Александр Робский - Охотник: Новый мир

«Ты даже не пытался бороться…» — послышался шепелявый холодный голос в его голове. Все звуки вокруг замерли, словно испарились, наступила полнейшая тишина… Да, дети так близко и переговариваются со взрослыми, но мальчик их не слышал. Только холод в гласе незнакомого.

«А?!» — мальчик широко раскрыл глаза, ища своего спасителя. И спасителя ли?.. Но не увидев никого, посчитал, что ему почудилась. Умирающее сознание может подкинуть любой фокус.

«Посмотри на них! — снова раздался голос, приобретя теперь некоторое раздражение и злобу. — Они даже не замечают, что ты здесь. Они считают тебя куклой, которую можно будет разрезать и скормить монстрам. Ты жалок…»

«А что мне остаётся?» — сказал мальчик сам себе, уже наплевав, что это выглядит всё полнейшим бредом.

«Сражаться!» — в ярости выкрикнул холодный голос.

«Сражаться?»

«Да… Ты и сам не подозреваешь, кто ты такой. Какая сила в тебе скрыта! Но никто не видит её. Тебя даже живым не считают!.. Вставай! — рявкнул некто, а мальчик с раскрытыми от удивления глазами перестал плакать. — Встань!!! ЗАКРИЧИ ВО ВЕСЬ ГОЛОС! ДОКАЖИ ИМ, ЧТО ТЫ ЖИВОЙ!

Мальчик стиснул зубы и сжал кулаки. Его дыхание участилось, а по телу словно начали растекаться волны из неоткуда взявшейся силы. Силы к жизни. Эти слова, стали для него толчком жить дальше, бороться за самого себя. Он нее хотел умирать, пока не узнает, в чём его проклятие. Почему его ненавидят, почему каждый хочет его смерти! Он так просто не сдастся. И этот яростный рычащий голос, пробуждающий сознание своим холодом, придавал ему сил. Кровь стекала с его одежды и тела, он, покачиваясь, но всё же, собрав всю свою волю, встал. Большая часть лица его была скрыта в кровоподтёках, ссадинах. Набрав воздуха в легкие, он, не щадя себя, разрывая глотку и широко раскрыв рот, как зверь, закричал. Глаза его, смотря на военных и их детей, полыхали безумной ненавистью:

— А-А-А-А-А!!!

«Все всегда будут недооценивать тебя… Заставь их поплатиться за это! — руки мальчика зажглись жаром, начали пульсировать. Чёрные вены болезненными прожилками опоясывали руки. Военные и дети, видя это, пришли в настоящий шок. Тот, что должен был умереть, сейчас выглядел живее живого. Тот, что должен был стать простой куклой для утоления жестокости, стал воплощением гнева. Они достали своё оружие. Руки их тряслись, а лица, излучая страх, покрылись капельками пота. — И я помогу тебе…»

Секундная тьма заволокла весь мир. Миг, и вот свет вновь ударил в глаза. Солнце наполовину скрылось за горизонтов, дорогая в собственном пламени, а мальчик находился уже в другом месте — у машины в луже крови. Цепи больше не пленяли его тело. Он не замер в непонимании, что же произошло. Ведь вокруг него валялись трупы, разорванные и исполосованные словно каким-то монстром, внутренности на каждом шагу, останки от того, что когда-то было человеком. И только один ребёнок, первый из колонны, прикрыв руками голову, уперся о шину спиной. Его глаза метались из стороны в сторону, иногда подолгу застывая на рядом стоящем мальчике. Он смотрел на всё так живо и так безумно. И это несчастное дитя так боялось мальчика, что, кажется, его штаны уже давно стали мокрыми отнюдь не от крови, затопившей собою песок.

Мальчик непонимающе посмотрел на свои руки. Он уверенной хваткой, не разжимая пальцев, держал небольшие пистолеты.

«Убей его…»

— Это ты сделал? — прошептал мальчик, осматриваясь в неверии.

«Нет… Это сделал ты сам. Я лишь помог… Так убьешь его?»

Последние лучи солнца, которые будто только и пытались дожечь песок, прежде чем потухнуть, скрылись за скалами, а мальчик подошел к ребенку-военному. На лице, сама по себе из неоткуда появилась улыбка, широкая, хищная, жестокая. Мальчик не понимал, почему вообще ведёт себя так, что заставляет его наводить дуло пистолета на единственного выжившего, скалиться в предвкушении ещё одной смерти. Но всё же он направил пистолет и выстрелил в голову, отправив дитя на тот свет.

«Правильно… Помнишь, ты сказал своей матери, что будешь всегда улыбаться. Что никто не увидит твоей боли! Мне это нравится…»

Мальчик, в ужасе глянув на безжизненный взгляд ребёнка, отбросил пистолеты прочь и начал щупать себя за лицо в попытке разгладить кожу, убрать эту безумную улыбку. Сумасшествие, непонимание своих поступков, страх. Всё это смешалось в нём в один безумный коктейль.

«Так давай же будет УБИВАТЬ! РАЗРЫВАТЬ! И УЛЫБАТЬСЯ, АРТЕМ ВАНХЕЛЬСИНГ!»

***

Огонь. Жар. Сжигающий и беспощадный, опаляющий кожу. Огненные люди с белыми глазами, выражающими лишь ненависть и боль. Всё это застыло перед Артемом. Он увидел свои воспоминания прямиком из детства. Тот момент, когда Иной впервые показался. Почему? Неужели проклятие Плеяды начало действовать снова? Артём не мог в это поверить, просто не желал верить. В конце концов, сейчас он весит на стене достаточно далеко от эпицентра.

«Странно… — охотник флегматично уставился на орду монстров и безголовую лоли-людоедку. — Они явно идут именно за мной. Но почему? — парень устремил свой взор к замку, который более не был окружён барьером. — Команда спасения начала воплощать план. Значит, скоро будет удар по шкатулке. Если эффект будет таким же, как на меня и Левиуса, то тогда эти люди снова станут прежними, когда шкатулка закроется…»

Руки уже начали затекать, неприятно покалывая в пальцах, а штыки из винтовок медленно и верно соскальзывали, вытаскиваясь из трещин. Долго он так точно не продержится, рухнет вниз. Нужно забраться наверх, оббежать и ждать закрытие шкатулки. Потом начать сражение с Лангинусом. Иных вариантов пока что сейчас не было. Вытащив кинжал из стены, Артём снова вонзил его в каменное полотно и так раз за разом, карабкаясь вверх. В голове у него кружилась в жутком танце пустота, переплетаясь с острыми иглами страха. Эти два самых страшных чувства Артём едва ли удерживал под контролем, не попадая под власть очередной панической атаки. Парень желал, чтоб этот ад уже скорее закончился, возможно, Иной уйдет и больше не появится никогда. Как же Артем рассчитывал на это, мечтая в собственных грёзах.

Вдруг почувствовав в стене странную вибрацию, охотник остановился. Справа, погрузившись в стену на половину тела, без привычной хитрой улыбки на него смотрел Лангинус.

Артем и мужчина висели на одном уровне, между ними возникла затяжная тишина, говорящая куда лучше слов. Взгляды впились друг в друга, дополняя безмолвие.

«Почему он не у шкатулки?! — в недоумении посмотрел на эпицентр парень. — Значит, там осталась Ева? Но почему они сконцентрировали все свои силы на мне?»

— Драться хочешь?! — злостно усмехнулся Артем, не сводя с противника взгляда. — Я вроде тогда на Арене показал вам, кто в этом городе хозяин.