Вера Каменская - Чиновник для особых поручений

– Номер на двоих, – бросил Кошко, небрежным жестом подавая паспорт.

Стас подал свой, мельком отметив, что паспорт сыщика выписан на имя мещанина Фадеева Ивана Петровича. По-видимому, и здесь хватало интриг между службами. Если так, задача их усложняется на порядок – вряд ли глава здешней жандармерии примет их с распростертыми объятиями и будет обсуждать с ними свою агентуру.

«Я бы точно не стал», – честно признался сам себе Стас, шагая за начальством по ковровой дорожке в номер.

В процессе дальнейшего обсуждения деталей операции выяснилось, что он был абсолютно прав в своих подозрениях.

– Кажется, одно дело делаем, – с досадой говорил шеф российского сыска, расхаживая со стаканом чая в руках по роскошному номеру. – Ладно бы оно касалось чего-то действительно секретного.

Стас хмыкнул.

– То, что эти рэ-эволюционэры, – Кошко произнес это слово с невыразимым презрением, – стучат жандармам друг на друга, как очумевшие дятлы, – секрет полишинеля. Надеюсь, хотя бы вам, в конце XX века, незнакомы эти беды?

– Какое там! – вздохнул опер. – Как бы еще не хуже, чем у вас.

– Как? – пораженный, Кошко встал, как изваяние. – Стоп! Разве я неверно понял, что у вас там… м-м… государство рабочих и крестьян, так?

– Так, – обреченно кивнул Стас, чувствуя себя лектором, которого обязали втолковать младшей группе детского сада, чем просто коммунизм отличается от военного коммунизма.

– А кто у вас там революционирует, позвольте полюбопытствовать? Что там, у рабочих и крестьян, свои парии и патриции появились?

– Вы удивительно точно выразили суть проблемы! – Сизов криво усмехнулся. – Впрочем, они никуда и не девались.

– Да-а… – покачал головой сыщик. – Бедная Россия… Похоже, не суждено ей долго жить без потрясений.

– Ну, кто предупрежден, тот вооружен.

– Что?! Что вы хотите сказать?

У статского советника Кошко был такой вид, словно его тюкнуло по темечку ньютоново яблоко. Опер смотрел на него с усмешкой. Едва он окончательно осознал, что попал в этот мир всерьез и надолго, пришло понимание того, что если можно остановить убийство Столыпина, почему бы не остановить революцию?

Как бы ни вздорно это звучало, задача не показалась ему безнадежной. Трудной, почти невозможной – да! Но, как у нас говорят, «чуть-чуть» не считается. Стас, конечно, не был каким-то там идеалистом, какое там! Скорее, решая какую-то задачу, он становился прагматичным до безобразия. Но, как это ни парадоксально, среди сослуживцев старший лейтенант Сизов слыл безбашенным идеалистом. По той простой причине, что опера, «напавшего на след», не могло остановить ничто, кроме разве что прямого приказа. Да и то… Прыжки с крыши на крышу, проникновение в квартиру через балкон на седьмом этаже и прочие подвиги создали ему репутацию, которой он, как трезво оценивал сам Стас, ни в коей мере не заслуживал. Лучше всего, пожалуй, его характеризовал один случай. Тогда в крупных городах России как раз набирали силу подростковые банды. Драка «район на район» была в то время обычным делом. Он заступил дежурным по отделению, а вечером ему по «прямой связи» дежурный по городу сообщил, что навстречу друг другу движутся две большие группы подростков, и предполагаемая встреча должна произойти именно на их территории. ОМОН поднимать поздно – успеют разве что уже к разгару побоища. К тому же дети… Черт его знает, действительно ли «городовой» считал, что спецназ поднимать нецелесообразно, или просто «отмазывался», потому что проспал это дело! Стас в это вникать не стал – какая теперь разница? Чем дежурный по отделению может отреагировать на массовую драку? Да ничем. Это прекрасно понимали оба, просто один «сливал» ответственность на другого. И у этого «другого» выхода было два. И оба тупиковые: ни хрена не делать, сославшись на то, что в его подчинении на момент поступления информации были только помдеж и водила, либо выехать туда одному и стать жертвой группового нападения. Даже если повезет остаться в живых и сохранить табельное оружие (если, конечно, можно поверить, что любопытные малолетки не станут забирать оружие у лежащего трупом мента), долгое отписывание в прокуратуре по разным глупым вопросам.

Однако Стас поступил до безумия просто. Взяв из ружпарка автомат, он оставил на своем месте помдежа и выехал на ту самую «точку рандеву». Ему повезло – он точно рассчитал, что «сходняк» разразится аккурат во дворе школы. Въехав туда, он спокойно вышел из машины и, поглядев на то, как с двух разных концов через заборы уже начали спрыгивать «передовые», так же спокойно подал команду «разойдись!» и дал очередь вверх. Подростки брызнули врассыпную, и инцидент, таким образом, был исчерпан.

Трудно сказать, чего тут было больше – везения или расчета. Сам Стас придерживался второй версии. Руководство и сослуживцы, как и следовало ожидать – первой.

– Как ты мог додуматься – на детей с автоматом? Ты с ума сошел, что ли? – в ужасе вопрошал его потом начальник отделения.

– Евгений Савельевич, – невозмутимо отвечал Стас. – Все было рассчитано: пока драка не началась, они еще соображали. Они же не дураки – на автомат кидаться. Наоборот – на них мент с автоматом вышел! Это же приключение – они гордиться этим будут, друзьям пересказывать. И цена этому делу – три акаэмовских патрона. И потерпевший один-единственный.

– Кто?! – в ужасе вскричал «Бивень» (как звали за глаза шефа).

– Помдеж, – ухмыльнулся Сизов, – ему автомат чистить пришлось. А если бы я их не остановил, их бы куда больше было.

Победителей, как правило, не судят, и все обошлось устным «скрипом» начальства и от коллег – порицаниями в матерной форме. Здесь, конечно, ситуация посложнее. Стас прекрасно понимал, что революция – это не толпа пьяных матросов, под настроение взявших Зимний. Любая революция – это, во-первых, большие деньги. Он знал, что большевиков, меньшевиков, эсеров и прочих весьма интенсивно финансировали со стороны. Причем не только иностранные разведки, которым стабильная Россия нужна была, как чирей на заднице. Столь ненавистные пролетариатом буржуи, которых рабочие и крестьяне потом вожделенно стреляли и развешивали по фонарям, тоже в этом поучаствовали – будь здоров! Понять их, конечно, можно. Устроить буржуазную республику вместо набившего оскомину самодержавия – вот на эту морковку и повелись промышленники. Недооценили они большевиков, чего уж там. И Стас тоже прекрасно понимал, что проигрывает тем по всем позициям, кроме одной-единственной – он знал прикуп.

И потому, глянув в ошарашенные глаза великого сыщика, он широко улыбнулся.

– Я хочу сказать, что у нас с вами есть шанс спасти Россию.

И, взяв бутылку, вопреки всякому этикету, набуровил себе коньяку прямо в чайный стакан и махнул его одним глотком.