Анатолий Матвиенко - Последнее испытание [CИ]

– Есть, сэр!

– Родригес, Джонс, Нимул, Голдберг, остаетесь в штабе, на вас отслеживание переговоров и перемещений врага. Старший – Родригес. Тиит отвечает за наблюдением, Джонс и Голдберг в подчинении. Фуонг Ди, на тебе охрана штаба, в случае прорыва ящериц поднимаешь Тиита, отбиваетесь, пока не приду на помощь. Мы с Ольгертом вливаемся в резервный отряд, – Олег подхватил бластер. – Вопросы? Тогда выдвигаемся на исходную.

31. Земля — 2. 15.10.1672. Суэцкий перешеек. Мохаммед

Странно разговаривать с людьми, о которых точно знаешь, что они не доживут до утра. Сам, хвала Аллаху, в броне, по сравнению с ними бессмертный, как герой шотландского эпоса МакЛауд. Я их увидел впервые, Петро с англичанами накоротке, особенно с майором Джошуа Пристли, командиром сводного артиллерийско-пулеметного дивизиона.

Само собой, никто не в курсе, что идет на смерть. В наибольшей степени осведомлен майор, понимавший, что мы осуществляем ложный удар. Для остальных англичан возможность навалиться на ящериц всей толпой и отомстить за убитых и съеденных соотечественников временно притупляет чувство опасности. Лучше всего мусульманам, турецким невольникам, отрабатывающим здесь грехи султана. Хоть роль их невелика, управление лошадьми да поднос снарядов, формально они погибнут в бою с неверными, слугами дьявола и попадут в рай. Мне рано к гуриям, еще повоюю.

Ночь такая же светлая и звездная, как и три дня назад, у пирамид. Это нам на руку. У свальдов есть приборы ночного видения, а у англичан нет. Висит тишина, нарушаемая лишь всхрапыванием лошадей и бряцаньем амуниции.

Время первого ложного удара с востока. Вижу на тактическом дисплее перемещение двух батарей таких же, как у нас, легких 50-миллиметровых пушек, даю приказ «приготовится». Майор передает по цепи, Петро опустил шлем. Последние секунды перед выступлением, невольно сжимаю зубы. Впереди – не дикари на деревянных парусниках, а умные, сильные и невероятно быстрые твари с бластерами наперевес. Чувствительный внешний микрофон засек далекую канонаду километрах в десяти восточнее. Вперед!

Пока английская колонна спешит к месту последнего боя, мы с Петро слушаем доклады команды Тиита, сканирующей вражью сеть. С точки обстрела понеслись сообщения о нападении, ящерицы сыграли тревогу. Ровно с этого мига события стали разворачиваться совсем не по плану Диего и Петрухи.

На восточном наблюдательном пункте разорвались десятки снарядов, ни одна тварь не ранена. В отличие от патрулей, нацепили на себя скафы. Понятно, от КПВ и ДШК не спасут, но осколки вроде держат.

На восток поскакал еще десяток хвостатых, а Тиит подслушал, что приборы наблюдения в пустыне уже и нас засекли. Президент еще раз вызвал «Сережу», выслушал проклятия и приказал продолжить.

На тактическом дисплее видны низкие холмы и линия на них, которую нельзя пересечь, иначе поджарит противометеоритная пушка. Вышли с Петрухой в точки, где все шесть радиогаджетов наблюдения в пределах видимости, подняли бластеры и сожгли их, а майор Пристли быстро начал развертывание батарей. Пулеметчики отрыли мелкие окопы, ждем.

По меткам от переговорных устройств видно, что из лагеря к нам устремилось двадцать особей, и пять впереди, в окопе. Не знаю, благодарить Аллаха, что нам легче, или поминать шайтана, пославшего основные силы на восток.

Олег разослал сообщение, что осколки от 50-мм снарядов ранят ящериц и через скафандр, но не выводят из боя сразу. Шеф подтвердил их феноменальную реакцию и напомнил немедленно брать в сторону после выстрела.

Не успел Пристли дать пробный залп по центру засады, как вижу, пятерка несется прямо в нашу сторону, а подкрепление разделилось и тоже бежит. Почему они на ходу сменили план и не стали ожидать нас в ловушке, не понятно.

Быстро работаю с Петрухой, корректируем углы прицеливания из закрытой позиции. Англичане слаженно палят из пушечек, накрываем бегунов не менее чем половиной залпов. Но отставать начали только двое.

– Петро – в середину между расчетами, после каждого выстрела из бластера прыжок в сторону.

– Есть, адмирал! – отозвался он, тут маркеры рептилий показались на стыке силуэтов холмов и предрассветного неба.

Я выстрелил первым, сиганул влево за английскую пушку, и взорвался ад. Англичане выпалили прямой наводкой, с холмов полетела плазма, один разряд точно в место, откуда только что выпрыгнул. Затрещали пулеметы, начали взрываться сложенные боеприпасы. Часть артиллеристов схватила винтовки и пробовала отбиваться из них. Бой полностью утратил управляемость.

Выстрелив четыре раза и свалив не менее трех тварей, я получил первое попадание. Скаф вздрогнул, принимая разряд на активную защиту.

— Петро, как ты?

— В меня два раза попали.

— Начинаем отход к джипу. Главное, не подставляйся.

– Понял.

Петляя среди разбитых двухдюймовок, я понесся в сторону, где остался пикап. Сзади мелькали белые молнии, превращая мир в преисподнюю. Взрывались орудия, брызгал металл, валил дым, песок тек, превращаясь в стекло. Прямо в меня бросило изорванного в лохмотья бедолагу, скаф забрызгало чужой кровью и внутренностями. Грохот лупил по черепу даже через шлем.

Перестал стрелять, чтобы жабы не усекли отход наиболее ценных врагов. Петька несся правее и сзади. Добежали до последних рядов, здесь бесновались перепуганные лошади, большая их часть уже убита, многие бьются в конвульсиях. Подхватываю одну за уздцы и с силой тяну за собой, надеясь, что за дымом и на конском фоне буду незаметен.

Обернулся, вижу: Петро не удержался и выпалил назад еще раз, тут же получил сдвоенный в ответ.

— Отставить, рядовой Петренко!

До машины два километра, водитель ждет с заведенным движком. Но если привести хвостатых шайтанов, не уедем. Петро отстает. Я сильно забираю влево, отпускаю кобылу и включаю голограмму. Лучше тратить немного энергии на нее, чем лавину на нейтрализацию попаданий. Вроде напарник кинул маяться дурью, бежит, не стреляя.

Вот и пикап. Домчав первым, грохнулся за камнями метрах в пятидесяти. Показался бегун в скафандре, за ним несутся сразу четверо. Луч от преследователей ударил в джип, подняв над ним сноп пламени.

– Уходи, прикрою, — орет Петька, тупой сын ишака, падает на колено, стреляет, получает импульс в броню, стреляет еще раз и взрывается огненным шаром от сдвоенного попадания.

Я плюю на маскировку, стреляю в одного из оставшихся, тут же отгребаю в ответ и следующим ударом достаю последнего. До ближайшего ящера два километра, в батарее скафа 16% заряда.

Ни Петренко, ни его комм не отвечают, тактический компьютер не виден в сети. Понимаю, нужно драпать на запад, пока жабы не прислали сюда еще кого, но не могу. Возвращаюсь, поднимаю разбитый и обгорелый скаф. Мышцы экзоскелета под нагрузкой вдвое быстрее жрут оставшиеся крохи энергии, не оставлю Петро людоедам. Отправляю назад к артиллеристам жука, пусть разглядит, может, кто остался жив. Тащу Петьку на себе километров пять. Меня никто не преследует. Кидаю тело, открываю свой шлем. Резкий запах горелого мяса из дыр, где плазма пробила броню. Головы и одной руки нет совсем. Начинается утро, которого рядовой космодесанта Петр Петренко больше никогда не увидит.