Денис Шабалов - Без права на ошибку

Снова движение – и вот тут он уже не сплоховал. Всадил короткую очередь прямо в центр пятнистого силуэта! Противник на ходу переломился пополам, тело завалилось в кустарник, раскорячившись на ветвях в причудливой позе. С той стороны тут же заработало несколько стволов – били длинными очередями на полмагазина, пытаясь нащупать засевшего в чаще беглеца – но не по его позиции, а левее, сильно левее. Похоже, потеряли… Вот оно, преимущество тихого ствола!

Следующие десять минут была тишина, и Добрынин, как ни всматривался и ни вслушивался, ничего различить так и не смог. К тому же вдруг появилось и начало постепенно копиться поганое чувство потери инициативы… Дураку ясно, что долго здесь сидеть категорически противопоказано. Сколько их? Хорошо если малый отряд. А если дохрена? Выделят район, оцепят и начнут кольцо сжимать. И тогда, будь ты хоть ас лесного боя, долго не продержишься. Обложат, прижмут очередями, закидают гранатами. А то и живым возьмут – и тогда уже придется ответ держать по-полной. И за Профессора, и за охрану кунгов, и за группу в болоте – за все спросят.

На прорыв? Пожалуй, пора.

Сориентируемся. Ложбина теперь сзади, за спиной. Поляна, где его так дружелюбно встретили, – у южной ее оконечности, справа. Тогда прямо перед ним и чуть левее – еще одна группа? Очень вероятно. Какие варианты? Попробовать пересечь ложбину и уйти с другой стороны? Но там наверняка сидят, именно оттуда ему при переправе в правый бок прилетело. Значит, там хода нет. Еще вариант – попробовать между двумя группами просочиться, той что слева и той, что у поляны засела. Между ними метров двести леса. Густого, хорошего. Если ползком, да тихонечко…

Попробуй-ка ползком!.. Едва только Данил сделал первый метр в коленно-локтевой позиции, как тут же понял, что дело это тухлое. Одно дело, если ты дрищ тощий и плоский – тогда да. Тогда ты и меж деревьями просочишься, и под корнями как змея пролезешь, и сквозь кустарник привидением пройдешь. А другое дело, если в тебе собственной боевой массы больше центнера, сверху скафандр надет, который раза в полтора увеличивает, да еще и на спине рюкзак на сто пятьдесят литров. Ко всему прочему еще и лес такой, что в подлеске с первого шага застрянешь. Поиграй-ка в нинзю, смоги… И если собственные габариты – это еще куда ни шло, их хоть как то контролируешь, и можно попробовать тихо пролезть, отыскивая широкие прогалы в растительности, то рюкзак на спине собирает все что только можно. Первый же метр – и лес отреагировал: зашуршал потревоженный кустарник, затрещали и посыпались вниз сбитые горбом рюкзака ветки… Ползущий по лесу бегемот и то меньше шума вызывает.

Данил, чертыхнувшись, замер. Ничего не оставалось, кроме как прорываться с боем. Да и то сказать, шансы у него есть. Уник за то время, что он им владеет, уже показал себя самым блестящим образом. Если б не он – сколько?.. раза пять уже можно было бы Добрынина смело хоронить?.. Пять раз точно, с гарантией. Авось и сейчас поможет, вытянет.

Решившись, он не стал медлить и рассусоливать. Стандартный магазин в сброс [52] Имеется в виду подсумок под сброс магазинов, куда сбрасываются отработанные магазины с тем, чтобы использовать их для дальнейшей перезарядки. Крепится обычно под левую руку, на пояс слева или сзади, и, свободно свисая, болтается ниже пояса. Для исключения возможности потери магазинов горловина стягивается таким образом, чтобы внутрь пролезал только один магазин. , в приемник – магазин от ВАЛа на двадцать патронов. Второй подготовить, освободив его от удерживающей в подсумке резинки. В подствольник – осколочную, еще одну подготовить, открыв клапан подсумка. И три дыма. Разложил перед собой, вскрыл картонные прокладки с торцов, обнажая запалы… Ну – с богом!

Первая РДГ ушла далеко прямо, вторая – на две ладони левее, третья – правее. Там, куда они легли, меж деревьев сразу же вспухли и начали расплываться грязные бело-желтые облака. Подождав несколько секунд и дав дыму рассеяться, превратившись в мутную пелену, Добрынин поднялся и короткими бросками, замирая на долю секунды у каждого очередного дерева, двинулся вперед. И тотчас же справа и слева в пелену ударили очереди.

Метров пятьдесят он преодолел именно в таком рваном темпе. Бросок до ближайшего дерева, чернеющего в мутной пелене, замереть на мгновение, ориентируясь по выстрелам и намечая направление так, чтобы пролезть между – и снова рывок до следующего крупного дерева. Дым начал редеть – Добрынин остановился на пару секунд, выудил еще две гранаты, поджег запалы, богатырским замахом снова запулил правее и левее по ходу движения… Пощупал – дымовые подсумки пусты. Последние. Есть запас в рюкзаке – но глубоко, быстро не достанешь. Значит, две-три минуты у него, до того как дым редеть начнет. Ходу!

Стрельба его почти не беспокоила. Трассы ложились то ближе, то дальше, то вообще где-то далеко впереди – Добрынин понимал, что противник бьет в дымовую завесу наугад, полагаясь на слепую удачу. Зацепят – хорошо. Нет – так уж карта легла. Пара коротких очередей хлестнула над головой, но довольно высоко – бойцы Братства, хотя и понимали, что беглец вот прямо сейчас, возможно, проходит между ними, все же старались завышать директрису стрельбы, резонно опасаясь зацепить своего же, находящегося где-то там в лесу, напротив.

А беглец и проходил, причем довольно успешно. Стрельба слышалась уже не просто справа и слева, но как бы немного за спиной; грохот очередей забивал бойцам Братства слух, глушил весь тот треск и хруст, что производил он своими перемещениями – и Данил летел как на крыльях, осознавая, что практически выбрался, выдрался из окружения!

«Стреляйте, стреляйте, – мелькнула на бегу мысль. – Себе же слышимость забиваете… Был бы тут реальный матерый спец – по звуку на раз направление бы выкупил и отработал. А вы стреляйте, ребята, не останавливайтесь…»

Словно услышав его мысли, стрельба вдруг разом затихла, и Добрынин, по инерции сделав несколько шагов, замер, не желая обнаруживать себя, настороженно прислушиваясь и гадая, чего ж еще готовят ему охотники.

Собачий лай, мгновением позже послышавшийся сзади, был ему ответом. Не одиночный лай – свора. Слух, натренированный в общении с псиным поголовьем родного города, мгновенно разделил лай и грызню на отдельные собачьи голоса.

«Две… три… шесть… Шесть!»

Шесть зверюг! Данил, чертыхнувшись, щелкнул фастексом ремня, цепляя винтовку на левый бок, и сдернул дробовик. Собак спустили, суки драные! Может, догадались, что упускают, след пытаются нашарить – а может, думают, что завалили его своей беспорядочной стрельбой, и теперь тело нужно найти. Ему-то похрен их соображения, ему теперь еще и от своры отбиваться. А с такой подвижной целью, как собачки, лучше всего дробовиком. Уж в этом ему опыта не занимать…