Алексей Калинин - Реальный Gameррой

С каждым словом внутри распространяется холодок, будто разжевываю черный ментоловый «Холлс» на морозе. Я не трус… но я боюсь. Но раз сделал шаг, то нужно делать и второй, а дальше получится легче. Снег хрустит под ногами: «Трус. Трус. Трус. Трус» Он злит меня и раздражает. Я наклоняюсь за сумкой и поворачиваюсь к стоящим. Оскари с Марджааной смотрят выжидающе, Оксана прикусывает пальчик, Юрий пытается дозвониться.

— Если не вернусь, считайте меня коммунистом.

— С радостью, — тут же откликается Юрий.

Оксана шлепает его по плечу, а он шутливо отшатывается и выставляет руки.

Я вхожу в темноту сеней. После уличной слепящей белизны ещё долгих полминуты не могу увидеть, куда мне идти. Под ноги попадает жестяной бак и отзывается недовольным грохотом. Что-то падает и звенит на полу, будто рассыпали кучу алюминиевых ложек. Под руку попадает дверная ручка, и я тяну её на себя.

Первое, что меня встречает — запах затхлости. Так может пахнуть мумия Тутанхамона, если к ней принюхаться. В полутемной комнате возле печки шевелится куча тряпья. Большая куча, похожая на ежа в опавших листьях. Ни рук, ни ног, а тем более головы не видно в этих лохмотьях.

— Пошто пришел? — скрипучий голоспохож на скрежет ножа по оконному стеклу.

— Я от Оскари и Марджааны. Они нас привезли, чтобы вы нам погадали, — отвечаю я несмело, а сам осматриваюсь, куда можно поставить сумку.

— Ты пошто смехом-то зовешь? Кака я вам гадалка? Пошел до хода, пасынок зверюхи.

Я стою и не понимаю — что я не так сделал? Вроде бы всё как говорил Оскари, а на деле меня натуральным образом посылают, да ещё и обзывают.

— Што встал? Пошел — пошел! — бубнит эта куча тряпья.

Из-под тряпок не видно — мужчина это или женщина. Смайлик расплывчат, как блинное тесто на сковороде. Кажется, что этот колдун успевает про меня забыть, так как покачивается на табуретке и что-то мычит себе под нос. Я не могу рассмотреть его!

Я ставлю сумку на пол и собираюсь уходить.

— Што там? — вопрос застает в двери.

— Не знаю, это оставили Оскари и Марджаана.

— Ты не знашь, а нясешь. Што табе кажут, то и делашь. Хде же твоя башка-то? Али токмо для шапки годна?

Я стою и не знаю, чего ответить. Вроде и правильные вещи говорит, а с другой стороны мог бы быть и повежливее. Предпочитаю привычную манеру поведения — сдержаться, а потом вечером придумать достойный ответ. Но не судьба мне выйти.

— Мне тваво и даром не нать, коль не знамо чаво приволок. Забирай да топай отсель, коробка нищая.

Такое обхождение возмущает до глубины души. Да что за дела? С какой радости этот хмырь позволяет себе меня оскорблять? Закутался в тряпки и думает, что король? Не получается увидеть через интерфейс? Да насрать! Дай-ка я взгляну в глаза этого «короля».

Как только я делаю шаг к сидящему колдуну, как тут же навстречу мне взлетает черная рука со страшными струпьями на коже. И в нос ударяет запах… Запах давно не мытого тела и гниющей плоти. Я невольно отшатываюсь, как можно отшатнуться от канализационного люка, из которого выползает содержимое.

— Пошто надвигашься, аки глыза каменна? Жмешь в себе семя мужско, так не пред мною его плескать нужжо. Блазниться мне, што буди у тебя скорополучно битва со вторым самим собой. Корить себя бушь, коли проиграшь, а коли выиграшь, так вдвойне убиваться бушь. Покуда не сгнобишь дурну натуру свою, да не перешерстишь жизнь прежню, не будет рядом с тобой горлицы лазоревой. От лихорадства не мотайся, встреть открытой грудиной. А покуда поди прочь, Борис!

Я вздрагиваю. Своим скрипучим говорком колдун начинает вводить меня в транс, а уж когда назвал по имени… Будто гипнотизер щелкнул пальцами. Я половины не разобрал, что он говорил, но вместе с тем всё так четко и ясно становится. Я понимаю, что должен измениться и это произойдет вскоре. Но вот что за битва с самим собой?

— Я хотел спросить…

— Коль нормальных слов не понимашь… — рука со струпьями кидает ещё одно полено в печурку и оттуда вылетает столб черного дыма. — Жри его!

Из черного дыма высовывается морда волка. Глаза светятся золотым светом. Судя по размерам, этот волк не меньше племенного быка. Откуда он взялся в комнатушке? Монстр оскаливается, громовой рык раскатывается по комнате, и зверь прыгает на меня.

Как я оказался на улице? Я потом много раз прокручивал в уме это воспоминание, но так и не получилось придумать какое-то разумное объяснение. Если бы я был Гарри Поттером, то трансгрессировал бы — стою у двери, фью-фью и стою на улице. Но вряд ли это можно считать за оправдание невероятного скачка в пространстве. Скорее всего, под это дело подходит фраза: «вылететь, как после хорошего пинка». Сердце бьется так, что вот-вот выскочит из груди и припустит по свежему снегу подальше от страшного зверя. И ведь даже не перекидывал проценты — просто вылетел пробкой из бутылкой шампанского.

Я обернулся — привычная темнота за входной дверью. Никакого волка. Опять гипноз?

— Борис, ты словно только что от генерального вернулся. Такой же бледный и ручонки трясутся. Может, ты там мышку и увидел? А что? От старых изб можно чего угодно ожидать, — скалится Юрий.

— Борь, в самом деле, что там? На тебе лица нет, — тревожится Оксана.

— Там колдун. Рассказал мне о скором будущем. Мол, выберут меня президентом всего мира и угостят блинами с маслом и сахаром, — я всё же справляюсь с дрожью и стараюсь улыбнуться.

Оскари с Марджааной сочувственно смотрят на меня, словно уже сожалеют о решении показать местную достопримечательность. Марджаана опять подмигивает и показывает вверх, на свой смайлик?

Нет, я его не вижу, но надо будет поговорить с этой особой по поводу странных знаков.

— Вот второе точно сбудется, а с первым ты загнул. Неужели там так страшно? Дай-ка я посмотрю! — Юрий огибает Оксану и идет к дому.

Сказать ему про волка, или не говорить? Пожалуй, не буду. Пусть вылетит, как пробка из шампанского, а мы тогда посмеемся. Я отхожу от избы на ватных ногах. Сердце всё ещё стучит, но уже меньше. Зато горит лицо, словно меня кто-то активно вспоминает.

— Что там, Борь, — шепчет Оксана, когда я оказываюсь рядом с ней. — Ты вышел, как пыльным мешком ударенный.

Я вышел? Да я выскочил, выпрыгнул, вылетел как ракета. Или же нет?

— Там человек под тряпками. Сидит и обзывается. Вот сейчас как обзовет Юрия, как он вылетит наружу, как… Он выходит?

Юрий и в самом деле выходит из дома. Идет неторопливо, словно по коридору нашего предприятия. Спокоен как удав, правда, так же задумчив. Хорошо ещё, что язык не выхлестывает и не дразнится. Он подходит к машине и обращается к Оксане.

— Иди, Оксан. Он ждет тебя.

— Я не пойду. Я боюсь.

— Хочешь, я пойду с тобой? — подлетаю я.