Дональд Маккуин - Заключенный на воле

Его перебил хриплый смех Трей.

— А вам не кажется, что то же самое они говорят о нас? Вы все сказали правильно, и я это знаю. Но то, что случилось сегодня ночью, там… то, во что я верила, заставило меня это совершить. Как я могу продолжать любить то, во что верила, если эта вера превращает меня в существо, которое мне ненавистно? Как я могу творить преступления и сохранять рассудок? Когда все закончилось и я взглянула на ту несчастную, я почувствовала, как какая-то часть моей души оторвалась. А мои друзья? Стоит ли это их жизней? Их душ? Взыскующий не должен дозволять творить то, что я совершила. Просто не должен.

И снова воцарилась тишина. Лэннет обдумывал, что можно сказать, чтобы смягчить страдания Трей. Но когда он совсем уж было погрузился в раздумья, его отвлек ухающий крик какого-то ночного зверя. И капитану показалось, что лес давит на него, давит всеми своими приглушенными звуками и неисчислимыми запахами.

Внезапно вместо хайренских запахов он ощутил запах Дельфи. Густой аромат храмовых садов заполонил ощущения Лэннета. Капитан даже вспомнил, что маленькие красные цветочки, пахнувшие приятнее всего, назывались полевой гвоздикой. Астара заговорила с ним — и слова ее звучали совершенно по-особенному: «Ее вопросы из тех, что задает человек с добрым сердцем в мире, не всегда допускающем доброту. Сколько раз ты действовал, а потом сам изумлялся своим поступкам? Поделись с ней своей силой. Напомни ей, что жизнь — это надежда и что нет надежды для того, кто не желает жить. Она решилась стать одной из тех, кто расплачивается за возможность сохранить добро даже перед лицом зла. И это должно быть сделано. Мы с тобой знаем это — ты и я».

Лэннет пробормотал несколько фраз — как он надеялся, обнадеживающих, — отчасти для того, чтобы попытаться успокоить Трей, а отчасти размышляя о необычных интонациях Астары. В конце концов он сказал:

— Вы говорили, что принадлежите к последователям Взыскующего. Тогда вам должны быть знакомы эти слова: «Никакое дело не появится, если оно не может быть исполнено. Не потерпит поражения тот, кто старается служить Взыскующему ради правды и любви для всех. Что один дает, то все могут получить».

В темноте повернутое к Лэннету лицо Трей казалось бледным пятном. В голосе женщины звенело потрясение.

— Это цитата. Из благословения. Вы — взыскующий, один из нас!

Лэннет склонился к Трей.

— Я — солдат, верный своему императору и его законам. А Люмин — официальная религия, что бы там ни твердили и что бы ни делали мятежники с других планет. Я учу вас убивать и выживать. И все. А теперь оставьте меня в покое. И займитесь вашими проблемами сами. Я за них не отвечаю.

Не сказав ни слова, Трей припустила вслед за колонной. Лэннет же, включив очки ночного видения, стоял и смотрел ей вслед: хрупкая фигурка женщины наклонилась вперед, как будто Трей шла против сильного ветра.

Когда же капитан снова двинулся дальше, он что-то услышал. Лэннет подумал было, что это шуршит ткань его одежды. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Звук повторился.

«Астара».

Но слов не было. Только звук, до боли печальный. Лэннет зашагал вперед, стараясь не думать о старой женщине. И лишь когда Астара покинула его и вокруг Лэннета снова ожил ночной шум хайренского леса, капитан смог признаться сам себе, что это был плач.

В первых своих передачах командование Помощников отказывалось признать, что одна из их баз подверглась нападению. Более поздние передачи настаивали на том, что, хотя нападение и имело место, оно потерпело поражение; обнаруженные на месте происшествия тела принадлежат не Помощникам, а нонкам. К тому моменту повстанцы уже получили на отступление четыре часа. Затем спор тянулся еще примерно около часа, прежде чем командование наконец-то признало свершившийся факт.

После чего ситуация изменилась.

Воздушные шпионы принялись прочесывать вероятные маршруты отхода. Патруль Помощников в сопровождении ищеек-палеленов получил приказ обследовать место последней стоянки повстанцев и попытаться проследить все пути, ведущие от базы.

Наличие палеленов на Хайре неприятно поразило Лэннета. Палелены были уроженцами Сирака, и их присутствие на Хайре нарушало один из основных законов империи, запрещавший перевозку местных видов с одной планеты на другую. Единственным исключением являлись животные из Дома — превосходный рогатый скот, собаки или лошади, которых разводили и держали у себя самые богатые и влиятельные семейства империи в качестве символа своего общественного положения.

Лэннет как раз слушал захваченный радиоприемник, когда командир патруля Помощников доложил, что напал на след отступающих повстанцев. Он также сообщил, что один из палеленов вывернулся из намордника и успел искусать своего вожатого, прежде чем был убит.

Лэннет злорадно хмыкнул и заработал вопросительный взгляд от женщины, несущей радиоприемник. Капитан пояснил:

— Палелены — отличные ищейки, но их отнюдь нельзя назвать ручными животными. Вы их когда-нибудь видели?

Женщина покачала головой, оторвала взгляд от тропы и снова взглянула на капитана.

Лэннет продолжил объяснение:

— Они большие. Весят от двадцати до пятидесяти фунтов, и они плотоядные, плотоядные от носа до кончика хвоста. Если вокруг никого больше нет или если кто-то из них вторгся на чужую территорию, они вполне способны убивать и поедать себе подобных. Они терпят друг друга лишь во время ежегодного брачного сезона, который длится две недели, да и то мне говорили, что особи поменьше при этом сильно рискуют. У палеленов четыре ноги, как и у большинства животных, но кроме этого у них имеются еще и две проторуки, растущие из грудной клетки. То есть они могут пробежать над чем-то, подхватить это и укусить — и даже не замедлить при этом шага. У них полная пасть длинных острых зубов. Они разрывают добычу крепкими когтями и заглатывают куски, хотя человеку бы показалось, что такими кусками можно подавиться. А сверху эта вечно голодная скотина покрыта тремя дюймами жира, кожей в дюйм толщиной и густой, сальной, вонючей шерстью.

Женщина шумно сглотнула.

— И вот такое идет по нашим следам? Вы прежде ничего о них не говорили!

— Им не положено находиться здесь.

В возгласе женщины прозвучало самое искреннее согласие с этим утверждением. Лэннет добавил:

— Слабость палеленов в том, что их легко обескуражить. Как только они поймут, что не приближаются к нам, их рвение тут же иссякнет и они сделаются раздраженными. Не беспокойтесь о них.

Судя по ее фырканью, женщина не испытывала особого желания последовать указанию командира.

Лэннет подумал: не сказать ли отряду, что до тех пор, пока командование Помощников продолжает болтать в открытую, им ничего не грозит? Потом он решил, что все-таки не стоит. Их налет прошел весьма удачно. Если повстанцы смогут успешно его завершить, моральный дух всего отряда станет весьма высоким. Если твердить, что в значительной степени они обязаны успехом ошибкам Помощников, ничего хорошего этим не добьешься. Уверенность в своих силах для них сейчас куда важнее полной правды.