Алексей Калинин - Реальный Gameррой

В случае чего смогу принять клыки волка на руку…

— Не бойся. Он ничего не сделает. Он обещал, а его слову можно верить, — так же задумчиво говорит Юрий.

— Да с тобой-то что случилось? Почему такие слова? — вскидывается Оксана.

— Ничего, просто он рассказал мне о моем будущем. Иди, — мягко подталкивает её Юрий.

— Ити, Оксана, ити, с топой ничеко не случится, — подхватывает Оскари.

— Давай я тебя провожу и постою у двери, — говорит Марджаана и Оксана неожиданно соглашается.

Вот и пойми женскую психологию — от мужского сопровождения отказывается, а стоит предложить женщине… Они подходят к двери, и Оксана оглядывается на нас. Я едва не срываюсь с места, но рука Юрия удерживает на месте.

— Она должна зайти одна.

— Да пусти… те! — я вырываю рукав из цепких пальцев.

— Порис, она толшна зайти отна, — говорит Оскари.

Он подмигнул мне? Я ничего не понимаю…

Оксана скрывается в темноте, будто прыгает в черные воды омута. Тянутся долгие секунды. Сердце отмеряет время. Дыц-дыц, прошла секунда. Дыц-дыц, прошла вторая. Проходит целая вечность, прежде чем она появляется из проема. Я готов кричать от радости, готов прыгать на месте, что с ней ничего не случилось. А она выходит такая же задумчивая, как и Юрий. Да что там за колдун-то такой?

— Вы всё узнали, что хотели? Как вы сепя чувствуете? — озадаченно спрашивает Оскари. — Вы первые, кто вышли такие затумчивые. Неушели он вам что плохое сказал?

— Нет, Оскари. Спасибо, что привез. Действительно было интересно, хотя… несколько вонюче, — через силу улыбаюсь я.

В это время дверь с громким стуком захлопывается, словно от сильного ветра. Но кругом стоит полное безветрие… Оксана выходит неспешно и тоже задумчива, как и Юрий.

Мы вздрагиваем и переглядываемся друг с другом. Потом Юрий открывает дверцу джипа.

— Оксана, прошу!

После стука двери с нас будто слетает оцепенение. Оскари начинает суетиться, прыгает за руль и пытается казаться веселым. Однако я вижу, как ему неудобно за эту поездку. У нас троих на душе львы скребутся, по крайней мере — у меня точно. Посещение колдуна оставляет тягостное послевкусие, будто сходил на качественный триллер и выходишь из кинотеатра, а сознанием всё ещё остаешься в фильме.

Мотор снова урчит и непонятное существо под тряпками, его захламленный дом, веники под крышей вскоре скрываются за деревьями. Тягостное молчание нарушает Оксана.

— Я видела у него дома пушистую рысь. Большую. Она смотрела на меня золотыми глазами, пока я разговаривала с колдуном. Оскари, разве у вас водятся рыси?

— Конечно вотятся, но у колтуна нет никаких шивотных. На самом теле вы вители не шивотных, а своих внутренних зверей. В каштом человеке скрывается его тух в вите зверя. Я у Вяйнямейнена вител оленя.

— Я лису, — подхватывает Марджаана.

— Борис, а ты заметил своего хомячка? — тут же встревает Юрий.

— Нет, я видел волка. Большого, черного волка. А вы кого видели?

Юрий на секунду задерживается с ответом, будто перебирает в голове образы пострашнее.

— Я видел огромного гризли, могучего, лохматого, свирепого. Такой любого порвет на своем пути. Не нужно вставать на дороге у гризли — чревато дурными последствиями!

Намекает на себя и меня? Вот как-то ни капельки не страшно. Значит, колдун показал каждому его внутреннюю сущность? Интересно. А чего так улыбается Оскари, когда переглядывается с Марджааной?

— Гризли страшный зверь… Летом. А зимой он впадает в спячку. Пусть сидит в своей берлоге и сосет… Лапу, — я открыто смотрю в темные глаза Юрия.

Если так заглянуть в глаза гориллы, то она приняла бы этот взгляд как вызов. Но человек не горилла, рамки и оковы воспитания сковывают его по рукам и ногам. Правда, иногда внутренняя сущность вырывается наружу, проламывает тонкие стенки напускного миролюбия и тогда этому человеку сам черт не брат. Однако сейчас Юрий отводит взгляд. В том же самом животном мире это означает признание поражения.

— Посмотрел бы я на битву волка с медведем, — бурчит он себе под нос. — Я бы точно поставил на медведя.

— Какой ты кровожадный, Юрий, — замечает Оксана. — Не жалко тебе ради зрелища стравливать зверей?

— Так если назначить им хороший приз, то не жалко. Победителю достанутся все привилегии и права на одну очаровательную самку.

— Какая ше это толшна пыть самка, если она нравится и волку и метветю? — смеется Оскари.

— А может это помесь какая-нибудь. Смесь волчицы и медведицы? — упрекает его Марджаана.

— Ага, симпатичная метиска звериного мира, — подхватываю я.

— Да что вы, такое чудище даже представить трудно, — отзывается Оксана.

— За это и будут биться медведь с волком, — губы Юрия вновь улыбаются, а глаза остаются холоднее снега на ветвях деревьев.

— Та уш, зря я вас повез к колтуну. Некоторым лютям лучше не знать своеко бутущеко. Шили пы и шили, а теперь путете ко всему относиться с окляткой, — вздыхает Оскари.

— Да нет, когда ещё увидишь такую экзотику? Наши колдуны да гадалки увешаются бусами и нагоняют страху замогильными голосами. А тут всё чётко, ясно и по существу — быть тебе Борис президентом и точка, — я снова пытаюсь всё свести в шутку.

Оксана поддерживает смехом, и напряжение в салоне автомобиля падает. Мы едем обратно, и день снова становится хорошим зимним днем. Ярко сияет солнце и слепит пушистый снег. Юрий интеллигентно язвит, но на его подначки я не обращаю внимания. Я думаю о том звере, который взялся из пустоты — что это было? Волшебство, гипноз или что-то ещё? Может, сам колдун обернулся волком и выскочил из-под вороха тряпья?

Я вижу, что Оксана как-то по-другому начала на меня посматривать. С заинтересованностью, что ли? Юрий пытается привлечь её внимание, но она отвечает ему лишь слабой вежливой улыбкой. Зато на мои шутки не стесняется хвастаться белизной зубов. Что же ещё случилось в той хижине, кроме показа животных? И какого зверя представили Юрию? Вряд ли медведя, скорее какую-нибудь крысу, мерзкую и с голым, скользким хвостом. Или грязного хряка…

По приезду обратно Марджаана кормит нас от души, и мы отправляемся на полуденный отдых. А вечером Оскари готовит нас к охоте. Он притаскивает четыре ружья, чуть потертые на прикладах, но в хорошем состоянии. Выкладывает их на стол и вряд ли они смотрятся неорганично на веселенькой клеенке. Я с интересом разглядываю смертоносные игрушки. Что ни говорите, а страсть к оружию у мужчин в крови.

Смайлики снова появились, и я вижу злобный блин над головой Юрия. Временное помутнение прошло, но мне так и не удается остаться один на один с Марджааной.

С тех пор, как первая древняя обезьяна осознанно стукнула палкой другую волосатую особь, человечество изобретает разнообразные способы, чтобы покалечить или убить близкого своего. И сейчас «плюющиеся огнем палки», как их называют писатели в своих произведениях, притягивают взгляд, так и просятся в руки.