Иннокентий Соколов - Ленинград-28 [СИ]

Черт, да соберись же, Юрка!

Коридор оканчивался вестибюлем. У дальней стены начиналась широкая лестница. Панюшин поднялся на второй этаж, прислушался. Где-то настойчиво звонил телефон, гудел факс — работа кипела. Юрка прокрался по коридору, нашел нужную дверь. Попробовал толкнуть — заперто. Ничего страшного — уж эту дверку мы одолеем. Панюшин вытащил из кармана металлическую пластинку, подобранную в цеху — как чувствовал, что пригодится. Ковырнул замок. Гм… Ладно, а если так?

Замок щелкнул и открылся. Ерунда-замок, так, скорее декорация. Панюшин вошел вовнутрь. Подсобное помещение, ничего сверхъестественного — пылятся веники, с ручки швабры свисает неряшливая тряпка, пара жестяных ведер, какие-то мятые газеты в углу. Юрий задумчиво почесал нос. Подошел к стене, постучал пальцем — кирпич. Странно…

Что-то было не так. То ли память подводила Юрку, то ли действительно после перелома произошло много перемен. Панюшин вышел из подсобки, постоял немного в коридоре, вернулся обратно. Ну что еще, ну?

Веники, швабра, тряпка, ведра… Думай, Юрок, думай!

Панюшин потрогал тряпку — пыльная, сухая. Видать подсобкой давно не пользовались. Нагнулся, вытащил газетный лист. Ого, допереломное издание — раритет. Пожелтевшая бумага пахла старостью. Юрий отбросил газету, носком ботинка несильно пнул мусорную кучу. Поднялась пыль, Юрий чихнул и присел на корточки. Газеты, стопка грязно-серой бумаги, какие-то таблицы, заполненные химическим карандашом, ага, а это что?

Под руками расползся клочками полиэтилен. Панюшин осторожно разодрал пальцами пакет — есть! Внутри пакета лежала сложенная во много раз карта. При взгляде на лиловые окружности и черные цифры на темно-зеленом фоне Юрий обмер.

Бесконечные скитания обрели смысл.

Гостеприимный дом покидали без суеты. Аккуратно зачистили персонал — каждому нашлось место в предполагаемом сценарии. Козулин лично выкрутил вентиль конфорки, наполняя здание газом. Хитроумный механизм сработает через пару часов, как раз тогда, когда объем газово-воздушной смеси достигнет критической величины. Выезжали двумя машинами — Панюшина определили между двумя осназовцами. Юрка хранил молчание — негоже рыпаться, когда в руках карты, масть которых далека от козырной. Двое осназовцев остались, чтобы проконтролировать процесс зачистки.

Козулин провел вводный инструктаж, и обалдевший Панюшин отбыл восвояси, зажимая под мышкой драгоценную карту. Со слов Козулина, от пожара пострадала мазанка старухи-самогонщицы. Занервничавший Панюшин был успокоен коробкой с сегментами, продолговатый сверток командир спецназа оставил себе. Огонь уничтожил следы деятельности бродяги-Панюшина, но, тем не менее, Юрка почувствовал странную грусть — как будто погасла маленькая звездочка, которая прежде тешила взгляд. Впрочем, заглядывая в будущее можно предположить, что таких звездочек будет много.

Или мало — как бог даст, если принять за аксиому его существование. Сейчас Панюшин больше верил в другое — смысл скрывается в бессмыслице, и его, Юрки, цель — копать как можно глубже.

Панюшину сняли дом где-то на окраине Славянска. Козулин смотрел выжидающе, вот только чем мог порадовать его Юрий? Картой, на которой обозначено то, что обычно скрыто от посторонних глаз? Так известно ведь — лишние знания рождают… Что еще? Сегменты в коробке? Что есть, то есть — хотя Панюшину в последнее время начало казаться, что он топчется на месте.

Оставалось только ждать…

На обратной стороне карты Панюшин обнаружил несколько написанных от руки фамилий. Одна из них намертво отпечаталась в голове — Лановой Игорь Ильич. Может быть, порция новой информации так повлияла на Юрку, но с того самого момента, как в пыльной подсобке он обнаружил карту, Панюшин твердо решил для себя — обратной дороги нет.

Посетив Ильича, Панюшин стал счастливым обладателем ключа. Вот только в голове все смешалось. Впервые с Ильичем Юрка встретился давным-давно, еще тогда, когда о переломе никто не думал.

Вчерашний выпускник профессионально-технического училища — Юрка радовался жизни. Мир распахнул объятия, и счастливый паренек думал, что все подвластно его желаниям. Их было и в самом деле много. Что-то такое, нереальное, как у большинства подростков пубертатного возраста, вот только реальность оказалась намного жестче.

Вспоминать, с чего все началось — дело неблагодарное, но нужное. Не зная начала, не обрести конца.

— Эй, доходной, иди сюда.

С такого окрика обычно начинаются неприятности. Будучи мирным человеком, Юрка как мог, избегал ненужных встреч, но иногда судьба не спрашивает, как ей поступать.

Юрка оглянулся. Ничего нового — быть сегодня битым. Компания подобралась та еще — троица хулиганов оккупировала лавочку. Сидели, расслабленно поплевывая в сторону. И, главное, никого вокруг — аллея городского парка была пуста.

— Ну, чо, тупой что ли?

Панюшин, тоскливо сглотнул. Убегать стыдно, оставаться страшно — как ни кинь, всюду клин…

Главный из троицы — долговязый, с тупым лицом лениво замахнулся, и Юрка увидел россыпь ярких звезд. Во рту стало солено, и мир словно затих, чтобы взорваться оглушительным взрывом. Били умело, пытаясь сбить с ног. Юрка как мог, закрывался руками, прятал голову. От сильного удара в ухо на время оглох. Кто-то закричал. Падая, Юрка успел заметить убегающих хулиганов.

— Ну, ты как, живой? — Юрка еще не знал, что эту фразу во множестве вариаций, будет слушать всю свою жизнь.

— Вроде…

Средних лет мужик помог Юрке приподняться. Заботливо усадил на ту самую лавку, на которой не так давно сидела злополучная троица. Сам присел рядом.

— Знаешь их?

Юрка мотнул головой.

— Ага… — непонятно к чему сказал мужик, и вытащил из кармана клетчатый платок. — Ну-ка погодь, минутку.

Мужик сбегал к фонтанчику с питьевой водой, смочил платок.

— Держи…

Панюшин кое-как обтер разбитые губы. Хорошо, хоть нос не зацепили. Протянул платок мужику.

— Оставь себе — отмахнулся тот. — Зовут-то тебя как?

— Юрий — говорить было трудно, болели губы.

Панюшин языком осторожно коснулся зубов — вроде не шатаются.

— Лановой Игорь Ильич — мужик протянул руку.

Панюшин вяло пожал влажную ладонь.

— Работаешь, учишься? — с интересом посмотрел Игорь Ильич.

— Училище закончил только. Пятнадцатое.

Лановой удовлетворенно кивнул.

— В армию осенью? — Панюшин пожал плечами. Куда ж без нее…

Мужик ненадолго задумался.

— Значит так. Дуй завтра в военкомат, спросишь Пацюка, скажешь ему, Ильич прислал. Он поймет…

Юрка удивленно посмотрел на Ланового. Тот понимающе хмыкнул.

— Не бойся, плохого не посоветую.