Гусев Роман - Андердог

- С одной стороны кажется хорошей идеей, а с другой мне хочется убить тебя за эту тупость.

- Почему же тупость?

- А если они всё-таки проверят?

- Ты так любишь сомневаться…поэтому я и говорю, сделай бомбы, и пришли их мне, а я уже всё распределю, как надо. И кстати, сделай по одному передатчику на каждую бомбу.

- А почему по одному? Может по два? И тебе и мне. Хотя, давай сделаем так, одну бомбу я сделаю для себя, и отправлю сам её в центр, а другую для тебя, и в это время ты сделаешь какой-нибудь теракт в другом месте. Убьём двух зайцев.

- Ага, уловил мою мысль.

- Если бы это была твоя мысль, ты бы сразу так и сказал, а теперь не надо приплетать её себе. Ладно, на это у меня уйдёт много времени, поэтому, тебе придётся скрываться от всех, и как-то существовать, я так же буду присылать тебе деньги и еду иногда, но и тебе самому нужно как-то выживать.

- Я понял, а теперь, иди, работай, – сказал Джонатан, и сбросил звонок.

- Дядя, он плохой… - прозвучал голос сзади.

- А-а-а, твою ж мать! – подпрыгнул Джонатан, и приготовился уже к драке. – Слушай, хватит меня так пугать, это действительно странно. Тем более, ты же спал.

- Ты меня разбудил.

- Я же закрыл дверь.

- Всё равно было слышно. Он плохой, нельзя с ним дружить.

- Почему он плохой?

- Мне так кажется, он мне не нравится.

- Ты же даже не говорил с ним и не видел его, – улыбнулся Джонатан.

- Всё равно. Ладно, идём за мишкой, – пошёл мальчик к двери.

- Подожди-подожди, мне одеться надо, – сказал парень, после чего побежал в комнату родителей мальчика за своими вещами.

Через минуту он уже был готов к тому, чтобы идти, и стоял у двери.

- Ну, пойдём за твоим мишкой.

- Ага, – мило улыбнулся мальчик, и взял Джонатана за руку, и повёл за собой.

«Тюремный дневник. День сто сорок первый.

Много думаю о том, почему всё это произошло со мной, почему именно я остался в своём сознании, а не стал таким же овощем, как все остальные. Почему именно я? Ответа я так и не смог найти, всё же вопрос не самый простой. Сейчас я могу его расценивать, как и вопрос о смысле жизни. Порой мне кажется, что я действительно избранный, и я что-то должен всему человечеству, но потом эта блажь проходит, и я понимаю, что это всё бред. Будь я каким-то очень важным человеком, я бы не сидел сейчас в тюрьме, и не писал всю эту ересь. Приятно казаться важным, приятно казаться нужным, но главное с этими ощущениями не переборщить. На самом деле, сейчас нет никого, кому я был бы нужен. Только я отвечаю за себя, хотя, так с каждым человеком, ведь каждый всегда в ответе лишь за себя, в принципе. Детей я не учитываю, ведь как они могут быть сами за себя в ответе? Речь идёт о взрослых. Помню, как раньше, ещё до появления этих чипов, по телевизору часто крутили разные передачи о том, как выбрать свой путь, свою профессию, как приукрасить свою жизнь, чтобы она казалась мёдом. Моё мнение всегда было одинаковым, если ты взрослый человек, то, как бы ты ни старался, ложка мёда не сделает бочку дерьма, бочкой мёда. Если ты всю жизнь трепыхался, не зная, чем себя занять, тогда уж извини, чужие подсказки и советы, как всё-таки сделать свою жизнь лучше, не прокатят. Около девяноста пяти процентов людей просаживают свою жизнь, а затем хотят чего-то лучшего для себя, но жизнь не такая простая штука, чтобы в любой момент можно было повернуть в свою сторону. Даже люди, которую всю жизнь стараются, бывает, что не добиваются успеха, а что уж говорить о бездельниках, которые бездумно тратят день за днём? Глупым мне казалось высказывание Ц.В.Т., когда они заявили, что каждый достоин второго шанса. Якобы никто не виноват в том, что свернул с правильного пути. Это бред. Что такое правильный путь? Сейчас они всё и показали. Для них правильный путь – следовать чьим-то приказам, подчиняться без тени сомнения. Именно это они и имели ввиду.

Как по мне, правильного пути нет ни у кого. Можно курить, можно пить, хоть колоться, но это не означает, что твой путь – мрак. Ты сам выбираешь, что для тебя более правильно, и у каждого своё определение этих двух слов «Правильный путь». Моё понятие расходится с большинством, которое предпочитало ждать своего момента, который вот-вот должен был наступить. Дождались…

Я никогда не думал, что попаду в тюрьму. Я даже не представлял подобного развития, даже притом, что началась вся эта канитель с чипами. В своём юном возрасте я уже знал, кем хочу быть, именно это и отличало меня от многих. Мои предпочтения менялись с каждым годом, причём менялись так, что это казалось совершенно непредсказуемым, но, скорее всего, именно это и задало темп моего развития, которое было иным, нежели у подростков моего возраста. До чипования люди даже в тридцать не понимали, чего хотят от жизни, но, тем не менее, уже имели по три ребёнка, и каждый вечер жаловались на свою унылую жизнь. Смешно, не более. Создавать семью в то время, когда даже сам ещё не знаешь, кто ты такой? Появляется ребёнок в семье, и уже нужно ему понемногу объяснять, что хорошо, а что плохо, но на самом деле ты даже самому себе это в течение жизни не смог объяснить. Поэтому и выросло поколение тех, кто не знает, чем заняться. Родители не смогли объяснить, в чём прелести жизни, а от чего следовало бы отказаться.

Как бы иронично ни было, но мои родители выполнили свою миссию на «Ура!», но моё положение слегка удручает, и даёт понять, что не всё в жизни зависит от тебя одного. По себе уже знаю, что жизнь – это дело случая. Не хочу верить в судьбу, не хочу верить в то, что всё это должно было произойти, как по плану. Этого мы добились сами, и сами в этом виноваты, и винить тяжёлую судьбу в наших неудачах – бред…»

Джонатан шёл по улице, встречая по дороге множество людей, которые не обращали на него внимания, не смотря на то, что он вёл себя крайне странно, по меркам постороннего человека, всё-таки он шёл, держа за воображаемую ладошку мальчика, которого никто не видел, кроме него самого. Они куда-то шли, а мальчик всё время улыбался.

- Я хотел спросить… - пробубнил Джонатан.

- Да?

- Как тебя зовут?

- Дэймон.

- Очень красивое имя, – улыбнулся парень.

- У тебя тоже очень красивое имя, Джонатан, – засмеялся мальчик.

Джонатан на некоторое время задумался, откуда мальчик может знать его имя, а затем вспомнил, что тот его галлюцинация, и поэтому знает всё о нём.

- А куда мы всё-таки бежим?

- Ну, я же столько раз уже говорил. Мы бежим за мишкой, – нахмурился мальчик.

- Но куда? Мы уже бежим больше двадцати минут, и всё равно не пришли.

- Ещё немного осталось.

- Ну, тогда ладно, бежим дальше, – пожал плечами Джонатан, и продолжил следовать за мальчиком.

Ещё несколько минут прошло, и, наконец, Джонатан и Дэймон выбежали на открытое место, на границе города.