Константин Седов - Лес проснулся [СИ. Оптимизированная обложка]

— Кого именно?

— Стаканыча, Вжика, Цезаря и Аку.

— По именам, пожалуйста.

— Виноват, привычка. Леонида Уварова, Виталия Петренко, Юрия Церенова, Вячеслава Лисовца.

— Подсудимого Олега Кузнецова среди них не было?

— Не было. И это первое, о чем я спросил ребят.

— Что они ответили?

— Сначала глаза прятали, потом Петренко сказал, что Скиф… то есть, младший сержант Кузнецов в плен-то попал, вместе с ними, но потом… Как бы это сказать помягче. Пошел на сотрудничество с противником.

— Что за оговорка «помягче»?

— Ну, — Ефим говорил показательно неохотно, — Вжик… то есть Виталий Петренко сказал, что Кузнецов, не слишком сопротивлялся, а Юрий Церенов сказал, что у него сложилось мнение, что он и эти ребята вроде как… даже не знаю. Знакомы, что-ли. Нет, не знакомы, а знали друг о друге. Так Цезарь… то есть Юрка сказал. Олега не били, как их всех, даже голос не повышали. Как знакомого встретили. Я опять выводов делать не стал, не до этого было. Тревога поднялась. Мы побежали к речному причалу, я завел катер, стали убегать с ребятами по реке.

— Когда вы в следующий раз встретили Олега Кузнецова?

— Да через пару минут и встретил. За нами погнался тилтротор. Армейский Twister. Он догнал нас, завис над катером, но не стрелял. Открылась дверь, высунулся Олег и стал уговаривать нас «не делать глупостей», как он сказал.

— Он был в наручниках? Связан? Под прицелом, может быть?

— Да нет. Стоял, держался за что-то внутри, чтоб не вывалится и заливался соловьем. Говорил, что надо вернуться, тогда, во-первых, в живых останемся, во-вторых будущее себе обеспечим. «Это нормальные ребята», «пора взрослеть», и то, что выбора у нас все равно нет. Это все его слова.

— И что вы ответили?

— Я не могу повторить в суде дословно. Правила приличия не позволяют, но вкратце — мы отказались. А свои обещания посоветовали засунуть ему себе… думаю, вы поняли.

— Что дальше?

— Дальше он по рации то же самое начал. Может, решил, что мы просто не расслышали? Там реактивный двигатель так вопил, что и правда, слышно плохо было. Но Олегу за это спасибо.

— За что именно?

— За то, что о рации напомнил. Мы сразу не сообразили. Да и не знали где она. А теперь связались с «Генералом Скобелевым» на орбите, дали о себе знать, запросили помощи.

— Предлагаю заслушать запись — обратился обвинитель к судье. Тот кивнул.

Я сидел не злой — потерянный. Нахлынула подавленность, сознание бессилия и мне захотелось врезать себе по лицу, чтобы вернуть раздражение. С ним можно драться. Можно и нужно.

— Кострома, я Ручей, ответьте. Кострома, я Ручей, ответьте… — послышался из динамика голос покойного ныне Славки. На заднем фоне рычал реактивный двигатель.

У меня была надежда, что он упомянет мое имя, когда, будет перечислять кто находится на катере, когда его, с орбиты, зачем-то спросили об этом. Но Ака успел назвать только Ефима, Цезаря и Вжика, после чего мы полетели по водопаду вниз.

— Тут не слышно уже, здесь катер вниз упал, — озвучил мои мысли Ефим, — какое-то время, недолго, правда, мы прятались от Твистера в прибрежных зарослях, потом он нас обнаружил, начал стрелять, и мы укрылись под скалой. Там конвертоплан нас бы не достал, и он пошел на заход с другой стороны. За это время мы восстановили связь с орбитой, договорились с отцом…, то есть с генерал-майором Андреем Ефицевым, как с помощью лазерного наведения уничтожить Твистер. И почти все получилось, — Мишка вздохнул и замолчал.

— Продолжайте, — потребовал судья.

— Не успели, — конвертоплан вышел на линию огня, я навел на него лазер, но пришлось ждать, пока на орбите частоту поймают, ракету наведут. Твистер подлетел совсем близко, и я хорошо разглядел, кто сидит за пулеметом, — Мишка кивнул в мою сторону, — Олег там был. И стрелять в нас начал. Славку Лисовца положил, меня зацепил. Затем, открыл окно кабины, заорал нам что-то, я не расслышал. Что-то вроде, «… не захотели по-хорошему, так получите» и «умнее надо быть», кажется. Я дословно не помню, там мотор ревел, стреляли, но что-то в этом роде.

Господи. Как. Я. Ненавидел. Эту. Лживую. Тварь.

— Подлетели слишком близко. Цезарь… Юрка Церенов, то есть, по этому… — он кивнул в мою сторону, стрельнул из автомата. Я видел, что попал. В плечо и в голову. Твистер из пулемета больше не стрелял, из пушки по нам шарахнул, но тут и ракета к нему, наконец, прилетела. Я же лазерный прицел не сводил. Что с конвертопланом стало, не видел. Собственно, я вообще больше ничего не видел. Очнулся уже, когда поисковая команда нашла и откачала. Меня взрывом откинуло. Ребята все погибли. А этого, — он опять кивнул в мою сторону, — нашли аж на деревьях. Видимо вывалился из твистера на ветки.

— Младший сержант Кузнецов выдвинул совершенно другую версию случившегося. Вы с ней знакомы?

— Да, мне следователь показывал материалы. И сейчас послушал, в свидетельской комнате транслировалось. Я не знаю, что сказать даже, это так глупо. Возразить толком не могу. Для этого надо опровергать какие-то доводы, а их нет. Напридуманно, конечно, знатно. Хотя нет. Один вопрос у меня все же есть. Зачем мне все это?

— А мне зачем?! — вскочил я. Меня опять было слышно.

— А вот это мы и пытаемся выяснить, — ответил за Ефима судья, — следователи с тобой поработали, выяснили не все, но достаточно. Твое признание уже и ни к чему.

— О чем вы?

— Суд вызывает следователя Департамента военной контрразведки полковника Константина Едигеева.

А это еще кто? Меня допрашивал другой особист.

Полковник, среднего роста седеющий дядька, с цепким взглядом, который мимолетно бросил на меня, прошел к свидетельскому месту, которое ему уступил Ефим.

Судья обратился к нему:

— Константин Ринатович, вы вели следствие по делу гибели десантного взвода из состава 315-го отдельного разведывательного батальона на планете двести семьдесят один шестьдесят пять эй-эйч-зед?

— Наш отдел. В том числе и я. Я и зачитаю отчет.

— Прошу вас.

Полковник сел. Планшета не было, он сложил руки в замок и заговорил ровным голосом:

— После того, как от лейтенанта Михаила Ефимцева была получена информация о произошедшем на планете, командование тяжелого фотонного крейсера «Генерал Скобелев» провело осмотр указанных координат. Повторное сканирование ни в инфракрасном, ни в сантиметровом радиодиапазоне ничего, кроме многочисленной растительности, не выявило. Находясь под воздействием эмоционального всплеска после гибели товарищей, командование приняло решение произвести по указанному району пуск ракеты с ядерной боеголовкой. Когда гриб рассеялся, на месте взрыва обнаружились обломки зданий, строительное оборудование, человеческие тела. Надо полагать, оборудование, которое использовалось для маскировки, так же было уничтожено.