Ник Волхарин - Шрам [СИ]

В Джима словно вселился демон. Он, не смотря на разбитый нос, из которого хлестала кровь, быстро вскочил и снова ринулся на меня. Обернувшись, я только и успел увидеть его занесенный кулак. Удар пришелся мне в нижнюю губу и рот тут же наполнился соленым привкусом крови. Я пошатнулся назад и больно ударился копчиком о край металлической тумбочки, мирно стоящей у стены. Однако это не помешало мне закрыть лицо руками, защищаясь от следующего удара, после которого я резко подался вперед, всем корпусом врезавшись в Джима и сбив его с ног.

С грохотом он повалился на спину, но кажется, долго лежать не планировал. Он словно вообще не испытывал боли. Как будто все его тело, а не только ногу, заменили механикой.

— Хватит Джим — прохрипел я, сплевывая кровь и чувствуя, как слова дерут горло.

Но он не хотел ничего слышать. Поднялся и, схватив один из опрокинутых в ходе нашей потасовки стульев, мощным ударом разнес его об стену. В руках у него осталась только одна стальная ножка, с которой он и ринулся на меня.

Я увернулся от первого удара, который снес с тумбочки несколько кружек, со звоном разлетевшихся на осколки, добавившие остроты полу. От следующего удара я ушел сделав шаг назад, и ножка со свистом разрезала воздух всего в каких-то паре сантиметров от моего лица. Затем, не дожидаясь очередного удара, я бросился вправо. Схватил с дивана одну из еще целых пустых бутылок из-под виски и с разворота нанес ей удар. Я не знал куда попаду, бил наотмашь. Бутылка разлетелась Джиму об голову. Похоже, что осколки рассекли ему левое ухо. Возможно и щеку, но этого я не видел. Джим взвыл и, выпустив из рук свое оружие, зажал сильно кровоточащую рану, согнувшись на полу.

«Что же мы творим?» — словно очнулся я — «Что мы устроили?». И я тут же бросился к другу, но тот лишь с силой оттолкнул меня. Затем попытался снова ударить, но промахнулся.

— Хватит Джим! — попытался я воззвать к его благоразумию — Прекрати это!

— Иди к черту — почти шепотом ответил он поднимаясь.

Левой рукой он зажимал ухо, из которого сочилась темная кровь, правая была сжата в кулаке.

— Пожалуйста, хватит!

Неожиданной нахлынувшая волна боли, заставила меня прижать руки к животу и, сделав шаг в сторону, присесть на край стола. Удар механического протеза Джима, похоже, еще долго будет напоминать о себе. Мы оба были измотаны недолгой, но бурной потасовкой, однако в любой момент могли продолжить ее, достаточно было лишь одной искры. Так и стояли: я, чуть опершись на стол и прижав левую руку к животу, Джим слегка покачиваясь, и зажимая ладонью кровоточащую рану. Оба были готовы к драке, но никто не стал нападать. Некоторое время слышалось лишь наше сбивчивое, хриплое дыхание. Этого короткого перерыва хватило, чтобы клокочущая внутри Джима неконтролируемая ярость слегка поутихла, и он произнес:

— Лучше уходи Клайд. Иначе я действительно возьму пистолет и застрелю тебя.

— Я лишь хочу помочь тебе, Джим.

— Иди ты к черту со своей помощью!

Он развернулся и двинулся в сторону арсенала, по дороге опираясь на стены и мебель и оставляя на них кровавые отпечатки.

— Я просто хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы ты вернулся.

— Как раньше — он издал несколько хриплых смешков и приложил окровавленную руку к замку считывателю. Дверь перед ним открылась.

Скрывшись в арсенале от моего взгляда, Джим загремел чем-то. Я явственно услышал звук заряжаемого оружия, но никак не отреагировал на это. Лишь молча сидел, вытирая кровь с подбородка, сочащуюся из разбитой губы, и стараясь дышать коротко и часто, так как любой глубокий вдох усиливал боль. Со стороны могло показаться, словно я вообще перестал обращать на Джима внимание, а просто сидел и ждал, когда боль в животе начнет хоть немного ослабевать. Однако все было как раз наоборот. Боль была лишь назойливой помехой мыслям, которые я безуспешно пытался собрать в кучу, и выстроить в нужные слова, чтобы наконец достучаться до друга.

Когда Джим вновь появился в дверном проеме, левой рукой он продолжал зажимать рану, кровь из нее и из разбитого носа залила всю его майку и продолжала хлестать. В правой руке он зажимал пистолет.

— Мы ведь уже проходили это, помнишь? — сообщил я с удивительным, даже для самого себя, безразличием — Ты не станешь стрелять.

— Уверен? — он вновь наставил на меня оружие.

Конечно, я не был уверен в этом. Более того, я мог поспорить, что несколько минут назад, он действительно собирался задушить меня. Но сейчас состояние аффекта спало и это давало мне шанс.

— Делай что хочешь.

— Почему? — его рука дрожала — Почему ты не уходишь Клайд? Ты что не дорожишь своей гребаной жизнью?

— Я дорожу тобой, Джим.

— Если это так… если действительно так, то уходи.

— И что дальше? Останешься здесь? Будешь продолжать пить, пока однажды не захлебнешься собственной блевотиной?

— Да хоть бы и так. Все лучше…

— Чем что?! — выкрикнул я, не выдержав его непроходимой тупости, и тут же поплатился за это болью, прокатившейся по всем внутренним органам.

— Чем… все это… — он обвел взглядом комнату.

— Я все еще жив Джим. Их нет, но я жив. Ты хоть когда-то помнил об этом? Или я для тебя умер вместе с остальными, там, за стеной?!

— Я не знаю, Клайд — он прислонился плечом к стене, но продолжал направлять пистолет в мою сторону — Чего ты от меня хочешь?

— Что бы ты проснулся наконец и увидел, во что превратил свою жизнь.

— И что тогда? Возьмемся за руки и вприпрыжку убежим в закат?

Вместо ответа я сплюнул кровь, набравшуюся во рту. Затем осмотрел свои ладони, изрезанные осколками стекла. Один из них все еще блестел в ране на правой руке. Но я не чувствовал боли ни от этих порезов, ни от разбитой губы. Кажется, вся боль сконцентрировалась в районе живота, спрессовавшись в единый пульсирующий пучок.

— Время скорбеть по умершим прошло — изрек я, наконец четко сформировавшуюся в голове мысль — Все дальнейшее, что ты станешь делать со своей жизнью, уже не будет иметь к скорби никакого отношения, и ей не оправдается.

— Ты так легко об этом говоришь. Но кем был ты, когда мы встретились? Ты помнишь? Лишь пустой оболочкой, с комком боли в груди, на все готовый лишь бы она утихла. Что, забыл, каково тебе было тогда?

— Я помню. И помню, как встретил тебя. Ты и твой брат, и все вы, Грешники, вытащили меня из этого омута. Но я готов был принять помощь, готов был изменить свою жизнь. А ты готов?

Джим опустил пистолет и съехал по стене на пол, так словно силы окончательно покинули его тело. Казалось, что тяжелый груз придавил Джима к полу. Непосильный для человек груз. Для одного человека. Но для нескольких это могла быть весьма приемлемая ноша. И все же я не бросился к нему на помощь. Ведь, вопреки всему, Джим все еще хотел нести ее один. А я не собирался навязывать дружбу.