Игорь Гардер - Попал так попал, или Орки рулят

Мы бежали вперёд, буквально пылая. Доспехи хоть и не позволили нам сразу зажариться под натиском огненной стихии, но огонь горел на металле. Не знаю, как действовало магическое заклинание и по каким законам мироздания оно существовало. Но что-то полыхало на доспехах и делало воздух невыносимо горячим и невозможным для дыхания. Мы горели, но шли. Кричали от боли, но шли. И через несколько долгих мгновений, порубив остатки охраны, достигли магов, что сейчас были заняты змеем.

Духа тоже сжигали заживо, двое держали его магическими заклинаниями, другие закидывали огненными шарами. Они так увлеклись, что забыли про нас или просто посчитали погибшими. Зато мы про них не забыли и решили удвоить количество магов, понизив в качестве. Для выполнения этой затеи мы рубили магов пополам. По правде говоря, мы со зла немного перестарались и кромсали их на гораздо более мелкие части.

Миг, и вчерашние писари да повара, превозмогая свой страх, бросились сбивать с нас пламя. Пока одни тушили моих товарищей и уносили буквально на руках, обжигая руки о раскалившиеся доспехи, другие скидывали остатки сопротивлявшихся эльфов со стен. Да и подкрепление подошло с нашей стороны, совместными усилиями они остановили прорыв и отбили стену. Но недолго длилось торжество, заиграли трубы и со стороны эльфов пошла новая волна нападавших. Пришлось вставать и, забыв про боль, снова идти на зашиту стен.

Вторая волна уже была более серьёзная, она состояла не из ополчения, а из профессиональных солдат. Эти шли на приступ в построении “черепаха”. И только глянув на то, сколько их шло к крепости, мне осталось лишь молится о своей грешной душе. Они были буквально везде. Не знаю, почему их не бросили на первый штурм вместе с башнями, а лишь сейчас, с осадными лестницами. Осадные башни-то сгорели синим пламенем, но до этого давали преимущество в скорости занятия укреплений.

Теперь они понесут лишние потери, хотя мне-то что жаловаться. Не меня же гонят на стены по лестницам. Оглянувшись на боевой ход и башни, я лишь выматерился от души. Нас было не так уж много даже с учётом подкрепления и больше половины – не солдаты, а вчерашние повара. Да они оружие, можно сказать, только сегодня взяли в руки. Ополченцы не чета даже мне, что не сказать, чтобы профессионал, всего без года неделя, как научился убивать.

Когда приближается смерть

Очень трудно не быть малодушным,

Но у меня не дрогнет нерв,

Сомнения любые мне чужды.

Враг решил, что это финал?

Ну, какой же он все-таки глупый.

Я уже вижу его злобный оскал,

Сейчас он узнает, как умирает русский.

Даже если небо накрыло огнём,

Выбор мой сделан – я остаюсь.

И пусть в обойме последний патрон,

Я умираю, но не сдаюсь.

Кто-то захочет сказать,

Что я выполнил свой долг.

И только мама будет знать,

Что по другому я не мог.

Мне не страшно остаться в бою

Врагом окруженным,

Где стою, там и паду,

Но останусь непобежденным.

Даже если небо накрыло огнём,

Выбор мой сделан – я остаюсь.

И пусть в обойме последний патрон,

Я умираю, но не сдаюсь.

Будет ярким новый рассвет

И подует свободы ветер.

Меня больше нет,

Но подвиг мой вечен.

И по силам сделать одному,

Что казалось невозможным.

И будет страшно узнать врагу,

Что нас таких – миллионы.

Даже если небо накрыло огнём,

Выбор мой сделан – я остаюсь.

И пусть в обойме последний патрон,

Я умираю, но не сдаюсь.

(Артём Гришанов Умираю, но не сдаюсь)

Не знаю почему, но я запел. И в душу прошло спокойствие наряду с мрачной обречённостью. Но я знал, что не дрогну и не побегу. Я эту песню повторял раз за разом, она для меня стала символом стойкости. Пока наши враги подошли к стенам, её уже пели по всей крепости. Она заглушала шум барабанов и боевых труб, что так давили на нервы. Её пели лучники, выпуская стрелу за стрелой, её пели латники, стоя в проломе и своими телами закрывая брешь. Её пели даже женщины и дети, что сейчас таскали стрелы лучникам и камни на стены. Её пели все. И даже умирающие от вражеских стрел шептали эти слова, испуская дух.

Песня стала символом крепости, знаком, что никто не дрогнет. Да и слова тут не имели уже значения. Нет, вру, имели – все понимали, что мы сегодня умрём, но отступать некуда. После того как вся крепость запела, эльфы словно обезумели и бросили на нас все свои силы. За солдатами-людьми, что сейчас под градом из камней упрямо лезли на стены, маршировали эльфийские части. Они блестели на солнце как тысячи зеркал и поражали синхронностью своих действий. Да и шли словно на параде, но мы не любовались ими, нам было некогда. Нам надо было убивать, нам надо было умирать и, самое главное, нам надо было петь, чтобы противник сходил с ума от злости.

Песня гремела над просторами долины и эхом металась между бастионами крепости. Нас теснили, мы умирали и платили за смерть смертью. Никто не просил пощады, ни мы, ни они. Все сражались до последнего и раненые умирали прямо здесь же, не было возможности их выносить, да и некому этим заниматься. Так продолжалось, пока нас не оттеснили на одну из башен крепостной стены.

Мне впервые выдалась секунда, чтобы оглядеться. В этот момент двое орков из другого отряда сдерживали натиск, благо, проход был узкий и эльфы не могли навалиться всей толпой. Но и мы не имели возможность заменить бойцов заслона, чтобы дать передышку, обеспечить им отдых могла только смерть. Воины с кровавой пеной на устах сражались, убивая одного врага за другим, и пели песню обречённых. Открывшиеся мне картина была удручающей, наша единственная крепостная башня красовалось со стягом императора, второй висел на цитадели. Остальные укрепления уже зеленели флагами лесного царства.

В ставке эльфийского командующего

– Что происходит? Почему я до сих пор слышу эту песню? Вы лично обещали, что она застрянет у них в глотке! Уже солнце садится, но они поют. Как это понимать? – возмущённо кричал главнокомандующий.

– Крепость уже практически наша, там остались лишь два незначительных очага сопротивления. Они не контролируют ни одного важного объекта. Я думаю, они на рассвете сдадутся на нашу милость, – отвечал один из генералов, стоя по стойки смирна.

– Пойми, пока они поют, крепость не пала. Если они продержатся два дня, то сюда придёт выродок со своими легионами, – рявкнул командующий, подойдя вплотную к генералу.

– Там очень узкие проходы, мы понесли большие потери. Если продолжим их штурмовать, то атака будет стоить не одной жизни солдат. – ответил усталый эльф в полевой форме, не отведя взгляда.

– Так подведите туда осадную технику и разрушьте всё, – раздражённо бросил командующий.

– Не позволяет рельеф местности, – ответил генерал.