Орсон Кард - Дети разума [litres]

Но сердцем Пасифики всегда были и остаются по сей день тропические острова океана, названного Тихим в честь самого большого океана Земли. Нельзя сказать, чтобы обитатели этих островов ревностно придерживались древних обычаев, однако память о давних традициях до сих пор пропитывает все вокруг. Здесь во время священных церемоний пьют священный напиток под названием кава. Здесь хранятся воспоминания о древних героях. Здесь боги по-прежнему говорят со святыми. А что люди живут в шалашах с холодильниками и компьютерами, что с того? Боги не делают даров, которые нельзя принять. Суть в том, чтобы найти верный путь и вписать новые вещи в свою жизнь, не убив ту жизнь, которая предшествовала их появлению.

На континентах, в больших городах, на фермах и исследовательских станциях жило много таких людей, которые не терпели, не принимали бесконечные костюмированные драмы (или комедии, это зависит от личной точки зрения), которые вершились на этих островах. И уж конечно, жителями Пасифики были не только полинезийцы. На этой планете собрались все расы, все культуры; здесь можно было услышать все языки – во всяком случае, почти все. Однако даже насмешники обращались к островам, когда думали о душе мира. Даже любители холода и снега совершали свои паломничества – они называли их «отпусками» – на тропические берега. Они ели фрукты прямо с деревьев, катались по морю на каноэ, их женщины ходили голыми по пояс, и все они без стеснения ели кашу и рыбу жирными пальцами. Самые светлокожие, самые изящные, самые прекрасные жители этих островов называли себя пасификанцами и говорили так, словно в ушах у них постоянно звучали древние напевы здешних мест, словно их прошлое было пронизано мифами и легендами. Однако они были всего лишь приемными детьми, и настоящие самоанцы, таитяне, гавайцы, тонганы, маори и фиджи улыбались и радостно приветствовали их, даже несмотря на то, что эти постоянно смотрящие на часы, заказывающие номера, куда-то спешащие люди ничего не знали об истинной жизни в тени вулкана, на краю кораллового рифа, под заполненным попугаями небом, посреди музыки шуршащих о песок волн.

Ванму и Питер прибыли в окультуренную, модернизированную, западнообразную часть Пасифики, где обнаружили, что Джейн все подготовила к их приезду. Они были обыкновенными правительственными чиновниками, прошедшими обучение на своей родной планете Москва, которым после двухнедельного отпуска предстояло поступить в одно из учреждений Конгресса на Пасифике. Им даже не понадобились знания о своей предполагаемой родине. Документы им пришлось предъявить лишь один раз, в самолете, который увозил их из города, где располагался космопорт. Вскоре они очутились на одном из больших тихоокеанских островов, где снова продемонстрировали бумаги, чтобы забронировать пару номеров в курортном отеле на тропическом берегу.

По словам Джейн, на острове, куда они отправятся, бумаги им не понадобятся. Никто не требовал у них удостоверения личности. Правда, никто и не жаждал доставить их в место назначения.

– Зачем вам туда? – спросил один лодочник-самоанец, настоящий великан. – Что вам там понадобилось?

– На Ататуа мы хотим поговорить с Малу.

– Не знаю такого, – пожал плечами лодочник. – Ничего про него не знаю. Может, спросите еще кого, кто-нибудь наверняка знает, на каком острове он живет.

– Мы назвали вам остров, – ответил Питер. – Ататуа. Судя по карте, он находится не так далеко.

– Слышал о таком, но никогда там не был. Спросите кого-нибудь другого.

Подобные разговоры повторялись раз за разом.

– Судя по всему, «папалаги» здесь не приветствуются, – объявил Питер Ванму, сидя на веранде. – Эти люди настолько примитивны, что они отвергают не только рамен, фрамлингов и утланнингов. Могу поспорить, даже тонганы и гаитянцы не могут добраться до Ататуа.

– Не думаю, что дело здесь в расовых предрассудках, – покачала головой Ванму. – Видимо, здесь замешана религия. Они защищают святое место.

– А доказательства? – осведомился Питер.

– Вспомни сам, по отношению к нам не было высказано ни ненависти, ни страха, ни затаенного гнева. Нас повсюду встречали очень гостеприимно. Они ничуть не возражают против нашего существования. Просто мы не можем попасть в святое место. А так – куда угодно.

– Может быть, – задумчиво произнес Питер. – Но не могут же они пугаться всех чужаков, иначе Аимаине никогда бы не удалось сойтись с Малу настолько близко, чтобы писать ему письма.

Вдруг Питер чуть-чуть склонил голову набок, очевидно прислушиваясь к реплике Джейн.

– Ага, – наконец сказал он. – Джейн пропустила одно звено. Аимаина послал письмо не самому Малу. Он адресовал его женщине по имени Грейс. А уже Грейс обратилась к Малу, поэтому Джейн и посчитала, что проще будет обратиться сразу к последнему звену. Спасибо, Джейн. Твоя интуиция просто ошеломляет.

– Не издевайся над ней, – одернула Ванму. – Ее смерть приближается. Приказ об отключении компьютеров может поступить в любой день. Естественно, она торопится.

– Я так думаю, ей следует перехватить и стереть этот приказ, прежде чем начнут отключаться машины, – фыркнул Питер. – Утереть им всем нос.

– Это их не остановит, – покачала головой Ванму, – а только еще больше напугает.

– Ладно, до Малу на лодке нам не добраться, что будем делать?

– Давай навестим Грейс, – предложила Ванму. – Если она может с ним связаться, значит все-таки чужеземцев Малу принимает.

– Она не чужеземка, она самоанка, – сказал Питер. – У нее есть и самоанское имя – Теу’Она, – но она работает в академической среде, а поэтому проще принять христианское имя, чтобы остальные могли с ней общаться. Западное имя. Мы можем называть ее Грейс. Так утверждает Джейн.

– Но, получив от Аимаины предупреждение, она сразу поймет, кто мы такие.

– Вряд ли, – возразил Питер. – Даже если он и упомянул нас, думаешь, она поверит, что за один день люди могли прилететь с его планеты на ее?

– Питер, ты законченный позитивист. Твоя вера в рациональность делает тебя нерациональным. Конечно, она поверит, что мы те самые люди. Аимаина также этому поверит. Тот факт, что мы за один день перебрались с планеты на планету, только подтвердит их предположения – нас послали боги.

Питер вздохнул:

– Что ж, если нас не принесут в жертву вулкану или не вытворят с нами еще чего-нибудь, можно и богами побыть. Не сломаемся.

– Не шути с этим, Питер, – предупредила Ванму. – Религия связана с самыми глубокими чувствами, которые испытывают люди. Любовь, что исходит от этого кипящего котла, – самая сладкая, самая сильная, но и ненависть – самая жаркая, а гнев – самый яростный. Пока чужаки держатся подальше от святынь, полинезийцы – мирный, гостеприимный народ. Но стоит тебе ступить в свет священного огня, берегись, ибо нет более страшного, коварного, беспощадного врага.