Александр Волков - Фейк [СИ]

Мы взрослые люди и хотим близости.

Я вышел, и сев на велосипед, помчался по Тенуру. Город был наикрасивейший, но сейчас он показался мне чужим. Светящиеся синим неоном здания тянулись к небесам, и некоторым даже удавалось дотянуться до парящих в небе хмурых туч. Это был прохладный, мрачный и безлюдный вечер. Смотря по сторонам, я почти не видел ни пешеходов, ни машин. Тенур будто впал в спячку, в страшный, беспробудный сон, повесив на дверь своего номера табличку «Не беспокоить. Никогда не беспокоить». Мне хотелось уснуть вместе с городом. Нет, не навсегда, а до тех пор, пока боль не уймеся. Я надеялся, что мы с Инной поможем друг другу притупить страдания.

С неба стали падаль легкие капли дождя, и подул холодный, продирающий до костей ветер. Когда я проезжал мимо публичного дома, мне на встречу бросилась толпа проституток, которые хотели меня соблазнить. То ли вид у меня очень усталый был, то ли у них сегодня действительно были проблемы с клиентурой. Кое-как вырвавшись из плена ласковых женских рук и аромата дешевых духов, я поехал дальше, усмехнувшись. Они поступили прямо как проститутки в старые времена, пытаясь продать мне свои услуги, будто утомленному дорогой и обделенному женским вниманием путнику. Это даже умилило меня.

Я хотел купить цветы и что-то к столу, но тут получил сообщение от Инны, в котором было указано, что уход ей не нужен. Впрочем, почему бы и нет? Скорее всего, это будет сиюминутная близость, после которой мы надолго друг о друге забудем. Но я чувствовал, что сейчас, это нужно нам обоим как кислород.

Преодолев полпути, я задумался о Стасе. Почему генеральным директором я выбрал именно его? Было много замечательных и более образованных кандидатов на эту должность. Я с трудом мог ответить себе на этот вопрос, да и ответ был абстрактным. В Стасе было что-то от давнего друга и товарища, которого я потерял на много лет, и вот встретил. Мне сразу стало понятно, что ему можно доверить даже жизнь. «В итоге, её я ему и доверил», — усмехнулся я, вспоминая свой поход в Хостаун.

Путь к Инне казался мне поездкой по дороге жизни. Я помнил Хостаун, помнил, как случайно обнаружил файл его карты. В тот момент мне пришла идея сделать из него игру в жанре постапокалипсиса, и я действовал незамедлительно. «Одно из правил успеха — короткий промежуток времени между мыслью и действием. Возможностей, конечно, много, но они почти никогда не появляются снова», — вспомнил я слова своего ментора. Хостаун окупился с торицей, сделав меня самым богатым человеком в мире. Помню в детстве… а что было в детстве? Я помнил что-то фрагментарно, но никогда мне не удавалось сложить целостную картину из детских воспоминаний. Их будто бы и не было, моих, были только чужие.

Наконец-то я приехал. Из прошлого я проехал к настоящему, к тому, где находился сейчас. Я вошёл в номер с огромной кроватью, и увидел Инну в роскошном эротическом белье. Она держала между пальцев тлеющую сигарету, а рядом, на столик, была поставлена маленькая рюмочка, в которой, похоже, было что-то крепкое и уже выпитое. Инна сделала затяжку, и дверь за мной вдруг защёлкнулась, лишив меня возможности выйти. Близость настала без прелюдий, без нужных деталей и моментов, делающих секс цивилизованным занятием. Мы были как животные, как звери, которые вожделели друг друга долгое-долгое время, и в какой-то момент невидимый хозяин спустил нас с цепей.

Когда я проснулся утром, Инны уже не было рядом. После неё остался лишь окурок, лежавший в пепельнице на столе, и небольшая, хрустальная рюмочка. Для спокойствия я решил взглянуть на индикатор данных, и привычно хотел закрыть его, но заметил, что что-то не так. С непривычной скоростью, необычно быстро, данные уходили из моего хранилища. Я прикинул, с какой скоростью их не станет.

— Какого хрена?! — Вскрикнул я, и вскочил, поскальзываясь о шелковое постельное белье. — Какого хрена?!

В теле словно разогнулась пружина, и я моментально пришел в чувство, забыв все ужасы, которые меня мучали. Страх будто водил по телу острыми коготками, и сердце пропустило несколько ударов. Весь мир сейчас сузился до масштаба индикатора, который уменьшался на глазах.

Вот, что бывает, когда думаешь хером, а не головой. Сам виноват, Отарэ, сам.

Жить мне оставалось четыре-пять дней. И на этот раз жизнь кончится буквально.

За окном был рассвет. Солнце приветственно било лучами из-за горизонта, и готовилось накрыть намокший от дождя город теплым покрывалом. Но восход был не в радость, ведь мне оставалось увидеть лишь несколько таких.

— Гребаная шлюха! — Процедил я сквозь зубы. Я вскочил, подошел к столику, и уперся в него кулаками. — Мразь! Сука!

Кому ещё кроме неё это было устраивать? Полтергейстов с нами не было. У всего есть причина, и мне оставалось лишь пойти к врачу, что бы подтвердить свою гипотезу. Она меня чем-то одарила, и это отнюдь не простуда. Я не понимал, зачем её оскорбляю, я не понимал, зачем злюсь, но гнев сейчас бил через край моего сознания и полностью завладевал телом. Не сдержав подкатившего приступа ярости, я с криком откинул столик в сторону, заставив пепельницу с рюмкой упасть на пол, и разбиться на сотни осколков. Почему Инна со мной так обошлась, я не понял тоже, и это задело меня, заставив беспомощно сесть на кровать. Я вцепился в голову руками, и гадал, что произошло с ней. Что-то заставило её стать паршивой проституткой, которая разносит смертельную заразу, и губит человеческие жизни. В голове это не укладывалось.

Тряхнув головой, я понял, что теряться нельзя. У меня оставалось мало времени, и если я хотел увидеть больше рассветов, чем пять, то нужно было действовать. Живешь, живешь, видишь рассветы и закаты, видишь окружающий мир, дышишь чистым воздухом, и… не замечаешь этого. Но какой высочайшей становится ценность этих мелочей, к которым привыкаешь как к стоящей в коридоре тумбочке, когда жить остается пару дней? Мне захотелось часто смотреть на закаты, понимая, что ушел один день, и, понимая, что я провел его с пользой. Я захотел видеть рассветы, и понимать, что Вселенная дала мне ещё один шанс сделать свою жизнь и жизни других лучше. Я хотел выбежать на улицу, и просто дышать, просто смотреть и любоваться тем, что меня окружает все эти оставшиеся несколько дней, но и этого я себе позволить не мог. Сдаваться я не собирался.

Одевшись, я вышел, и по белоснежному коридору прошел к стойке администратора, надеясь, что помимо ЗППП дама не наградила меня долгами за номер. За стойкой сидел чернокожий администратор, которого вчера в смене не было, и как только мы встретились с ним взглядами, между нами почему-то сразу возникло напряжение. Он застыл на миг, и когда его взгляд прояснился, он спросил: