Дмитрий Зурков - Контрфевраль [litres]

– Чистоплюи хреновы, – брюзжал про себя Герсон, – новости им подавай, но при этом, чтобы все было благопристойно. А сенсация иной раз навозом попахивает, а не розами благоухает. И вообще, если собака кусает человека, это не новость. Новость – если человек кусает собаку. Как там говаривал сам Антон Павлович Чехов, «не следует обвинять репортёра, так как он обязан, по долгу службы, представлять в редакцию отчёты, непременно окрашенные возможно более ярким глумлением». И учить ещё нас пытаются, как писать, вон даже учебники насочиняли. На столике перед продолжавшим взвинчивать самого себя Рудольфа лежала как раз одна из таких книг, вышедшая в прошлом году и скромно называвшаяся «Руководство для начинающих корреспондентов» за авторством П. Я. и Д. М. Кумановых, которую он пытался прочитать на протяжении последних трёх месяцев, но так и не смог заставить себя завершить сей подвиг… К чему вся эта теория? Помнится, у Гете были подходящие слова по этому поводу: «Суха, мой друг, теория везде, но древо жизни пышно зеленеет». Все мы начинали с «бутербродных гонораров», а захочешь большие деньги получать, вот тогда голова начинает работать. Возьмем, к примеру, «магазинную хронику»: забираешь бесплатно товар у владельцев магазина, а затем пишешь о нём отзыв в газете. Так это не каждому дано, чтобы хозяин ещё сам тебя упрашивал взять, от платы категорически отказывался, да ещё предлагал заходить почаще. При этих воспоминаниях настроение Герсона несколько улучшилось, так как владелец «Нового Прокопа» с первого же знакомства проникся глубочайшей симпатией к журналисту, в результате чего Рудольф получил возможность по нескольку часов в день совмещать прекрасное с полезным – работать над корреспонденциями в комфортных условиях кафе и при этом угощаться вкуснейшей выпечкой, бутербродами и кофе с коньяком или ликером совершенно бесплатно. Ну, разве что иногда в «Петербургском листке» печатая на примере заведения короткие заметки о новых перспективах отечественного ресторанного дела или нечто подобное. По въевшейся в кровь привычке и из чувства предосторожности, Рудольф Густавович собрал о гостеприимном хозяине кое-какую информацию. Выяснилось, что в юности он отдал должное вольнодумству и даже когда-то очень давно, еще в веке девятнадцатом, числился под надзором полиции. Затем остепенился, занялся своим делом и, наконец, перебрался в столицу из провинции. Кто-то из его дальних родственников занимается поставками муки, сахара и других продуктов по линии военного ведомства. Это обстоятельство, плюс наличие собственной пекарни и вышколенного персонала позволяло обеспечить хороший выбор относительно недорогих, но вкусных блюд и сформировать стабильно расширяющийся круг постоянных клиентов. Кстати, как проговорился один из официантов, хозяин планировал назвать кафе «Фронда», но этот прожект не встретил одобрения, так сказать, «в верхах».

Неплохой доход редактору и соответствующий гонорар поставщику «жареных» новостей перепадал и по тематике «справочные сведения». У читателей гарантированно вызовет живой интерес информация (особенно несколько приукрашенная реальными или додуманными подробностями), допустим, о том, что доктор Н. или адвокат М. допустили серьёзные профессиональные ошибки. Опять-таки, за отдельную плату об этом можно и не писать. Рудольф Густавович за два года работы в газете успел приобрести необходимый опыт и навыки в этой несколько щекотливой и скандальной сфере, тем более что его покровитель и дальний родственник, титулярный советник и присяжный поверенный Гораций Германович Герсон, постоянно проживающий в Петрограде на Большой Конюшенной, за определенный процент предупреждал о тех служителях Фемиды, с которыми небезопасно связываться. Но теперь, с новыми собственниками газеты и главным редактором, о подобных методах работы следует забыть, во всяком случае, на время. Положительно, нужна сенсация, а не то и из постоянного штата можно вылететь…

Подобные рассуждения могли длиться ещё очень долго, но в кафе появились новые посетители. Среди них сразу выделялись двое офицеров. Один из них невысокий, полноватый молодой человек с погонами подпоручика, был явно из студентов, тем более что на гимнастерке сверкал позолотой сквозной ромб, покрытый эмалью белого цвета, на котором размещался крест со скрещенными мечами – знак об окончании школы прапорщиков. А вот его визави – прапорщик высокого роста с мощной фигурой – смотрелся матёрым фронтовиком. Особый интерес вызывал несколько нетрадиционный набор наград – Станислав третьей степени с мечами и бантом, «клюква» и два солдатских «Георгия» 3-й и 4-й степени. Оба приятеля выглядели, как успевшие где-то принять на грудь и пожелавшие и дальше «продолжить банкет». Заняв ближайший к журналисту столик, офицеры заказали «чай по-адмиральски» и по двойной порции бифштекса. Став невольным слушателем разговора, Герсон навострил уши, ибо желанная сенсация сама шла в руки. Причем тон в разговоре явно задавал прапорщик, пробившийся к офицерским погонам наверняка из нижних чинов.

– Так вот, Вадим, слухай меня. Регент приказал собирать ударные роты в кажной дивизии. Штоб у начальства навроде последнего резерва были, аль самую сложную задачу выполняли. А командирами там должны георгиевские кавалеры быть, дабы своим пример подавать. А подпрапорщиками будут бывшие семёновцы, ну те, кто в декабре пятого в Москве смутьянов громили… Меня тож звали, да не пошёл я… Потому как здесь, в Петрограде, цельная рота кавалерская снаряжаться должна. Штоб от ротного командира и до последнего солдата все с крестами были. И будет рота этая в личном подчинении у регента, во как!

– Так есть уже Георгиевский батальон, зачем ещё? – подпоручик выражает недоумение.

– Ха! Батальон чегой-то сейчас делает, а? Правильно – Ставку охраняет. Как бы на пенсионе живут. – Прапорщик довольно улыбается. – И никуда оттудова оне не денутся. А вот мы… Ух, развернёмся!.. Вона через два дня в церкви при Георгиевской общине сестёр милосердия, што на Оренбургской, торжественный молебен будет, а потом… Ладно, скажу, только штоб никому, слышь? Опосля молебна оружие выдавать будут. Ну, в смысле, кажному по японскому карабину, по бебуту и по нагану офицерскому, да всё с гравировкой Георгиевского креста! Во как!..

– Вот прямо там и будут выдавать? – в голосе подпоручика прозвучал неприкрытый сарказм.

– А вот прямо там и будут! Недалече лабаз каменный пустует, туда всё и завезут, штоб далеко не бегать. Там всего-то на триста человек и надо. Завтрева уже ящики возить будут, а я – принимать.

– И что же, Феденька, вы оружие, как картошку в лабазе хранить будете?