Юрий Погуляй - Шут из Бергхейма

Бьорн извернулся, откатываясь в сторону от сереброгривого, отмахнулся топором, встал на колено, но его снова сбили с ног.

— Ходу-ходу! — заорал Олаф. — Леннарт! Вперед, я дотолкаю! Проклятье! Быстрее!

Набожный викинг сорвался с места.

— Пошла! — беззубый подскочил к кобыле и стал стегать ее так, будто хотел забить до смерти. Лошадь возмущенно заржала, но телега покатилась чуть быстрее.

— Нелепая затея! — рявкнул Олаф. — Глупая!

Леннарт с огромным топором наперевес бежал на помощь. С холма спускались мини-хозяева. Но самое страшное — у озера зашевелилась членистоногая туша. Щупальца напряглись, вытаскивая гигантское тело на землю. Ньял расправился со своими противниками и с воплем обрушил топор на спину сереброгривого. Визг.

Сто метров. Я не выдержал, и тоже пустил стрелу в сторону схватки. Оценил свои возможности. Та на излете ткнулась в землю неподалеку от груды волчьих тел.

— Я, блядь, самый бесполезный в мире шут.

— Да! — гаркнул злой Олаф.

Волк обернулся к новому противнику, позволив Бьорну отползти и подняться на ноги. Коротышку пошатывало, но он сразу же бросился в бой.

Визг.

— Пошла! — вопил на кобылу Олаф.

Харальд упал под натиском мелких зверей. Ньял уклонился от атаки сереброгривого, рубанул волка вдогонку. Бьорн бросился на помощь хевдингу, с ревом разгоняя хищников.

Я смотрел то на мини-хозяев, то на левиафана из озера. Черт-черт-черт. Они двигались медленно, но очень целеустремленно. Наша телега тащилась не многим быстрее. Олаф нервно поглядывал в их сторону, понукая ленивую гадину.

Сереброгривый волк и Ньял топтались друг напротив друга. Уродливоротый пригнувшись, рычал на противника в ответ, держа топор двумя руками. Хитрая тварь старалась больше бока и спину не подставлять, держась подальше от остальных северян. Поэтому рыскала то влево, то вправо, держа в поле зрения остальных викингов.

Леннарт с воплем вонзился в битву, разбросав мелочь. Система вновь посыпала сообщениями о том, как лихо я убил проклятого волка и какое безумное количество опыта за него получил. Харальд вырвался из-под воющей массы зверья, в несколько ударов прикончил нападающих. Леннарт и Бьорн добили остальных, а затем северяне принялись окружать последнего, высокоуровневого противника.

Сереброгривый оскалился. Ситуация для него изменилась. Только что он был хищником, и вдруг оказался добычей. Прижав уши, истекающий кровью зверь расставил лапы и прыгнул на рычащего Ньяла.

Уродливоротый ловко увернулся, и с размаху всадил топор в голову приземлившемуся волку. Туша, размером с коня, грохнулась на землю и замерла.

Вы убили Сереброгривый Проклятый Волк.

Вы получаете опыт за убийство.

Прогресс текущего уровня — 85%

Я рассчитывал на большее, но и так тоже отлично.

Когда телега подошла к месту битвы — Свора переводила дыхание, глядя на ползущих к нам титанов. Поле уже прогорало. Оттуда еще слышался вой и визг запертых тварей, но скоро пламя угаснет и те, кто уцелел, найдут как отомстить.

— Ой-ой, — сказал я. Ткнул пальцем в сторону северного леса. Оттуда шли двое сыновей Лося, а за ними шеренга зеленых фигур, похожих на ходячие кусты.

— Еловики, — признал последних Харальд. — Выводок всех пригнал.

В городе заревел рог, а затем земля содрогнулась.

Затем еще раз. Мы обернулись к Бергхейму. Гнев Дубов было видно даже отсюда.

Лесной великан положил дерево на плечо и брел к Бергхейму, который вдруг стал игрушечным городком на детской площадке и ждал пинка заблудшего хулигана.

— Ну что, братья, размялись? — спросил хевдинг. Глаза воина источали веселое безумие.

Земля дрожала под поступью гиганта. Несокрушимый, неудержимый монстр надвигался на беззащитные стены, когда вдруг застыл. Опустил голову вниз и протяжно застонал. Пламя взметнулось по его ногам, перекинулось на тело. Во все стороны полетели сгорающие листья. Гнев Дубов остановился, медлительно сбивая огонь. Закрутился, а затем медленно побрел в сторону от города, будто забыв куда изначально шел. Первое правило при горении — упасть на землю и кататься. Но не думаю, чтобы кто-нибудь учил местного великана подобным премудростям.

Пламя жадно поедало деревянную плоть.

И еще опыт мимо?! Да вы гоните!

Перемазанные кровью викинги переглянулись.

— Да, — сказал хевдинг. Леннарт перехватил топор и встал между нами и сынам Лося.

— Сиди тут, Лолушко, и не высовывайся, — приказал Харальд. — Мы возьмем Глотку Озера. Потом займемся отпрысками Хозяина.

— Ага, — соврал я. Вновь посмотрел на бредущего по полю Гнева Дубов. Повторил:

— Ага. Что я, чиканутый, что ли, высовываться?

Кобыле и так сегодня досталось, но к такому повороту она точно была не готова. Как, впрочем, и братья-северяне. Когда я распряг измордованную викингами лошадь и вскочил в седло, на шум обернулся Леннарт.

— Что ты задумал, задохлик?! — рявкнул он.

— Очень сложно, до свидания! — ответил ему я. Запоздало понял, что здоровяк не уловит тонкости иронии и добавил. — Сейчас вернусь!

Возможности пострелять из клетки были, конечно, но тут такой куш в полях догорает!

Ошалевшая от событий кобыла поспешила ретироваться с места волчьей бойни, ее даже понукать не пришлось. Вот что значит — мотивация. Без телеги и прочь от огня лошадь шла гораздо бодрее. Скотинка косила безумным взглядом назад, чтобы удостоверится — пламя и смерть ее не нагоняют.

О, какой, должно быть, в голове скриптованного животного творился шок, когда я направил ее в сторону полыхающего Гнева Дубов. Кобыла притормозила, рванулась в сторону, но мне удалось выправить движение.

И лошадь смирилась.

Великан горестно бродил по полю, размахивая руками и распространяя вокруг себя облако пепла. Огонь жрал гиганта с ревом, жадно, наверняка не планируя делиться с одним не совсем нормальным шутом.

Мини-хозяев я обошел по дуге, один из монстров замер, потянул ко мне лапы, будто ленивец, учуявший вкусненькое. Схватился когтями за землю и развернулся. Черт! В груди набух ледяной комок. Я осознанно шел на гибель ради каких-то там процентов опыта. Ладно бы какой дебаф был, пережить можно, но ежику понятно, как меня скрутит после смерти.

И ведь, божечки-кошечки, я все снаряжение заботливо разложил на полу клетки. С собой взял лук и пару десятков стрел. То есть изначально подготовился к тому, что возвращаться придется уже с поля. Задрот, жеваный ты крот. Полоумный задрот. В моем возрасте и о здоровье подумать надо.

Главное, о таких поступках в водительской комиссии психиатру не говорить. Там суицидальные настроения не в чести.

Лошадь норовила забрать еще левее, поближе к городу, пучила глаза на горбатые фигуры, уже спустившиеся с холма. Полыхающий Гнев ее, по-моему, не так сильно заботил, как эти двое.