Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мы смогли просто пошевелиться. Грохот бомбы прекратился, но поднялся сильный ветер. На пляж обрушивались гигантские волны. Некоторые из них доставали до входа в наше укрытие.

Земля снова содрогнулась. Затем до нас донесся приглушенный звук нового взрыва. Макларен сел: — Еще один... На сей раз — очень далеко... Даже интересно, что...

Его прервал сухой, оглушительный треск — словно где-то рядом с нами ударила молния. Я распрямился. Жаклин приподнялась на локте:

— Боже небесный! Такое впечатление, что у меня больше нет кожи, — простонала она.

— Вам и правда досталось, мисс Баркли. Ваша спина вся изрубцована, словно по ней прошлись плетью с девятью хвостами. Но вы уж поверьте: это лучше, чем радиационные ожоги.

Грот осветила вспышка, и где-то надолго загрохотало.

— Это взрываются в воздухе летательные аппараты, — сказал майор. Вероятно, на очень большой высоте. Шумно... Но безвредно для нас.

Чуть позже пещера, казалось, заходила ходуном. От свода начали отваливаться куски скальной породы. Несколько минут стоял оглушительный шум. Земля дрожала почти беспрестанно. В наше укрытие, обдав нас, ворвалась волна. Затем еще одна. Третья остановился на пороге. Грохот постепенно умолк. В вернувшейся тишине яростный шум моря и ветра показался нам легким рокотом. Луис пришлось кричать, чтобы оказаться услышанным:

— Крушение, семь километров плавания и напоследок — ядерная бомбардировка. И все это в один день. Неплохо так нам досталось!

— Напоследок? Не уверен, что это всё, — проворчал майор.

Полагаю, в этом грохоте только я один его и услышал. Однако на сей раз его пессимизм не оправдался. Долгие минуты прошли без какого-либо нового взрыва. Мы хранили молчание.

Наконец я осторожно пробрался к выходу из пещеры. Все еще дул сильный ветер, и море бурлило, но в мире снова, казалось, воцарился покой. Небо было все таким же чистым. Высоко-высоко тянулась линия тонких, ярко окрашенных облаков. Я вернулся к моим спутникам.

— Занятно: я думал, от ядерных взрывов портится погода и начинаются проливные дожди.

— Так бывает не всегда, — сказал майор. — Это зависит от типа используемой бомбы. А также от местных условий, ветра, выбрасываемого в атмосферу количества радиоактивной пыли. С этой точки зрения наши бомбы довольно чистые.

— Значит ли это, что полученные нами бомбы пришли от наших друзей?

— Вероятно, мсье Бурна. Судя по всему, это был ответ на агрессивные действия против «тарелок».

— Что ж, это радует! Мы терпим крушение, но нас не вылавливают, а забрасывают бомбами...

— И как, по-вашему, командование должно было узнать, что мы потерпели крушение именно здесь? Оно смогло понять лишь то, что остров находится в руках противника.

— Что возвращает нас, — сказал Луис, — к нашей личной проблеме. Предлагаю провести инвентаризацию наших запасов. Со мной все просто: у меня вообще ничего нет.

У нас дела обстояли не намного лучше. Если не считать нескольких влажных трусов и двух наручных часов, наполненных морской водой, мы были не богаче его.

— По крайней мере у нас есть кров, — сказал я, — который хоть как-то защитит нас от ветра и ночного холода.

— Кстати, который час?

Макларен осторожно вышел из пещеры и сделал несколько шагов по песку. Я увидел, как он смотрит на запад.

— Гелиос стоит довольно низко, — крикнул он. — Наверное, часа два пополудни.

Он вернулся к нам.

— Скала не очень высокая — и несложная для подъема. Чуть дальше, как мне показалось, есть довольно низкие холмы, которые затем поднимаются к горам.

— А сам остров насколько большой?

— Согласно сводным картам, которые мы составили по фотоснимкам, сделанным из космоса, если не ошибаюсь, что-то около пятидесяти километров в диаметре.

— Вы заметили какую-нибудь растительность?

Он покачал головой.

— Нет. Но я не успел осмотреть весь пейзаж, да и солнце светит прямо в глаза. Зато я видел плотные, вероятно, радиоактивные облака, которые поднимаются очень высоко над горами. Наверное, там и находится зона, подвергшаяся бомбардировке.

— А нам самим радиация не грозит? — спросила Жаклин.

— Откуда же мне знать, дорогая моя? — сказал Луис. — Счетчика у нас при себе нет.

— И все же думаю, что здесь мы защищены, — сказал Макларен, — потому что ветер дует с востока. В любом случае, ничего с этим мы сделать не можем. Проблема в другом — провести ли нам ночь здесь или сейчас же пойти дальше?

После непродолжительного спора было решено подождать до следующего утра. Мы были слишком уставшими, чтобы извлечь хоть какую-то пользу из двух остававшихся часов светлого времени суток. Уж лучше было остаться в пещере. К тому же майор заметил, что, если вылетевшие искать нас «тарелки» вернутся, то уж точно не вечером или же ночью.

Мы все растянулись на песке, и все же сон не спешил приходить. Конечно, мы были истощены, но желудки сводило от голода, да и после захода Гелиоса стало довольно холодно: дрожа, мы прижимались друг к другу на песке.

Темный период продлился недолго, поскольку вскоре появился Соль. Его лучи, падающие прямо на вход в пещеру, освещали наше убежище кровавым светом, лишенным всякого тепла, но достаточным для того, чтобы сделать наш сон еще более затруднительным.

И все же усталость в конечном счете нас одолела. Остаток ночи прошел уже чуть лучше, в коротких периодах дремоты, и утром, по крайней мере за час до восхода Гелиоса, мы были уже на ногах. Мы чувствовали себя плохо отдохнувшими, еще более голодными, чем когда-либо, все тело ломило. Заметив это, майор заставил нас выйти на пляж на зарядку, от которой мы немного согрелись.

Восходящее солнце придало нам сил. Поднимаясь по утесу, мы смогли продвигаться в глубь острова в надежде найти хотя бы пригодную для питья воду, быть может, нечто такое, что можно было бы использовать в качестве одежды, и — как знать? — может, даже и еду. Что касается вероятного присутствия враждебных туземцев, то мы предпочитали, отбросив всяческую научную любознательность, об этом даже не думать.

Мы шли уже около получаса среди низких пустынных холмов, когда наконец-то, пусть и хотя бы в виде узкой речушки, нам явилась вода. Наскоро вымывшись и освежившись, мы с радостью обнаружили, что вдоль берегов растет чахлая растительность (НегЪа ЗкегЪскепзгз, сказала Жаклин, вызвав у нас улыбку), и решили пойти вверх по течению.

Гелиос поднимался все выше и выше. Вскоре стало ощутимо припекать. Пыль жгла нам глаза и горло. Мы были рады тому, что можем время от времени освежиться.

Местность стала более пересеченной. Случалось, что река проходила по дну узкой долины, и в этих укромных местах растительность была более пышной. Отбросив благоразумие, Луис сорвал несколько жестких листьев темно-зеленого цвета, как и все, что нам встречалось до сих пор из местной растительности, и принялся их жевать. Ему даже удалось проглотить их. Не знаю, насколько они показались ему сытными, но вроде бы никаких неудобств они ему не доставили.