Анатолий Матвиенко - Последнее испытание [CИ]

– Дальше, – сказал Джонс.

– Как понимать – дальше? Вы не ответили по поводу корветов.

– В мировой политике многое связано. Я услышал про «множество претензий», подлежащих немедленному удовлетворению. Излагайте все, я весь внимание.

Кромвель набычился. Он приготовился к словесным баталиям по каждому пункту, а проклятый переметнувшийся англичанин просит все карты на стол, явно рассчитывая побить их одним козырем. Пожалеешь, нет у тебя такого козыря, решил премьер и выстрелил сразу изо всех пушек.

– Нас не устраивает совместный протекторат над Испанией. Если регент – английский дворянин, мы сами справимся с испанским управлением и распределим доходы от ее колоний. Абсолютно неприемлемо отсутствие таможенных пошлин на ввоз товаров из Франции, Нидерландов и Португалии, дешевые товары разоряют наших производителей, а казна лишена поступлений. Узурпация прав на борьбу с пиратством Вест-Индскими компаниями противоречит интересам британских мореплавателей. Мы вернем корветы в Атлантику и сами решим, кто там пират, а кто – нет. Многих наших депутатов раздражает разгул Церкви Единого Бога, строительство соборов, массовый отток прихожан от христианских конфессий. Я подготовил законопроект об ограничении прав Церкви Единого.

– Это все, сэр?

– Достаточно. Правительство желает услышать ваш ответ на эти вопросы.

– Дорогой Ричард, – премьера передернуло. – Я позволю себе один маленький исторический пример. Когда наше движение адептов Единого Бога заявило о себе в 1667 году, против нас последовательно выступили: Папа Климент IX и несколько кардиналов, Людовик XIV с супругой, герцог Савойский, английский король Карл II, испанская вдовствующая королева Марианна Австрийская, китайский лидер Тан Цзияо, султан Блистательной Порты Мехмед IV и великий визирь Фазил Ахмет-паша Кепрюлю, янычарские вожди берберского берега, португальский регент Педру II. Де Витт не был противником, но и не хотел поддерживать нас, как оранжисты. Не улавливаете? Людовик, его вдова и Марианна мертвы, папа с кардиналами тоже, Тана Цзияо и герцога разорвало на куски, Кепрюлю повешен, Карл II и де Витт лишились власти, султан – империи, а берберские янычары истреблены как тараканы. Педру вовремя осознал ошибку, переметнулся под наши знамена и теперь король, а Португалия получает новые земли.

– Что вы хотите этим сказать? – подозрительно спросил Кромвель.

– Своим необдуманным заявлением вы чуть было не занесли себя в списки врагов Единого. Это очень опасная работа.

– Не пытайтесь меня запугать. Великобритания – не Польша, у нас есть чем ответить.

– А вы не пытайтесь казаться наивным. Я потратил четыре года на создание единой и мощной Великобритании, – Джонс вежливо поклонился Марии, – какая она есть сейчас. В ответ на ваши анекдотичные претензии проще всего пообещать удовлетворить их все.

– В чем подвох?

– Никакого. Великобритания выходит из договора по боевым пароходам – чудесно, возвращаем их стоимость. Хотите таможню – еще лучше, британские товары попадут в Европу тоже с пошлинами, по новой цене они никому не нужны. Вас не устраивает ситуация с английским регентом у Карлоса, нет проблем, завтра сменим на французского. Хотите бороться с пиратами сами, тоже не беда, посмотрим, как справитесь без корветов. С церковью совсем просто, закроем больницы при храмах и объясним родственникам умерших, что вина в отсутствии медицинской помощи лежит на Кромвеле. Не Оливере, а нынешнем, Ричарде по кличке Queen Dick.

Премьер-министр затрясся и побелел от оскорбления. Dick – уменьшительное от имени Ричард, а еще бранное слово. Прозвище означало нечто невозможное и неприличное, как мужской орган у королевы. Оно передавало всю нелепость данного субъекта.

Вмешалась императрица.

– Проблема не в том, что он может внести в парламент все перечисленные бредни. Даже если найдутся идиоты, готовые проголосовать «за», ни я, ни Вильгельм не подпишем ничего подобного. Как только депутаты поймут, куда ведут предложения Кромвеля-младшего, его даже не переизберут, удавят в коридоре.

– Ваше величество, быть может, просто обождем вменяемого премьера?

– Долго. Парламент останется парализованным на несколько месяцев. Я не закончила. Наш молодой политик уже успел публично наобещать, что выставит претензии Франции. Ему как-то надо выкручиваться.

Джонс повернулся к «молодому», который собирался праздновать свое 44-летие.

– Сначала узнаем, принимает ли Дик наши условия игры.

– Перестаньте называть меня так.

– Хорошо. Но это последняя уступка со стороны Франции. Да, чуть не забыл, – Джонс протянул парламентарию четыре листочка. – Тут масса любопытного, как наш новый друг провел время между лорд-протекторством и премьерством.

Кромвель сменил цвет с бледного на пунцовый, продемонстрировав завидную гибкость кровеносной и нервной системы, затем сгреб бумажки себе.

– Берите-берите, я оставил копии ее величеству, а оригиналы у меня в Париже. Кстати, как поживает Вильгельм? И я давно не видел августейшего наследника, – Джонс переключил беседу в светское русло, игнорируя третьего собеседника и давая собраться ему с мыслями.

– Я готов, – сдался Кромвель.

– К чему?

– Снимаю все претензии.

– Чушь. Можете вносить свои законопроекты в парламент. Я уже объяснил про последствия.

– Что вам нужно от меня?

Джонс вздохнул и начал объяснять, терпеливо, как малому ребенку.

– Ричард, вы сегодня доказали, что вам нельзя доверять руководство правительством и парламентским большинством. У вас два варианта: четко следовать моим указаниям и распоряжениям императорской четы либо приготовиться к смерти, политической или физической – зависит от скорости совершения вами ошибок. Прошу сделать выбор один раз и не метаться.

– Что мне нужно сделать?

– Другой разговор. Для начала подготовить отчет парламенту о разговоре со мной. Оглушив французского министра своим красноречием, вы выторговали по результатам Северной войны … ну, например, датскую Гренландию.

– Там одни льды, – вздохнул Кромвель.

– Зато прекрасная рыбалка. Кстати, не будем мелочиться, – Джонс развернул карту Северной Америки. – Я предлагаю утвердить раздел нынешних и будущих колониальных территорий. Южное побережье, включая пространство от Флориды до устья Миссисипи и испанской Мексики, а также кусок тихоокеанского берега, остаются за Францией, как и зона северных территорий, – Министр очертил большой кусок Канады, не забыв закрепить за своей стороной Аляску. Центр от восточного до западного побережья – ваш. Обязуемся быть гарантами прав партнера, если какая-нибудь Венеция покушается на Великие озера, я помогаю вам выбить захватчика. Если на Аляску – вы меня выручите.