Денис Шабалов - Без права на ошибку

Мать погибла в самом начале Войны. Шальная пуля, влетевшая в окно в одну из ночей, когда в городе свирепствовали банды, деля территории, провизию, барахло и власть. Юка не была сильно привязана к матери, но, будучи девочкой очень эмоциональной, горевала несколько месяцев, худея и хирея с каждым днем. Если бы не отец – так бы и умерла. Однако он вовремя заметил неладное и сумел вытянуть дочь из пропасти, дав новый импульс к жизни.

Юка с детства питала страсть к медицине – видимо, пошла в отца, имевшего целую кучу работ по различным медицинским направлениям. Тот, начав обычным хирургом, благодаря своим знаниям и профессионализму быстро пошел в гору, и спустя несколько лет сначала занял должность заведующего хирургическим отделением, а затем и вовсе стал главным врачом больницы. И теперь, подтянув дочь поближе к медицине, благо, возможность такую он имел, он изо всех сил помогал ей постигать то, что она, не начнись Война, должна была бы изучать в медицинском институте. И успехи ее области медицины были просто поразительны.

Ей – и брату с сестрой – повезло. Они, может быть, были одними из тех редких счастливчиков, кого почти не задела Война. В то время, как по улицам бродили голодающие дети, потерявшие родителей и родной дом, в то время как люди дрались и умирали за кусок сухаря или патрон, они сидели за крепкими стенами и прилежно грызли гранит науки. Больница продолжала существовать, ее не тронули по счастливой случайности – сначала главари одно из группировок взяли под крыло, разумно полагая ее стратегическим объектом, а затем… Затем помогли военные.

Когда с началом Войны была уничтожена Балаковская АЭС, и Волга ниже по течению стала непригодна для проживания, в Балашов хлынул поток беженцев из Саратова и окрестностей. От Саратова до Балашова – двести с лишним километров, люди стремились в захолустье, в райцентр, ближе к земле, наивно полагая, что там проще выжить. Однако это было совсем не так. Здесь их не ждали и не желали принимать, и группы беженцев на подходе к городу безжалостно уничтожались местными бандитскими группировками, коих в городе образовалось целых три.

Однако не все беженцы оказались по зубам местным бандосам. Вместе с потоком беженцев в город пришла хорошо вооруженная колонна военных, которые не стали наводить порядок в целом городе, справедливо рассудив, что заниматься этим просто бессмысленно. Вместо этого вояки в один день вышибли бандитов из больницы и заняли ее сами. И ее, и дома вокруг, организовав что-то вроде мертвой зоны, где каждый метр земли просматривался и простреливался, и куда соваться было себе дороже. Так в городе образовалась самая сильная община, в которой совершенно неожиданно для себя и очутилась семья Юки.

Со временем этот анклав нашел и свою специализацию – и начал развиваться именно в этом направлении, предоставляя услуги соседям, каковых и в самом городе и в окрестностях осталось не так уж и мало. В одной колонне с военными в город прибыли и представители науки. Как известно, многое решают родственные связи; кто-то там кем-то приходился кому-то – то ли внучатым племянником двоюродной бабушки, то ли третьим сыном троюродного брата матери – и потому, наверное, вояки не бросили немалую толпу гражданских с началом этого кошмара, а посадили к себе на шею и привели с собой. И среди гражданских оказалось немало членкоров-теоретиков и академиков-практиков, которые знали и умели достаточно, чтоб организовать на базе больницы некое подобие научного центра и по мере сил продолжать исследования в области медицины, биологии, генетики и мутагенных процессов.

Поселок рос. Рос и Научный Центр, как гордо называло себя его академическое ядро. И вполне естественно, что для изысканий пытливым умам ученых требовался подопытный материал, которого вокруг с каждым годом становилось все больше и больше. Информация о новых мутагенных формах приходила разными путями. Кто-то где-то что-то видел; кто-то где-то от кого-то услышал; кто-то где-то от кого-то смог убежать, оставив в пасти кусок собственного тела… И еще больше новостей приносили проходящие мимо караваны, которые были не прочь и сами закупить некоторое количество медикаментов или оставить в стационаре особо сложных пациентов, отдавая за их лечение немалые средства. А за свою информацию они получали хорошую скидку.

Спустя несколько лет вояки под давлением Ученого Совета организовали первую вылазку за необходимым – и она прошла успешно. Дальше была еще одна, потом еще, и постепенно это вошло в норму. Вскоре помимо основных групп образовалось несколько отрядов, которые на свой страх и риск лезли в самое пекло и приносили то, что не отваживались добывать штатные отряды. За такие материалы отлично платили, они были востребованы, но Научный Центр оплачивал и менее интересные и опасные образцы. Его сотрудникам, как настоящим ученым, материала всегда было мало.

Юка с семейством тоже занималась такой подработкой, но в особо опасные места они никогда не лезли. Хотя их и было четверо, они все же не обладали умениями и знаниями для такой работы, но собрать и привезти несколько образцов с гораздо меньшим риском было несложно. Основной же их работой стало то, что в дни до Войны называлось «скорой помощью».

Их семейный подряд много повидал за эти годы. Сначала – радиационные заражения и химические ожоги. Потом – лучевая болезнь. А затем, когда жизнь вошла в какое-то подобие нормы – и весь набор, начиная от простуды воспаления легких и заканчивая переломами, вывихами и огнестрелом. В мире постапокалипсиса, где нельзя вызвать врача на дом или записаться на прием, где грамотной медицинской помощи нет в округе на сотни верст, их «Тайфун» был словно вестником жизни. Его ждали, к нему вели больных, раненых, несли умирающих – и, конечно же, платили за врачебные услуги. «Тайфун» стал для Научного Центра еще одним средством заработка и, нужно признать, средством довольно доходным.

А потом случилось то, что девушка и по сей день не могла вспоминать без содрогания. КАМАЗ-63968 «Тайфун» – машина ценная, но содержимое ее – много ценнее. И охотников добраться до нее – а тем более, забрать и все целиком – всегда найдется достаточно. В одном из выездов бригада «скорой помощи» нарвалась на транспортную колонну, шедшую откуда-то с востока, из Казахстана. Вел ее человек с фамилией Твердохлеб. И был он командиром Второй Охранной бригады Берегового Братства.

…И вот тут Добрынин проявил неуважение. Длинно и громко выматерившись – да так, что девчонка от неожиданности чуть не увела машину в кювет – он знаком остановил ее рассказ и замер, уставившись вперед, в одну точку, глядя на бегущую навстречу КАМАЗу ленту дороги и не видя ее. Это был как гром среди ясного неба – но это было. И… это можно было бы назвать совпадением… однако, чем больше он думал над этим невероятным сплетением обстоятельств, тем более убеждался, что это не так. Оно не было ни невероятным, ни совпадением. Братство активно занималось охраной и перегоном караванов, росло и развивалось, воевало, устраняло конкурентов… Словом, подразделения его регулярно ползали по этой части континента, и потому фантастическим совпадением было скорее то, что бригада «скорой помощи» нарвалась спустя аж целых восемь лет после Начала, в то время как Братство наверняка начало свою деятельность гораздо раньше. И если пройтись по окрестным поселкам, свою историю контакта с этой организацией наверняка мог бы рассказать не один человек…