Дмитрий Самохин - Солнечная Казнь [litres]

Майкл попытался найти тварь, но на прежнем месте, ее не было, да и поблизости не наблюдалось. Сиротливо лежал возле ступенек излучатель. Без него Казак чувствовал себя голым.

«Надо доложить друзьям обстановку», – мелькнула мысль. Но он тут же ее пресек. Ни в коем случае! Доложишь, скажешь, что дело хреново, а через некоторое время от его шлема останутся воспоминания, и он наглотается ядовитого воздуха планеты. А эти горе-герои полным составом прибегут сюда спасать его задницу. И станет в коридоре на пару трупов больше. Друзей нельзя беспокоить. Они не знают о тварях, прячущихся в темноте. Единственный выход – найти хищника и уничтожить. Без излучателя сделать будет проблематично.

Казак увидел перед глазами картинку, как он голыми руками душит чернильную кляксу. Она расплывается у него под пальцами, плюется во все стороны кислотой и почему-то от всей души злобно матерится голосом старшего помощника капитана с его первого боевого корабля. Как же его там звали? Впрочем, не важно.

Кислота слой за слоем разъедала поверхность забрала. Времени оставалось в обрез.

Казак еще раз осмотрелся по сторонам, убедился, что твари поблизости нет, и прыгнул к излучателю. Схватил его. Сделал короткий перекат в сторону. На периферии зрения он увидел смазанное движение и, не задумываясь, открыл огонь. Энергетические плети расплескались по стене, обжигая ее, но не задели тварь. Она прыгнула в сторону и исчезла.

Переборка выдержала энергетический импульс. Мощность излучателя стояла на минимуме – тварь поджарить, но так, чтобы корабль не сильно пострадал.

Казак откатился к стене, прижался к ней спиной и, выставив перед собой излучатель, замер.

Секунда уходила за секундой. Казалось, он чувствует, как течет время.

Кислота неумолимо проедала дыру в забрале шлема. Осталась самая малость, и ядовитый воздух Казни проникнет внутрь. Надо успеть покончить с тварью, пока она не расправилась с ним, и тогда можно звать на помощь.

Где-то слева послышался сухой треск, будто электричество пробило через оголенную проводку. Казак невольно оглянулся. Этого твари хватило. Она соткалась в воздухе прямо перед лицом Майкла, взмахнула огромной медвежьей лапой с единственным стальным когтем размером с боевой нож космодесантника и ударила им по горлу добычи.

Для Казака время превратилось в ленивую реку. Он видел все в замедленном режиме. «Вот движется стальной коготь, который вскроет ему горло. Его не остановит даже защитный костюм, хоть и броня, пускай и легкого класса. Казак отклоняется в сторону. Коготь пробивает дыру в стене. Резкий удар сжатых вместе ног. Цель – туловище твари». Судя по недовольному треску, он попал. Тварь отлетела в сторону, и Казак настиг ее догоняющим импульсом из излучателя. Тварь запищала, словно жарящийся на огне кузнечик, и осыпалась на пол пеплом.

Казак уронил излучатель на колени. Неужели все? Он победил. Теперь можно звать Магистра и Дизеля. Они вынесут его отсюда, потому что сил больше нет. Даже на то, чтобы подняться на ноги. Он спасен. Но откуда-то слева повторился сухой треск. Может, тварь повредила проводку в стене, вот и трещит? Этим когтем можно и не таких чудес натворить.

Интересно, а откуда у твари такой коготь. Когда он видел ее в первый раз, у нее было множество лапок, и ни на одной из них Майкл не заметил ничего похожего. Может, он убил другую тварь. А его мишень сейчас находится где-то рядом. Что если она издает неприятный треск?

Кислота проедала дыру в забрале. Казак видел, как образуется маленькая лунка. Еще чуть-чуть, и все его телодвижения станут бессмысленными.

Сухой треск приближался. Вот он разделился и зазвучал одновременно и справа, и слева. Твари окружали его. Их оказалось много. Вероятно, они заполонили корабль. Может, Дизель и Борис уже столкнулись с ними и погибли? И теперь твари подбираются к Талии и ребятам?

Эта мысль подхлестнула Казака, придала ему сил. Он подтянулся и сел. Удобно расположил излучатель на коленях и стал ждать. Кто доберется до него раньше – хищники Казни или их кислотная слюна.

Треск не прекращался. Постепенно он вытеснил остальные звуки. Казак мог бы заглушить его, воспользовавшись звуковыми фильтрами, но только благодаря треску, он продолжал отслеживать приближение хищников.

«Они думают: он ранен и беспомощен. Уже готовятся полакомиться свежим мясом. Любители падали, болотные стервятники. А вот хренушки вам! Майкл Курбатский приготовил вам маленький сюрприз».

Тварь слева появилась первой. Она выпрыгнула из темноты. Краем глаза он увидел и прыжок второй твари. Казак подался вперед, взмахнул излучателем, словно дубинкой, и нанес удар сначала налево, потом направо. Твари разлетелись по сторонам, и Казак выстрелил им вдогонку. Импульс за импульсом. Твари злобно трещали, но быстро горели, словно сухостой во время жары.

Устало уронив излучатель на колени, Казак почувствовал облегчение и опустошенность. Он успел. Он все-таки поджарил их всех. Теперь ребятам ничто не угрожало.

В эту секунду кислота проела в забрале отверстие. Образовалась маленькая дырочка, сквозь которую воздух Казни проник внутрь. Отчаянно запахло жаренным миндалем. Казак попытался резко подняться, но закружилась голова, и он завалился на бок. Пересохло в горле, защипало глаза. Захотелось пить. Майкл облизнул губы. Он попытался снова подняться, но тело отказывалось слушаться. Слабость и безволие растеклись по организму.

«Кажется все. Отбегался Казак. Кончилось твое время».

Проевшая забрало шлема кислота стекла на лицо и опалила его жидким огнем.

Захлебнувшись болью, Майкл провалился в небытие…

Горькой волной вернулось сознание. Он видел коридор, заполненный тучами мелкой мошкары. Она назойливо жужжала и вилась бурунчиками. Откуда здесь могла взяться мошкара? Изнутри черепной коробки нестерпимо зачесалось. Если бы он мог пошевелиться, не задумываясь, проломил бы себе голову, чтобы избавиться от кошмарного зуда.

Возле лестницы показались две пары ног в военных ботинках. Они устремились к нему. Сознание внезапно пропало и тут же вернулось. И Майкл почувствовал, что его несут. Кто-то держал под мышки, кто-то за ноги, и медленно поднимали по ступенькам. Отдаленно слышались голоса, но они звучали скорее смазанным гудением. Как он ни силился, не смог разобрать ни слова.

Майкл попытался повернуть голову, чтобы увидеть, кто его несет, но тело не слушалось. С тем же успехом он мог бы пытаться усилием мысли заставить танцевать деревянную марионетку.

Чтобы вновь не расстаться с сознанием, Казак принялся считать ступени.

Раз, два, три, четыре, пять… провал…

Вернувшись в мир живых, он почувствовал боль и обрадовался ей, будто младенец погремушке. Боль – это жизнь, и если он ее чувствует, значит, жить будет. Хороший диагноз, господин профессор.