Дональд Маккуин - Честь и предательство

— Прошу прощения, Возвышенный, но завтра меня ждет много дел, — сказал Лэннет. — Мне необходимо хорошо выспаться.

— Вы собираетесь покинуть нас? Очень жаль, капитан. Однако я сам возложил на вас эту заботу и должен отнестись к вам с пониманием. — Он поднялся, взял Лэннета за локоть, словно намереваясь проводить его до дверей, и повернулся к женщинам. — Солнцедарительница, я хотел бы обсудить с вами несколько вопросов о положении церкви на Паро. Прошу вас с Матилисой ненадолго задержаться.

Солнцедарительница склонила голову и отвела взгляд.

— Я думаю, Матилисе было бы нелишне познакомиться с капитаном поближе. Объединив имеющиеся у них сведения о принце, они могли бы сообща выработать наилучший способ оказать ему поддержку.

Император согласно взмахнул рукой.

— Капитан, надеюсь, вам не составит труда по пути домой проводить Матилису к ее обители? — спросила Солнцедарительница.

— Ни малейшего, — отозвался Лэннет, сохраняя ледяное спокойствие.

Девушка грациозно скользнула к Лэннету и, взяв его под руку, улыбнулась императору.

Поклонившись, они подошли к двери, которая внезапно распахнулась настежь. Им навстречу метнулся встревоженный лакей, едва не сбив их с ног. Он испуганно отпрянул, но быстро взял себя в руки и выпалил, обращаясь к императору, стоявшему в глубине зала:

— Во… Возвышенный… Прошу прощения, сир… Он говорит, это очень важно. Вопрос жизни и смерти.

— Кто?

— Командор Этасалоу, Возвышенный. Он испрашивает аудиенции.

— Впустите его. Матилиса и Лэннет, останьтесь. Думаю, речь идет о сегодняшних беспорядках на Стадиуме.

Неизменно сдержанный и опрятный… Этасалоу казался в этот миг ошеломленным и растрепанным. Беспокойно шевелящиеся пальцы и нервное подрагивание головы выдавали в нем крайнюю степень тревоги. Его речь по-прежнему была безупречной, но он произносил слова чуть отрывисто, звенящим от возбуждения голосом:

— Возвышенный, арестованные — уроженцы Дельфи, два года назад иммигрировавшие на Атик. Все трое устроились работать на Стадиум порознь, но примерно в один и тот же срок. Тот, которого убил капитан Лэннет, всю свою жизнь был стадионным служителем. Из двух оставшихся один работал водопроводчиком, другой — плотником. Оба нанимались на должность служителя, но приемная комиссия, прослушав их, предложила им стать клоунами. На первый взгляд их бумаги в порядке, но, вне всяких сомнений, без подлога не обошлось. Мы продолжаем изучать их личные дела.

— Иными словами, покушение задумывалось уже давно. Вы допросили их?

Темное лицо Этасалоу превратилось в каменную маску.

— Возвышенный, они утверждают, будто бы знакомы только по работе. Следствие продолжается.

— Они расскажут вам, кто стоит за их спиной, — уверенным тоном отозвался Халиб. — Вы уже начали их допрашивать?

Голос Этасалоу зазвучал еще пронзительнее:

— Только одного, Возвышенный. Он умер. Мы не успели применить к нему силу и пытки. Такого в моей практике еще не бывало. Клянусь, мы не убивали его. Позвольте посвятить вас в курс дела. Не забывайте, они — дельфийцы, жители планеты, на которой зародился культ Взыскующего.

Император смотрел на него с едва сдерживаемой яростью.

— Вы погубили одного из убийц? После того, как я потребовал… Мы немедленно отправляемся в вашу штаб-квартиру! — По всей видимости, Халибу на ум пришла какая-то мысль, и он гневно фыркнул, потом повернулся к Матилисе. — Вам не место в камере пыток, моя дорогая. Дворецкий распорядится доставить вас домой. Солнцедарительница и капитан Лэннет, вы поедете со мной.

Матилиса покорно кивнула и отвернула голову. Только Лэннет увидел ее отражение в зеркале. Он сам не знал, чего ожидать, но злобная мина, мелькнувшая на лице девушки, изумила и встревожила его. Матилиса тут же ушла.

Император, не мешкая, двинулся следом.

— Чутье подсказывает мне, что это дело не ограничивается обычным покушением. А мои инстинкты никогда меня не подводили, — заговорил он, обращаясь к Этасалоу, потом оглянулся через плечо, и Лэннет увидел суровое, безжалостное выражение на его лице. — Смотрите и учитесь, капитан Стрелков, — добавил Халиб. — Меня и всех нас опутывают сетью зла. Я непременно выясню, кто ее раскинул и кто дергает за нити. Мы еще посмотрим, кто в конце концов окажется охотником, а кто — жертвой. Сегодня вы спасли мою жизнь, как прежде — жизнь моего племянника. Сейчас вы увидите тех, кто поднял на меня руку, и узнаете, кто эти люди.

На сей раз Лэннет прошел в штаб-квартиру Изначальной Гвардии совершенно беспрепятственно. Он и его спутники поднялись на эскалаторе в медицинский отсек, окна которого выходили во внутренний дворик. Внизу в непроглядной тьме скользили тускло светящиеся шары охранной системы, установленные на самодвижущихся платформах, снабженных мини-радарами и датчиками тепла, которые удерживали их на заданной высоте и не позволяли им сталкиваться с людьми, стенами и ветвями деревьев. Увидев эти хрупкие устройства, абсолютно никчемные в неприступной цитадели Гвардии, Лэннет искренне удивился. Приземистые, едва по пояс человеку, платформы почти не давали света и метались по территории, словно беззаботно порхающие мотыльки.

Посетители прошагали по короткому, ярко освещенному коридору, и Этасалоу распахнул перед ними дверь с надписью «Следственный изолятор».

Они увидели арестованного, который сидел в массивном деревянном кресле, пристегнутый широкими кожаными ремнями. С него сняли яркий костюм клоуна и обрядили в мешковатый желтый комбинезон. Из-за кресла, отвешивая низкие поклоны, выступил невысокий следователь в сером. Лэннет торопливо отвернулся. В этом бесцветном безликом человечке было нечто гадкое и омерзительное.

Поначалу хладнокровие и невозмутимость пленного внушили Лэннету уважение, но более внимательный взгляд убедил его в том, что он ошибся. Перед ним сидел погруженный в себя, безразличный к окружающему человек. Его мертвенные глаза равнодушно скользнули по лицам пришедших.

Откуда-то сбоку появился жрец Люмина, врач в белом одеянии с ало-золотой вышивкой. Он поклонился императору, потом Солнцедарительнице и, вытянувшись в струнку перед Этасалоу, громко проговорил:

— Командор, я благодарен вам за ту честь, которую вы мне оказали, доверив наблюдение за состоянием подследственного…

— Мы можем начинать, как только вы будете готовы, Возвышенный, — сказал Этасалоу.

Халиб повернулся к врачу:

— Так это вы следили за первым допрашиваемым? Он умер. А я приказывал любыми средствами сохранить ему жизнь.

Испуганный медик выставил перед собой жезл диагнометра, как будто обладание прибором снимало с него ответственность. Полированный корпус отбрасывал на взбешенного императора крохотные пятнышки света.