Дмитрий Абеляшев - Пастырь Вселенной

– А какой высоты заборы предпочитают у вас на Земле?

– Метра три, не меньше, – сказал Владимир, вспомнив при этом, что Лея, в общем-то, была у него на даче, где его низкорослый сеточный заборчик, увы, не дотягивал до названной планки.

Впрочем, девушка вместо ответа невозмутимо набрала нечто на своем пульте, и снизу, прямо из снега, за считанные секунды выросли стены названной Владимиром высоты, ограничивая немалые земельные угодья – гектар, не меньше, – принадлежавшие его избраннице.

– А можно так, – сказала Лея, положив теплую ладонь Володе на плечо, и от следующего нажатия на кнопку стены беззвучно выросли еще раза в три. Метров десять сделались, выше дома. Девушка вновь надавила на брелочек, и стены вновь обрели заказанную Владимиром высоту.

Молодые люди плотно поужинали. Всего было вдоволь, и мясного, и самых изысканных фруктов из отдаленных провинций Империи, после чего Володю неудержимо потянуло в сон. Лея отвела мужу отдельную комнату, где, поставив обогрев на 15 градусов, в пересчете на Цельсия, сделала воздух вполне приемлемым для обитания Владимира, при условии, конечно, что он будет в свитере или под одеялом. На вопрос, нельзя ли сделать температуру еще хоть немного повыше, Лея сказала, что нет – это было бы неправильно с точки зрения конспирации. Оказывается, хотя подобные дома и способны создать хоть тридцатиградусную жару, но их хозяева тут же попадают под подозрение контрразведки. Ведь кому еще на Анданоре может понадобиться такое непереносимое пекло, как не шпионам с Силлура! Вообще Лея все продумала до мелочей – этот домик принадлежал ее лучшей подруге, Тидле, с которой они, на всякий случай, обменялись ключами – мало ли что может в жизни случиться.

Тидла сейчас служила надсмотрщицей на одной из жарких колоний, откуда Империя в избытке получала продукты и полезные ископаемые – копила себе на приданое. В розыске она не находилась, а потому без вести пропавшая, с точки зрения Анданора, Лея, ничем особо не рискуя, поселилась в ее жилище. Девушка любила этот пригород анданорской столицы – тут было тихо и спокойно и, с другой стороны, недалеко от центра. Так что впечатлений у Владимира хватало в избытке. И оттого сейчас он с трудом заставил себя продрать слипшиеся глаза – казалось, сознание его отказывалось пробуждаться, вполне довольствуясь порцией информации, полученной вчера.

– Вставай, соня, рассвет пропустишь! – не унималась Лея.

“Эка невидаль – рассвет”, – подумал Володя, но, вспомнив изумительные краски давешнего заката, поднялся. Лея заставила его одеться и вывела на воздух. И вовремя – они успели к самому началу. На востоке небо уже окрасилось в нежно-зеленые тона, в зените же и на западе царила непроглядная ночь с крохотными искорками звезд, складывавшихся в причудливые фигуры здешних созвездий. Одно из них удивительно напоминало женскую фигуру, сидящую в кресле. Над ее головой семь звезд соединялись в подобие алмазного купола стридора.

– А что это за созвездие? – спросил Владимир.

– В каком смысле? – не поняла Лея. – Все эти звезды отстоят одна от другой на сотни световых лет, они только кажутся обособленной группой.

– Неужели у вас нет созвездий? – изумился Володя.

– А что это такое, созвездие? – спросила Лея.

– Посмотри, Лея, – сказал он, – видишь, похоже, что эти звезды складываются – ну, если соединить мысленно их вместе – в женщину-пилота, сидящего в кабине небольшого космолета, как раз как наш. Видишь?

– Ну, может быть... – неуверенно согласилась Лея. – Но ведь это только фантазия, это даже искусством не назовешь...

– А у нас на Земле все мало-мальски заметные звездочки объединены людьми в созвездия. Конечно, можно сказать, что ради того, чтобы было проще их запомнить и ориентироваться в ночном небе, но разве тебе не кажется, что это очень красиво, когда звезды – не просто звезды, а еще и какие-то образы, которые пытаются прочитать в них люди...

Владимир обнял Лею, наконец-то одевшуюся просто и красиво в анданорское короткое платье зеленого цвета с красными незнакомыми камнями, украшавшими рукава и ворот. Лея молчала, вглядываясь в стремительно зеленевшее небо. Володя спросил:

– Так, значит, у вас созвездия не имеют названий?

– Нет, – тихо ответила Лея.

– Тогда я назову это созвездие твоим именем, милая моя. Теперь это созвездие будет называться созвездием Леи.

Лея молча обняла Володю и припала своими устами к его губам, а рукой, расстегнув “молнию” куртки, проникла под футболку, нежно коснувшись его груди.

– Я, кажется, начинаю понимать, что такое ваша земная поэзия, – сказала она затем. – Это когда хочешь подарить любимому существу больше, чем имеешь. Например, вот эту россыпь звезд или целый мир. Спасибо, Володя. Мне нравится твой подарок. Я принимаю его – пусть теперь это будет называться созвездием Леи. Ох, милый, – спохватилась с улыбкой девушка, – а знаешь ли ты, что одна из звездочек – та, что прямо у меня над головой, ведь это теперь как бы я в небе – это твое солнце?

– Нет, конечно, не знал... – изумленно откликнулся Володя. – Но это даже еще интереснее, ведь я впервые увидел тебя в твоем стридоре именно возле Земли.

– В нашем стридоре, дорогой, – сказала Лея, лаская пальцами тощий после двух шедших подряд перелетов Володин живот. – Даже скорее твоем, чем моем.

– Это еще почему? – усмехнулся Володя.

– Ну, я его купила на деньги Стора. Ты его убил своей колотушкой, мой дикарь, и забрал его женщину, меня то есть, его оружие – плазмомет и его сбережения, которые он, можно сказать, в нем прятал.

Лея помолчала немножко и спросила:

– Сейчас досмотрим рассвет, и ты возьмешь меня, ладно?

– С удовольствием, – ответил Володя, скользнув рукой по мощному красивому бедру своей жены.

Тем временем созвездие Леи уже утонуло в небесной зелени зарождающегося утра – только звезды на западе еще светили какое-то время тусклыми бусинами, но, наконец, рассветная волна сияния растворила в себе и их свет. Утреннее небо Анданора было бездонным и густо травянисто-зеленым. Оно, безусловно, стоило того, чтобы подняться так рано. Лея свободной рукою вынула брелочек и нажала на кнопку, втягивая оставшийся со вчерашнего дня трехметровый забор так, чтобы он не скрывал от Володиного взгляда заснеженной равнины.

Потому что в следующую минуту над горизонтом показался край сияющего изумруда, которым стало за ночь бордовое солнце. Светило было радостным и теплыми лучами грело лицо, но даже когда выкатилось полностью, на него все-таки можно было смотреть не мигая. О боже! Как же преобразилась заснеженная равнина от его прикосновения! Владимиру даже пришлось помотать головой, прогоняя наваждение, – такой полной была внезапная иллюзия поросших травами равнин его родной Земли. Володя еще не досмотрел до конца чудесную мистерию рассвета, но уже был страстно в него влюблен, столь живо увиденная картина напомнила ему безмятежную радость наполненных сиянием лета подмосковных лугов. Дома же анданорцев, разбросанные по этим лугам, напоминали сейчас жилища сказовных эльфов – в них не осталось ничего кровавого или мрачного – до закатного часа.