Владимир Упоров - Смертный Бог [СИ]

— Т-ты… то есть вы в храме Защитника, в деревне Эзор, — отвечала та, — а я з-здесь прислуживаю. Вас нашли на окраине, в бессознательном…

— Забавно, — вдруг пугающе усмехнулся тот. — К верующим попал, значит, да еще и к Его последователям. Все же, жизнь не лишена иронии. — Он посмотрел на нее и добавил: — Если у вас нет причин морить меня голодом, либо пытать, не мешало бы принести какой-нибудь еды.

«Пытать? Морить голодом? О чем он вообще говорит? Зачем нам заниматься чем-то подобным?» — не понимала Алина. Извинившись, она поспешила сообщить новость Саттелю и заодно сходить на кухню.

Реннет осматривался по сторонам. Судя по надписям и рисункам на стенах, он и вправду находился в храмовой келье. Хотя название Эзор само по себе мало о чем говорило ему. По крайней мере раньше не приходилось слышать о нем. И это хорошо, так как малоизвестное поселение для ренегата безопасней всего. Остается лишь выяснить, в качестве кого он здесь находиться. Наверняка можно сказать лишь одно — темных или светлых поблизости нет.

Совсем скоро появился он. С первого взгляда Реннет понял, с кем имеет дело, а если точнее — с первых ощущений. Это горячая аура, значительно отличающаяся от магической, могла принадлежать только одному из них — из светносцев.

Людей, одаренных самим Богом великой силой прозвали светоносцами или Рыцарями Церкви. Разумеется, так их именовали не красоты ради, а из-за способностей. Даже можно сказать, из-за преследуемых целей, заключающихся в уничтожении тьмы и зла в мире. Как именно это делалось? Все достаточно просто: светоносцы уничтожали, карали, сажали в тюрьмы потенциальных носителей зла. И наверное самое интересное во всем этом, они просто не допускали ошибок. Все их атакующие молитвы действовали исключительно на темные и злые души. Атакуй они всей мощью своих молитв-заклинаний новорожденного ребенка, не произошло бы ровным счетом ничего.

До сих пор считалось, что немногочисленное сообщество светоносцев Империи не выступают на какой-либо из сторон в Войне. На полях сражений они не появлялись и военачальникам, включая самого Императора Ардаса, не подчинялись.

Но, невзирая на это однажды Реннету пришлось столкнуться с ними в бою. Тогда он проиграл. Едва началась молитва, его душу охватило жгучее пламя. Катарину так чуть вовсе не убило. Из той встречи ренегат извлек один полезный урок. Теперь он знал, что столкнувшись с одним из магов-священников, стоит сразу же продырявить ему череп огненной стрелой.

Вот только сейчас он не сильнее ягненка. Не было и речи о том, чтобы потягаться в силе с одним из них.

— Приветствую! Рад, что с тобой все в порядке!

— Хм, — скривился в улыбке маг. — Хочешь узнать, откуда я взялся и каким образом получил столько ранений? — спросил он прямо.

— Конечно, хотя подобное может немного подождать, — кивнул тот, подойдя ближе. — Как твои раны? Надеюсь, наши усилия не пропали даром.

— Ваши усилия? В них не было надобности.

— То есть? — удивился он.

— То есть я и без вашей помощи мог обойтись. Не люблю, знаешь ли, когда мне «помогают» без моего согласия.

На все упреки и жалобы Реннета священник пытался не ответить грубостью. Он лишь спокойно у него поинтересовался, откуда такая ненависть к священникам?

— Не сказал бы, что я их ненавижу. Мне они кажутся бесполезными. Стараются вбить в головы других мысли о божественном величии, о его могуществе, щедрости и сострадании. Бессмысленные ритуалы и молитвы. Исключение, разве что, помощь обездоленным и осиротевшим детям, но такое можно делать не прикрываясь божественным замыслом.

— Ясно, — коротко ответил Саттель, чуть нахмурившись.

Реннет внимательно посмотрел на него и добавил:

— А вот светоносцев я действительно сильно недолюбливаю.

Священник изумленно округлил глаза, однако задать вопрос не успел, так как в этот момент пришла Алина, неся блюдо с пищей. При ней Саттель не хотел говорить о светоносцах. А молодой маг молчал, принявшись за еду.

Несколько минут священник и прислужница наблюдали, как вдохновенно парень уписывает свежий хлеб, суп из квашенной капусты с мясом, а также запеченный в золе картофель. Он ел достаточно быстро, но без лишней суеты. Алина хотела сделать замечание, что после таких тяжелых ранений много есть не стоит, но воздержалась. Уж чересчур изголодавшимся он выглядел.

— Спасибо за пищу! — поблагодарил он, когда с содержимым блюда было покончено. Не вставая с постели, поклонился служительнице и сказал: — Очень надеюсь, она не обошлась вам дорого.

Женщина вскоре ушла и Реннет со священником снова остались лицом к лицу.

— Как ты узнал, что я светоносец? — первым делом задал Саттель вопрос, сильно его мучавший. — Мы с тобой нигде не пересекались, а из деревенских тоже никто этого знать не должен.

— Хех, получается, я угадал. Ты скрываешь свою силу от остальных. Впрочем, как раз на это мне плевать. Главное, ты не покалечил меня, решив исцелить с помощью священной магии. За остальное благодарить не стану, ибо никогда и ничего у вас не просил.

— Готов закрыть глаза на такую невежественность и грубость, однако хотелось бы услышать ответ на мой вопрос.

— Я не обязан говорить, — пожал плечами маг и откинулся на кровать.

Священник тщательно взвесил приоритеты и, в конце концов, решил не настаивать. Этот человек был магом, и наверняка не на должности рядового, судя по боевым шрамам. Провоцировать такого на конфликт было бы неосмотрительно с его стороны и опасно. К тому же, что-то в юноше напомнило Саттелю его самого…

От вечерней пищи найденыш отказался, сославшись на то, что недавно отведанное не успело еще улечься в желудке. Время от времени его навещала одна из служительниц, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Тот отвечал всегда коротко и без лишней любезности. В общем, вел себя так, будто в храме его удерживали против воли.

Саттель не спал до глубокой ночи. Его разум пребывал в беспокойстве, а сердце разрывалось между желанием как можно скорей выпроводить парня из деревни и намерением узнать его получше. В отличие от многих образцовых священников, он не мог сострадать всем и вся, считая, что зло должно быть наказано любым способом. Однако в строю светоносцев он пробыл чуть больше недели, затем покинув их. Причина в методах, используемых его товарищами. Они неумолимо карали даже тех, кого можно было бы вернуть, и считали дарованную им силу непосредственной волей Господа. Другими словами, всю боль и страдания, принесенные этой силой, они сваливали на желание Бога, сбрасывали с себя всю ответственность.

Конечно, Саттель порой и сам сомневался, правильно ли поступает, однако вытаскивая из тьмы очередного бедолагу, начинал верить в себя и принципы, которым следует.