегся, сцепив пальцы в замок на груди.

Смоукер, раскрыв чемодан, изучал содержимое. Я в свое время на КМБ даже зачет по первой помощи с трудом сдал, мне это все было неинтересно, я больше интересовался видами вооружения, тактикой и тому подобным, а он даже посещал всяческие факультативы на тему полевой медицины, потом с энтузиазмом демонстрировал мне фотки с их тренировок. Как знал, блин, я лишь надеялся, что он хоть что-то помнил с того времени.

– Нам повезло, никто походу не пользовался, – Смоукер вытащил из чемодана инъекторы разного калибра, инструменты в стерильных упаковках, несколько разноцветных пакетов, и разложил все это на ближайшем стуле. – Навылет? – коротко спросил он.

– Да, – слегка согнув Апостолу ногу в колене, я как раз рассматривал выходное отверстие на задней поверхности бедра, – вроде не так уж сильно раздраконило, пуля не экспансивная.

– Это ты внутри не видел, – осадил мой оптимизм Смоукер, – так, берешь нож и разрезаешь штанину крест-накрест с обеих сторон, вот так, уголки срезай на хрен, мешать будут, давай поживее, крупную артерию вряд ли перебило, иначе бы он уже концы отдал, но мы много времени потеряли.

Сам он подхватил со стула два инъектора и, закатав рукав Петру, что-то ему вколол. Пока я возился со штаниной, Смоукер уже снял куртку и закатал рукава собственной толстовки.

– Что дальше? – спросил я.

– Сейчас посмотрим, держи как держишь.

С этими словами он стал ощупывать ногу около раны, периодически слегка надавливая. Апостол молчал. Смоукер вопросительно вздернул бровь. Я нащупал у Петра на шее пульс. Слабый, но есть.

– Нормально, отключился просто, – сообщил я.

– Ну отлично, так даже лучше, иди держи опять ногу.

Пока я держал, он наложил жгут, обработал края обеих ран из небольшого баллончика, после чего обколол из третьего инъектора. Порылся в чемодане, достал пару пакетиков, надорвал, вынул оттуда маску и перчатки, надел и подставил мне руки, кивнув на балончик.

В этот момент в дом зашли Юн с Бакиром.

– Вы хоть знаете, что делаете? – с порога начал он.

– Займитесь лучше чем-нибудь полезным, – отмахнулся я, пшикая Смоукеру на перчатки, – соберите оружие, боеприпасы, радиостанцию заберите со второго этажа и тащите все сюда.

Юн, ни слова не говоря, отправилась на второй этаж. Старик еще с полминуты потратил на то, чтобы пройтись по нашим медицинским квалификациям вдоль и поперек, плюнул в сердцах и вышел из дома, но довольно быстро вернулся, держа в руках карабин убитой на крыльце, и закрыл за собой дверь.

Смоукер залез на стол, зажав левую голень Апостола между ног, нагнулся вперед, держа руки в стороны, и осмотрел выходное. Выпрямился, матюкнулся и потребовал пинцет и спринцовку.

– Чего? – нахмурился я.

– Блядь, тебе клизму делали? – он страдальчески закатил глаза. – Груша такая резиновая, маленькая, вон, в синем пакете, пинцет рядом, в прозрачном. Нет, стой, только надорви и дай мне, инструмента не касайся, – Смоукер повертел передо мной руками, демонстрируя полнейшую стерильность своих верхних конечностей.

Дальше я от него слышал только тихую «мать-перемать» и названия инструментов. Обрезав края обеих ран от обожженных мертвых участков кожи, удалив излишки крови и покопавшись внутри сначала пальцем, потом зажимом, потом зажимом и пинцетом, он достал оттуда три кусочка кости и небольшой металлический обломок – наконечник пули.

Апостол пришел в сознание, но лежал спокойно, обезболивающее пока действовало. Юн по указанию Смоукера, поила Петра кипяченой водой из кастрюли, предварительно переливая ее из одной алюминиевой кружки в другую, чтобы остудить. Бакир уселся на диван, положив рядом радиостанцию, и смотрел в одну точку перед собой.