Денис Шабалов - Без права на ошибку

Кто сказал, что такой удар возможен только средствами РВСН? Нет. Конечно, неплохо было бы врезать по Атырау ядерной дубиной. Но где ее взять? Напрашивался один вывод – «Периметр»… Однако он снова не прошел. Прошлой осенью, вернувшись из похода, они с Юкой, передохнув с недельку, сделали вылазку в Сердобск. Осторожно, чтоб, не дай бог, не нарваться на местных. Подошли к Сазань-горе с севера, там где сталкеры Убежища гарантированно отсутствовали, и, оставив Юку в КАМАЗе, Данил прогулялся до части…

Внутрь он попасть не смог. Едва лишь преодолев первый периметр, он нарвался на Хранителя. Сережа Родионов снова не пустил его, но при этом и не делал попыток атаковать. Он просто стоял и смотрел. И даже когда Добрынин снял шлем, чтобы попробовать свою догадку – просто покачал головой и сказал лишь одно слово: «Другой». И тогда Данил понял, что Хранитель бережет «Периметр» для Даньки-младшего – человека этого времени.

Итак, этот вариант отпадал полностью. А где найти похожий, Добрынин не знал. Вернее… знал, но это, пожалуй, будет потруднее, чем пройти Хранителя. И потому он оставил его на самый крайний случай.

Но был еще один способ, как нанести Братству удар в самое сердце.

Вода в мире постапокалипсиса не менее важный продукт, чем еда, патроны или даже чистый воздух. Без того чтоб пожрать, человек обойдется. Неделю можно свободно продержаться, а то и две-три. Без воды не продержишься и трех суток. Группировка сидела на огромных запасах воды. Ее поднимали из скважин и перекачивали в центральный резервуар, откуда часть уходила на технические нужды, а часть – поднималась в водонапорную башню и использовалась в пищевых целях. И если влить десяток литров концентрированной отравы… Словом, как в песенке поется: губит людей не пиво, губит людей вода.

Юка, когда Добрынин рассказал ей свой план, сразу же отказалась.

– Солдатня и офицеры – ладно. Они это заслужили. Но… Ты и женщин траванешь, и детей тоже… – нахмурившись, сказала она. – Нет, Дань, так не пойдет… Я не буду тебе яд готовить.

Добрынин посмотрел на нее долгим взглядом…

– Если б мог – я б тебе расстрельную стенку показал, – глухо промолвил он. – У самого здания вокзала. Поставили возле нее всех, кто им был не нужен – старики, женщины… дети… И крупнокалиберным! Просто так. Лишних. А остальных на поезд загрузили – и на юг. На плантации. Мак собирать и рубцы от плетей отмачивать. Очень человечный подход, не находишь? И ты мне после этого хочешь сказать, что я моральный урод?..

Юка молчала.

– А еще… может быть, своих вспомнишь? – продолжал Данил. – Брата. Отца. Сестру, которая у тебя на руках умерла. Кто это сделал?.. А тот караван, который мы в Казахстане взяли… там – кто был?.. И куда их везли?

– Но нельзя же так… – умоляюще глядя на него, прошептала девушка. – Это уже слишком…

– Мы на войне, – жестко ответил Добрынин. – Знаешь… Мне даже сейчас, спустя столько лет, и глаза закрывать не надо, чтоб площадь перед Убежищем увидеть. Кости. Черепа. Тела гниющие. Я уже потерял все… там, в прошлом. Всех потерял. И я не допущу, чтоб Данил прошел мой путь заново. И испытал все то же, что испытал я.

Юка молчала, грустно глядя на него.

– И я все равно это сделаю, – помолчав немного, закончил Добрынин. – Намешаю дерьма – и бухну. И кто знает, чего я туда добавлю… Так что это от тебя зависит, в муках они подохнут, или тихо и незаметно.

Убедил ли или нет, он так и не понял. Однако через несколько суток Юка вынесла из своей лаборатории и молча поставила перед ним десятилитровую флягу с бесцветной жидкостью. Добрынин так же молча забрал ее, и больше этой темы они не касались.

План, как пролезть непосредственно в Атырау, зародился у него еще летом прошлого года. Пока ДШГ бесчинствовала в степях и словно сайгак гоняла по территории Западного Казахстана, они не раз пересекали бесконечной длинны трассы протянувшихся через степь трубопроводов. Дедушка Витт рассказал, что это продуктопроводы, по которым до Войны в разные концы страны гнали нефть и газ. Трубопроводы были подняты над землей на столбах на полтора-два метра и были разного диаметра – но чаще всего попадались трубы чуть меньше метра в поперечнике, куда мог бы протиснуться даже человек в боевом скафандре, не говоря уж об остальных бойцах. Конечно, существовал риск, что на другом конце трубы ДШГ могут встретить – но все остальные способы проникновения были на порядок опаснее. И что-то подсказывало Добрынину, что местные давным-давно уже привыкли к этим трубопроводам и просто не замечают их, как приевшийся уже участок ландшафта, который мозг просто выключает из восприятия. К тому же тот же Каракулов про трубопроводы говорил как про давно заброшенные и не использующиеся.

Когда они с Юкой резали нитку перегона Атырау—Астрахань, Добрынин специально осмотрел участок трубопровода длинной в добрый десяток километров, идущий вдоль Каспия, и даже замерил его. Труба диаметром девяносто сантиметров тянулась через всю степь от горизонта до горизонта, и внутри она была пуста. Толщина стальной стенки немного больше двух сантиметров, не считая изоляции – это он установил опытным путем, расстреляв трубу из крупнокалиберного. Дело было за малым. Первое: придумать, как перемещаться внутри, ибо ползти по трубе не один десяток километров – дело неблагодарное. Скорость черепашья, шума много, да еще и локти-колени сотрешь, пока до места доберешься. А если уходить придется – так перерезать пути отхода раз плюнуть. И второе: как взрезать ее без особого шума, причем как снаружи, так и изнутри?

Инженерная мысль особенно хорошо работала у ребят из заводской общины. Поставил задачу: собрать для перемещения человека внутри трубы тележку-платформу, которая сможет двигаться со скоростью свыше тридцати километров в час, обладать реверсивностью движения, грузоподъемностью в пределах полутора центнеров и запасом хода более пятидесяти километров. При этом нельзя использовать топливный двигатель, а только электрический, не дающий выхлопа. Конечно же, сказал и размеры. Один из мастеров, сухой длинный дед с седой шевелюрой, выслушав, пожал плечами и ответил, что ничего сложного в этом не видит.

– Это тебе что-то наподобие рентгеновского кроулера надо. Такие хреновины внутри труб используются, для контроля качества сварных соединений. Скорость перемещения там поменьше будет, но он и не для покатушек использовался. А тебе… сделаем, чего проще-то. Тебе одну? Три?.. Тогда три цинка семерки готовь и приходи через месяц.

Пришел он намного раньше и не раз. Заказчик, если он за дело радеет, должен контролировать процесс. Однако в итоге все получилось как нельзя лучше – через полтора месяца Добрынин увез из общины три полностью готовых замысловатых платформы с электродвигателями и дублирующим их ручным приводом. Резиновые колесики обеспечивали неплохую бесшумность движения, а расположение их под углом – устойчивость внутри трубы. Кроме изначальной задачи в процессе работы на тележки было добавлено и освещение.