Аристарх Нилин - Чужие миры (СИ)

— Михаил, вы читаете мои мысли. Идея верная, но, увы, и она неосуществима. Корабль находится на круговой орбите, и мы не знаем его местоположение в момент открытия портала. Кроме того, точно неясно, что произойдет с движущимся кораблем. Теоретически он может просто войти в гиперпространство на встречном курсе, а вот выйдет или нет. Впрочем, у Лифинга наверняка стоит оборудование для прокладки курса, и он задаст координаты точки выхода. Все тупик. У меня пока никаких идей. Знаю одно, надо попытаться как-то попасть на гору и изучить её, но пока там Лифинг или кто-то из его команды, нам туда не попасть.

В этот момент в комнату вошел Зур.

— Ба, какие люди в машинном зале.

— Не понял?, — удивленно спросил Лабарган.

— Не обращайте внимания, это шутка, или точнее очередное идиоматическое выражение, — прокомментировал приветствие Зура Михаил.

— Что-то вы зачастили к нам, уважаемый Лабарган. Чувствую, новые идеи прямо-таки не дают вам спать спокойно, а поделиться не с кем. Я угадал?

— Отчасти.

— И в лице Михаила вы нашли благодарного слушателя. Да, доктор, он и в Африке доктор, но это так, к слову, и без обид. А в целом, я вас понимаю, любая идея без поддержки извне или её понимания другими угнетает сознание, так сказать, гайка в пустом баке. Дребезжит, нервирует, а пользы не приносит, даже наоборот, только раздражает. Впрочем, мешать не буду, забежал на пару минут, не взял кое-какой инструмент и как назло он понадобился. Знаете, как это называется?

— Нет.

— Запишите. Закон подлости.

Порывшись в шкафу, Зур достал небольшой ящик с инструментом и, махнув рукой, удалился.

— Зур, хороший человек, но меня не любит.

— С чего вы так решили?, — с удивлением спросил Михаил.

— А вы разве не заметили, сколько колкостей в его речи при разговоре со мной?

— Ну, это вы напрасно. Идиомати…

— Не стоит. Я с ним знаком много лет и отлично понимаю, когда он шутит, а когда нет.

— И все же, вы напрасно. Я с Зуром знаком всего несколько дней, но уже успел оценить его и достоинства и недостатки. И поверьте, если бы он вас недолюбливал, вряд ли стал бы общаться. Он не из тех, кто будет поддерживать знакомство с человеком, который ему неприятен, уверяю вас.

— Возможно, вы и правы, даже, наверное. Просто я привык к одиночеству, привык к непониманию. Вот вы в своем мире наверное никогда не испытывали чувства одиночества? Вас окружали родственники, друзья, с кем можно было встретиться, весело провести время, просто поговорить, что-то обсудить. Я прав, или ошибаюсь?

— В чем-то вы правы. Вот только всё хорошее начинаешь ценить, когда теряешь, друзей и знакомых. Нас на корабле было четверо. Спасся только я один. Что стало с остальными, не знаю. Зур уверяет, что их, скорее всего зомбируют, чтобы пополнить армию Лифинга. Как представлю себе, дрожь берет.

— В команде только мужчины были?

— Нет, была одна девушка, Саманта, а что?

— Вероятно она на Сайгате. Там есть лаборатория по выращиванию детей. Всех захваченных женщин туда переводят.

— По выращиванию детей! Это как?

— Не знаю, наверное, искусственно оплодотворяют и те рожают будущих бойцов армии Лифинга.

— Откуда вы это знаете?

— Несколько лет назад была попытка их освободить, но, к сожалению, не получилось. Знаю, что у Лифинга есть помощник. Некий профессор. Как зовут, не знаю, но это страшный человек. Сдается мне, не будь его, Лифинг давно проиграл бы эту войну. Ладно, я, пожалуй, пойду. Как там у вас говорят — утро вечера мудренее, не так ли?

— Совершенно верно.

— Как вы говорите, зовут вашу девушку?

— Саманта.

— Если смогу что-то узнать, сообщу.

— Спасибо.

Михаил проводил Лабаргана, закрыл за ним дверь и присев на край дивана, призадумался. С тех пор, как он попал в этот мир, каждый новый день приносил столько событий и известий, сколько не было за многие годы жизни. Можно было опустить руки и растеряться, запить с горя или впасть в апатию, а то и вовсе запаниковать и впасть в полную депрессию, но что-то сдерживало и заставляло жить и не сдаваться. Возможно тот момент, когда он еще на корабле, убил багза, стало началом или вернее, катализатором борьбы за выживание в новой реальности. Но пока он был лишь соучастником происходящего, и это не давало покоя. В таких случаях говорят: душа рвалась в бой, а руки были связаны.

Пока Михаил размышлял о том, что предпринять, вернулся Зур на обед.

— Привет. Чего киснешь?

— Вовсе нет.

— Да ладно, я по лицу вижу. Какая тоска гложет, или Лабарган опять тебя научными идеями накормил, от которых у тебя крыша поехала?

— Нет, так, поболтали, чайку попили.

— Ты вот что, слушай его, но особо не вникай. Он мужик конечно ученый и все такое, но по секрету тебе скажу. Его особо не жалуют и не потому что он зануда и прожектер, а из-за его родителя.

— А что с родителем не так?, — спросил Михаил, не подав вида, что знает об этом.

— Короче, папаша его технарь, каких поискать еще. Я с ним несколько раз встречался в своё время. Но лет десять назад пошел в услужение к Лифингу. Короче, предатель самый натуральный. Поговаривают на Сайгате, ему виллу у океана предоставили и оклад, дай бог каждому. Лабаргана после этого поперли из научных кругов и боятся подпускать к каким-либо ответственным разработкам. Сам понимаешь, мне все это по барабану, к тому же, он тут единственный, с кем можно изредка на родном языке поболтать, но факт есть факт.

— Это ты к чему?

— К тому, что под его идеи не то что двигатель, канистру с топливом не дадут, смекаешь?

— Даже если идея того стоит?

— Даже если и стоит.

— Понятно. А тебе что-нибудь известно о планете Сайгат?

— Так, в общих чертах. Планета, как планета. До начала войны с Лифингом очень приличное место в галактике, правда мне там бывать не довелось. Большая часть планеты покрыта океаном, два континента соединены узким перешейком, наподобие северной и южной Америки на Земле. Только в отличие от них, континенты вытянуты с востока на запад, поэтому климат там замечательный. Хорошо развитая промышленность и сельское хозяйство. Лет тридцать назад Лифинг обратил свой взор на эту планету, и без лишних разговоров прибрал её к своим рукам, а вскоре сделал своей столицей.

— И что все население без всякого сопротивления согласилось?

— В то время превосходство Лифинга было безраздельное. Когда с крейсера наносят протонный удар, поневоле вынужден принимать решение, чтобы спасти людей. В тот момент на планете проживало порядка семисот миллионов человек. Лифинг уничтожил остров вблизи одного из континентов, а вместе с ним погибло два миллиона. Демонстрация силы и ультиматум все решило.

— И что там сейчас?

— Так называемое марионеточное правительство во главе с местным канцлером. Лифинг, естественно, верховный правитель. Несколько десятков крупнейших заводов и фабрик, в том числе оборонного характера.