Константин Седов - Лес проснулся

За их грязными, мохнатыми, как у хоббитов ногами, я наблюдал следующую сцену. Звероподобный, перед которым остальные почтительно расступались, подошел к парню с большим багровым синяком под глазом, державшему в руках расколотый волчий череп. Один рог отвалился. Вид у парня, как у побитой собаки. В буквальном смысле.

Звероподобный что-то спросил его насмешливо и зло. Тот виновато отвечал, отводя глаза в сторону. Потом ткнул пальцем в меня и показал себе на затылок. Это и еще изобразил замах.

А вот и второй. Тоже крепкий. Затылок так уж точно.

Тот, тем временем, продолжал пантомиму. Показав на запад рукой, подпрыгнул на месте, широко раздвинул руки и прогудел:

— Иу, иу, иу, иу, иу!

Это он звуковой сигнал ворот изображает, догадался я.

Звероподобный недоверчиво хмыкнул и что-то спросил.

Синяк наклонился, вздыбился и начал изображать руками загребающие движения.

Талантливое племя. Художник есть, теперь актер пропадает. Очень точно Тяни-Толкая изобразил.

Звероподобный не оценил талант и громко захохотал. Окружающие подхватили.

Синяк загорячился, бросил на землю осколки волчьего черепа, ударил себя в грудь и продолжая указывать пальцем на запад, сложил руки домиком, поднял над головой. Громко объясняя он подпрыгивал, стараясь поднять руки как можно выше.

Это, надо полагать, здание отеля.

Соплеменники хохотали и показывали на него пальцем. Синяк с ненавистью смотрел на меня, я, сквозь забор ног, на него. И боюсь, тоже с насмешкой.

Звероподобный покачал головой, тоже ткнул пальцем на запад, затем приложил руки к груди, к голове и обняв себя, изобразил дрожь.

Пока выводы такие. Шастали ко мне на базу те двое. Возможно сначала один наткнулся. Или на базу, или на меня в лесу и проследил до базы. Понятное дело, заинтересовался и позвал друга посмотреть. Остальным о находке, судя по реакции вождя, ничего не сказали. Или решили в одиночку поживится или боялись, что им никто не поверит. Не без оснований, как видно. Почему-то вспомнилось, как меня Цезарь будил среди ночи, чтобы похождения Айдоса показать. Тоже боялся, что не поверит никто.

Когда последний раз полезли ко мне, получили драку, которая плохо для них закончилась. А могла еще хуже, я шел за ними не на посошок налить. Но пока шел, в догонялки решили поиграть остальные члены племени. Или случайно на нас наткнулись или этих двоих искали. Странного чужака повязали и потащили к себе в пещеры до выяснения.

Послышался крик, площадь возбужденно загомонила, все бросились на край небольшого, огороженного примитивным плетнем, выступа.

Про меня забыли. Я не успел додумать эту мысль, как мне в голову прилетел камень. Пацан-художник стоял неподалеку и с огоньком в глазах примеривался для нового броска. Но не бросил, а открыв рот, уставился сторону переполоха. Гомон возвращался. Несмотря на тяжесть ситуации стало интересно, и я извернулся взглянуть в ту сторону.

Увидел только звероподобного вождя, стоявшего в одиночестве на каменой возвышенности. Он уперев руки в бока смотрел в сторону откуда доносился шум и снисходительно улыбался. На его голове, вместо тигриного черепа с рогами, откуда-то взялся высокий кожаный колпак, украшенный венком. Цветы на густых гирляндах осыпали плечи и спускались на спину до пояса. На поясе мой охотничий нож.

Интересно, где ружье? Когда меня схватили я его выронил. Они могли не заметить странную палку в темноте или не посчитать чем-то нужным. Хотя вряд ли. Вещь красивая, должны были отметить необычную форму и неестественную правильность линий. Просто из любопытства взяли бы, посмотреть, что за штука такая?

Новый крик перекрыл прежний гомон. Не крик — вопль!

Перед вождем бухнулся на колени тощий, покрытый татуировками человек с костью в носу. Он издал вопль снова и прыгая на коленях, что-то беспрерывно и страстно причитая, хватал звероподобного за ноги. Вождя это не возмущало, он даже не смотрел вниз. Взгляд его был прикован к приближавшейся процессии.

Их было человек тридцать, впереди шла девушка. Высокая, широкобедрая. На голове так же венок. По бокам, чуть позади два татуированных здоровяка с дубинами в руках. К дубинам привязаны булыжник и костяные шипы. На головах медвежьи черепа с рогами. Здоровяки посматривали по сторонам как скучающие доберманы на прогулке с хозяйкой. Сожрать можно любого, только стоит ли мараться?

На дистанции шага от девушки смотря на окружающих уже как голодный крокодил, шла полная тетка, напомнившая мне тетю Галю с сыктывкарского рынка. Впечатление не портила даже рогожная накидка, выкрашенная в мутный, с разводами, синий цвет. Когда она открыла рот, на мгновение мне показалось, что сейчас она закричит: «фарш, говядинка, сало» резким неприятным голосом.

Голос был похож, но кричала она другое. Хотя кто его знает, может и про мясо, я не понимал. Тетка стала колотить палкой мужичка с корзиной шедшего за ней. Не прутом, палкой. Судя по виду, свежевыструганной. Палка окрасилась в красный, мужичок вжав голову в плечи терпел, только прикрывал телом корзину, чтобы в нее брызги не летели.

Процессия приблизилась к звероподобному и дружно рухнула на колени. Все, кроме девушки, которая осталась стоять смущенно потупив глазки и кокетливо переминаясь с ноги на ногу.

«Тетя Галя» схватившись за мужичка с корзиной, как за перила, кряхтя поднялась. Ударила его по голове, не иначе, как для профилактики. Отобрала корзину и подойдя к девушке, что-то гортанно запела. Выгребала лепестки цветов, осыпала ими девушку и потешно взмахивая жировыми складками, приплясывала. К ней присоединился тощий с костяным пирсингом.

Выглядело дико… хотя, как еще должно было выглядеть? Дико, неприятно, но сказать, что намного хуже попсовой музыки на Земле, не могу. Толпа благоговейно внимала.

Думаю, становится понятно, почему я их не сильно заинтересовал. На сегодня свадьба назначена.

Тощий взял горсть лепестков из корзины, приложил к прикрытому набедренной повязкой, паху звероподобного, заорал, бросил и снова кинулся к корзине. Такую же горсть запихнул под повязку девушке, снова заорал. Кланяясь и тряся головой отошел в сторону.

Из толпы встречающих вышла маленькая сухонькая женщина. Она ничуть не походила на «тетю Галю» внешне, но очень напоминала преисполненными чувством собственной значимости, движениями.

Он тоже подошла к девушке, по-хозяйски взяла ее за руку, повела по камням на площадку над пещерой, чуть ли не броском кинула на травяную подстилку, задрала набедренную повязку и раздвинула ноги. Девушка безропотно все это сносила, продолжая кокетливо улыбаться. Сморщенная бабулька уткнулась лицом девушке между ног, потом пошарила там рукой, наконец одобрительно кивнула и хрипло проревела: