Орсон Кард - Дети разума [litres]

– Ну вот, ты добился своего, – раздался в ухе голос Джейн. – Теперь она ни за что на свете не отдаст мне свое тело.

Не этого ли боялся Миро? Нет, не этого. Несмотря на брошенные ему обвинения, он не хотел, чтобы Вэл умирала. Он только порадовался ее оживлению, ее интересу, ее энергии – пусть даже она сразу начала задирать нос. Нет, причина его страха крылась в другом.

Может быть, он просто опасался за собственную жизнь. Родной мир десколады должен обладать невероятно развитой технологией, чтобы создавать такие сложные вирусы и распространять их от планеты к планете. Чтобы создать антивирус, чтобы разбить и подчинить десколаду, Эле, сестре Миро, пришлось отправиться во Вне-мир, потому что человеческая технология не способна была произвести подобную молекулу. Миро придется встретиться с создателями десколады и убедить их прекратить распространять по Вселенной смертоносные вирусы. На такое он не способен. Он не справится. Подведет и, провалив задание, поставит под удар все расы рамен. Неудивительно, что им завладел страх.

– Ну, что ты думаешь? – спросил Миро. – Этот мир мы ищем или нет?

– Скорее всего, нет, – покачала головой Вэл. – Биосфера этой планеты сформировалась совсем недавно. Черви – самые крупные существа. Крылья еще ни у кого не развились, но всевозможных видов в изобилии. Похоже, вирусы сюда еще не добрались.

– Что ж, – хмыкнул Миро, – теперь, когда нам известна настоящая цель нашей миссии, надеюсь, можно не тратить времени на полный отчет о планете? Летим дальше?

Над терминалом появилось лицо Джейн.

– Проверь выводы Валентины, – сказала она. – И двигаемся дальше. Миров еще много, а время поджимает.

Новинья коснулась плеча Эндера. Он громко, тяжело дышал, однако на храп его дыхание ничуть не походило. Шум производили его легкие, а не горло, как будто он очень долго сдерживал дыхание и теперь вынужден глубоко втягивать в себя воздух. Только воздуха все равно не хватало, легкие не справлялись. Судорожный вдох. Другой.

– Эндрю, проснись, – громко позвала она.

Обычно, чтобы его разбудить, достаточно было прикоснуться к плечу, но сейчас он не отозвался на ее касание. Он продолжал судорожно хватать ртом воздух, но глаза так и не открыл.

То, что он спал, сразу насторожило ее. Он был не так уж стар. И дремать днем привычки не имел. И тем не менее он спал, лежа в тени на монастырской лужайке для крокета, где они договорились встретиться и куда он должен был принести кувшин воды. Тут ей вдруг пришло в голову, что он вовсе не спит, что он, наверное, упал, свалился на траву. Это она, увидев, что он лежит на спине в тени, сложив руки на груди, решила, что он прилег отдохнуть. Но что-то было не так. Он ведь еще не старик. Он не должен лежать здесь, судорожно втягивая воздух, которого ему явно не хватало.

– Ajuda-me! – закричала она. – Me ajuda, por favor, venga agora! – Голос ее поднялся и неожиданно, против воли, превратился в крик, в отчаянный вопль, который напугал ее еще больше. – Ele vai morrer! Socorro! [13]

«Он умирает», – услышала она себя как бы со стороны.

А в голове проносились совсем другие мысли: «Это я привела его сюда, заставив заниматься тяжелым трудом. Он так же слаб, как все мужчины, его сердце столь же ненадежно. Ведомая эгоистичной жаждой святости, искупления, я заставила его прийти сюда, и, вместо того чтобы обрести спасение от вины в смерти тех людей, которых я любила, я добавила еще одну жертву в свой список. Я убила Эндрю, как убила Пипо и Либо, а ведь могла спасти его, как когда-то могла спасти Эстеву и Миро. Он умирает, и снова виновата я, всегда виновата я, каждый мой поступок несет смерть людям, которых я люблю, им приходится умирать, чтобы сбежать от меня. Мама, папа, почему вы оставили меня? Почему вы с раннего детства пропитали мою жизнь смертью? Никто из тех, кого я люблю, не способен выжить рядом со мной…

Горем делу не поможешь, – одернула она себя, заставляя отрешиться от знакомого потока самообвинений. – Погрузившись сейчас в свое чувство вины, я ничем не смогу помочь Эндрю».

Услышав ее крики, из монастыря и из сада прибежали люди. Спустя считаные секунды Эндера уже несли в здание, кто-то побежал за доктором. Кто-то остался рядом с Новиньей, ибо история ее жизни была известна многим, а потому все сочли, что смерти еще одного любимого человека она может не перенести.

– Я не хотела, чтобы он приходил, – бормотала она. – Он не должен был приходить.

– Вовсе не пребывание здесь вызвало его слабость, – успокаивала поддерживающая ее женщина. – Люди болеют, и никто в этом не виноват. Он поправится, вот увидишь.

Новинья слышала слова, но где-то внутри не верила им. Она сердцем чувствовала свою вину, это именно она несет зло людям и отравляет все вокруг. В ее душе живет зверь, пожирающий счастье. Сам Господь Бог желает ее смерти.

«Нет-нет, это неправда! – про себя воскликнула она. – Это ужасный грех. Господь не желает моей смерти, я никогда не подниму на себя руку, никогда. Это не поможет Эндрю, никому не поможет. Только навредит. Не поможет, только…»

Молча твердя эту мантру, которая должна была помочь ей выжить, Новинья шла за мужем в монастырь, чья святость, может быть, изгонит из ее сердца искушение покончить с собой. «Я должна думать о нем, а не о себе. Не о себе. Не о себе, себе, себе, себе…»

Пасифика, как и любая другая планета, была разнообразной. Тут было множество температурных зон, полярные ледники и тропические влажные леса, пустыни и саванны, степи и горы, озера и моря, лесистые местности и взморье. Колонизировали Пасифику давным-давно. Вот уже более двух тысяч лет на ней жили люди, заполнив ниши, которые только можно было занять. На ее землях росли огромные города и простирались безбрежные пастбища, леса перемежались фермами, создавая лоскутное одеяло, исследовательские станции были разбросаны во всех краях света, на севере и на юге, в горах и под водой.