Джо Фауст - Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

— Не вижу в этом ничего ужасного. Лучше уж моим детям играть в арколианцев, чем стать пушечным мясом и погибнуть в войне с ними, — тихо промолвила О'Хирн. — Вы сказали достаточно красивых слов, а теперь признайтесь, сколько денег вложено вами в акции военных заводов? Кто больше всего заинтересован в сегодняшних событиях?

— Мы не позволим арколианцам высадиться на Консуле, — твердо сказал Свейн.

— Вы не посмеете обстреливать терпящий крушение звездолет, — возразила О'Хирн. — Никакие ссылки на арколианцев не спасут вас, если вы решитесь на это, и никакой суд не оправдает.

— Так вы сдадите нам арколианцев?

— Их нет на борту лайнера.

— Капитан, трезубец разворачивается, — сообщил Мэй. — Они готовятся к атаке.

— Тогда позвольте нам подняться на борт и убедиться в этом собственными глазами, — сказал Свейн.

— Осмотрите спасательные модули, которые вы все равно обязаны доставить на Консул. Это лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации. Попытка проникнуть на борт лайнера будет расценена нами, как пиратское нападение со всеми вытекающими последствиями.

— Если мы обнаружим на лайнере арколианцев, то вздернем весь экипаж «Хергест Риджа». Вы все, до единого человека, несете ответственность за попытку навязать нам позорный мир с этими бездушными тварями! Вы пожалеете…

— Довольно, выключите связь, — распорядилась О'Хирн.

— С удовольствием, — улыбнулась Джунелл.

— Это настоящий Грязный Свин! И к тому же красноречивый…

— Трезубец разворачивается для атаки, — доложил Мэй.

— Какова наша скорость, миссис Джунелл?

— Двадцать восемь процентов крейсерской.

— Мало. От истребителей нам не уйти, но я бы не хотела иметь дела с танкером. Врубите форсаж.

— Нас потрясет, мэм. К тому же это может вызвать необратимую реакцию в уцелевших двигателях…

— Догадываюсь, — усмехнулась О'Хирн. — Если танкер и истребители ударят по нам одновременно, дела наши будут и вовсе плохи. Двигатели можно заменить, тогда как людей…

— Я поняла, мэм. Застегните ремни, начинается езда по ухабам.

— Давно пора, — проворчал Мэй, не отрывая взгляд от тактического экрана.

Дав Роз обезболивающего, Герцог промыл и перевязал ей царапины и рану на ноге. Удостоверился, что молодая женщина заснула, и застегнул откидной клапан медицинской койки. Он сделал для нее все, что мог и, уменьшив освещение, вышел из комнаты. Постоял в задумчивости минуту-другую и двинулся к шкафу с медикаментами.

Он помнил «Ангельскую Удачу», и медицинский отсек, и Роз, но как-то смутно и отрывочно. Крепче всего сидела в памяти мысль о том, что ему почему-то надо охранять этот шкаф, в котором не могло быть, на первый взгляд, ничего ценного.

Поколебавшись, он подошел к шкафу и растворил дверцы. Теперь он вспомнил, что здесь должна стоять коробка с ампулами, наполненными янтарной жидкостью.

Шкаф оказался пуст, и это открытие почему-то потрясло Герцога до глубины души. Ноги его задрожали, к горлу подкатила тошнота, как это часто, слишком часто, случалось с ним в последнее время.

— Нет, — прошептал он со слезами в голосе. — Только не это! Ну почему, почему мне так плохо?..

На него навалилась усталость и апатия. Он хотел спать. Спать долго-долго и желательно без сновидений.

— Не раскисай! — одернул его невесть откуда взявшийся внутренний голос. — Пошли отсюда! У нас есть дела поважнее, чем рыться в дырявой памяти и вспоминать полузабытые сны!

— Отстань, — вяло отмахнулся от него Герцог, направляясь к комнате, где спала Роз. Он займет вторую койку и будет спать долго-долго. — Я не хочу тебя слышать. И не говори о моей дырявой памяти. То, что я помню, не было сном. Напрасно ты стараешься меня в этом уверить.

— Разве я первым заговорил о снах? Это твои слова, а не мои.

— Врешь. Ты все время врешь и втягиваешь меня в неприятности. И все это случилось из-за этих ампул. — Герцог указал пальцем себе за спину, туда, где стоял опустевший шкаф.

— Ты сам видел, что там ничего нет. Это все сны, на воспоминания о которых у нас нет времени. Подумай лучше о Диксе, о Нарофельде. Ну, пошли!

— Нет. Убирайся, — устало проговорил Герцог, распахивая дверь в комнату, где спала Роз.

— Погоди! Послушай меня! Ты должен выслушать меня!

Герцог хлопнул себя по щеке и нетвердым шагом двинулся к свободной койке.

— Нет! — взревел внутренний голос. — Ты не можешь так просто от меня отмахнуться! Одумайся, Герцог! Ты не смеешь!

— Смею. Еще как смею. — Герцог повалился в койку и замер в позе зародыша. — Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я позову Лей Бренд. Ты понял меня, ублюдок? Лей Бренд!

Внутренний голос смолк. Несколько минут Герцог лежал, бессмысленно пялясь в темноту и зябко обнимая себя руками за плечи, потом глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

— Ну что, дружище? Мы свое дело сделали, и теперь можем почивать на лаврах, — Вонн самодовольно ухмыльнулся и подмигнул Винтерсу. — Ты пристегнут к креслу, я пристегнут к креслу и арколианцы тоже засунуты в свои подобия кресел. Так или иначе, мы летим на Консул Пять.

Он протянул руку и пожал Винтеру большой палец, как это было принято у наемников. Великан ответил ему таким же пожатием.

— Мы заслужили небольшой отдых. В особенности ты, — лицо Винтерса озарила добродушная улыбка.

— Не скромничай, брат. Что бы я делал без тебя? — проворчал Вонн, смежая веки.

Заключенный в регенерационный кокон Питер Чиба спал самым лучшим сном — без сновидений.

— Тридцать процентов крейсерской скорости, капитан.

— Этого недостаточно.

— Они приближаются, — сказал Мэй. — Трезубец готов атаковать. Если мы не ударим по нему сейчас, потом будет поздно…

— Прекратите истерику! Мы не откроем огонь, пока Свейн не вынудит нас к этому. Он нарочно провоцирует нас, чтобы отыскать для своих последующих действий хоть какое-то оправдание.

— Я предупреждаю, промедление может дорого нам стоить. Имейте в виду, лайнер поврежден, и энергии накопителей надолго не хватит.

— Хватит, Мэй! Это вопрос не тактики и стратегии, а политики. Мы не должны, не можем и не будем стрелять первыми. Мы выступаем на стороне закона и действуем законными методами. Этот Грязный Свин специально подставляет своих людей под удар, он готов пожертвовать их жизнями, чтобы дать демагогам шанс обвинить нас в агрессивности и еще Бог весть в чем. Совершенно очевидно…

— Они стреляют по нам! — закричал Тесла прерывающимся от волнения голосом. — Трезубец рассыпался, поздно спорить!

Мэй склонился над пультом и нажал нужные клавиши. Низкое хум пронеслось по кораблю, освещение на мгновенье погасло, и на тактическом экране возникла бегущая от «Хергест Риджа» цепь алых огоньков.