Ник Волхарин - Шрам [СИ]

— И скоро вы ее получите.

— У тебя есть план? — в голосе Джима зазвучала надежда.

— Есть. И он очень прост. В их команде у меня свои осведомители. Они сообщают каждый шаг Роланда. Когда Койоты покинут Филин и отправятся на очередное задание, мы встретим их за стеной, и убьем.

Я ощутил, как сжалась в кулак и напряглась рука Лилит в моей ладони.

— Ваше участие в операции не требуется — продолжала Блэки — У меня достаточно людей, чтобы разобраться с Койотами. Так что можете остаться здесь, отдыхать и ждать пока все закончится.

— А как же заклинатель? — спросил Джим.

— Он где-то на базе у Роланда. Но я не знаю где это место. Старик пускает туда только избранных и проверенных людей.

— Значит, нам придется узнать, где его база у самого Роланда.

— Ты сказал «нам» — заметила Блэки — Это может означать, что ты принял решение участвовать в бою с Койотами?

— А как же иначе? Это дело для нас личное, Блэки, как и для тебя.

— Говори за себя — возмутилась Лилит — Мы на это не подписывались. Мы охотники, а не убийцы, и не собираемся участвовать в этой бессмысленной войне.

— Бессмысленной войне?! — голос Джима сорвался на крик — Разве они не собирались убить вас еще вчера?

— Но мы не они. Мы не станем решать проблемы их способом.

— И как же тогда вы собираетесь их решать?!

— Я не знаю. Рассказать властям Филина, изгнать их из города, заклеймить.

Джим расхохотался как сумасшедший.

— Ты слышишь себя?!

— Полегче, Джим — вступил я, чувствуя, насколько сильно накалилась обстановка.

— Клайд, скажи, ты тоже веришь в то, что ситуацию можно разрешить по-другому?!

Блэки не дала мне ответить. Она несколько раз громко хлопнула в ладоши, призывая к тишине.

— Господа — произнесла девушка, когда все наши взгляды обратились на нее — Думаю, мне стоит донести до вашего сведения две вещи. Первая — она выставила вперед длинный и тонкий указательный палец своей правой руки — Вопрос с Койотами для меня лично уже решен. С вами или без вас, но я убью этих людей. Всех и каждого, кто был так или иначе причастен к смерти моего отца. Такую, и только такую месть я считаю приемлемой. Можете не участвовать, можете быть несогласны, но искренне не советую вам пытаться помешать мне. И второе — рядом с указательным разогнулся средний палец — ваши внутренние споры меня не касаются и ни сколько не интересуют. Так что если мы обсудили все, что хотели, то парни проводят вас в ваши комнаты, где можете хоть поубивать друг друга. А я, пожалуй, вернусь к прослушиванию хорошей музыки, а не ваших голосов.

Вновь на несколько секунд в комнате повисло молчание.

— Прости, нас Блэки — наконец сказал я.

Она кивнула мне в знак того, что извинения приняты.

— Есть у вас ко мне еще вопросы?

— Нет — на этот раз сказал Джим, тем же извиняющимся тоном, что и я — Спасибо за уделенное нам время и твое гостеприимство.

— Хорошего отдыха господа — она встала из-за стола — Вас проводят в комнаты для гостей. Так же можете посетить бар в моем заведении или насладиться концертом из ложи. Для вас все бесплатно.

Стуча каблуками по полу, Блэки быстрым шагом покинула помещение. Сидящий рядом с ней мужчина остался на месте. Судя по его вопросительному взгляду, именно этому человеку Блэки поручила быть нашей нянькой, и я мог поспорить на что угодно, что он не был в восторге от поставленной задачи.

— Я, пожалуй, воспользуюсь баром — сообщил Джим.

Этому заявлению я не был удивлен. Но сам хотел поскорее оказаться там, где тихо и спокойно, там где можно подумать и решить, как поступить дальше. Хотя, черт возьми, я уже знал, как хочу действовать дальше, и мучил меня совсем другой вопрос: «Как сообщить Лилит о том, что я хочу участвовать в битве? Как сказать ей, что я хочу убить Роланда?».

— Какое ужасное место — проговорила Лилит, стоя у открытого окна.

Окна выделенной нам комнаты выходили на пропасть. Метрах в тридцати напротив была глухая стена другого здания, на которой, даже на такой высоте, сумели отметиться несколько уличных художников Горизонта. Внизу можно было разглядеть в клубах пара улицу нижнего города, по которой сновали маленькие, безликие фигурки людей и проезжали бесформенные тени машин. Отражаясь от стен вверх, к нашему окну долетали звуки жизни нижнего Горизонта — по большей части лишь шум, но время от времени в нем выделялся некие более громкие звуки, чаще всего грохот выстрелов.

— Согласен — я подошел к ней сзади обнял за талию и поцеловал в шею.

— Так хочется оказаться в нашей квартирке, в Филине, и смотреть из окна на других людей и совершенно другую жизнь.

— Скоро будем, Лил. Я обещаю.

— Скоро ли? — она тяжело вздохнула — Все это кажется страшным сном. Просто не может быть реальностью. Эта жуткая Блэки, Койоты вырастившие заклинателя, такое ощущение, что мне просто кто-то разыгрывает.

— Я к этому точно не причастен — попытался пошутить я, но на лице Лилит не проскользнуло ни тени улыбки.

Я крепче прижал ее к себе, и мы стояли молча, глядя в ночной Горизонт. Лилит смотрела куда-то вниз, а меня заинтересовал рисунок, на стене чуть правее нашего окна. На нем был изображен гарцующий на фоне восходящего солнца конь, и его всадник без головы, в длинном плаще и с воздетой к небу правой рукой, в которой сжимал саблю. Это был красивый рисунок. Действительно красивый. А ведь его сделал житель этого города. Тот, кто привык убивать и сражаться за жизнь, трижды преступник. Однако он или она смогли изобразить нечто подобное, потратить на это время и силы. Как же все неоднозначно в нашем мире. Есть такие люди, как этот неизвестный мне художник, или такие как Блэки, которая проложила себе путь к вершине идя по головам и трупам других людей, и все же имеющая чувство прекрасного, готовая наслаждаться музыкой. Как было бы просто жить, будь наш мир четко разделен на черных и белых, плохих и хороших, как в тех сказках, что нам рассказывают родители. В тех сказках герои самоотверженны, их поступки преисполнены доблести, и ничто не омрачает их свет. А злодеи черны, им чужда любовь и дружба, они ненавидят все красивое. Но так не бывает. Нет никакой однозначности, и это делает наш выбор очень сложным, слишком субъективным.

— Ты уже решил, что будешь делать? — прервала мои размышления Лилит.

Сердце сжалось и заныло от мысли, что пришел тот момент, когда нужно было делать выбор, при том, что он уже мной сделан. Я не знал, как сказать ей об этом, и вдруг испугался разочаровать Лилит. Мою Бони, мою возлюбленную, ту, которая всегда и во всем была на моей стороне. И еще страшнее становилось от мысли, что я уже ее разочаровал, тем, что не рассказал о Роланде, что подверг опасности. Она ведь так верила в меня, поддерживала все это время, убеждала, что из меня получится хороший лидер. Я просто не мог подвести ее, не мог позволить разочароваться в себе. Но в то же время, я не мог сделать того, что она хочет. Точнее мог, но это означало бы пойти против себя. Лилит безусловно стоила того, но как же Джим? Он не поймет. Я был уверен, в том, что не поймет. И наша дружба, которую мне вдруг показалось, что еще можно вернуть, будет навсегда разорвана. А ведь именно Джим привел меня в мир охотник, и Джим спас нам жизнь. Джим и его брат сделали меня членом их семьи. О боже, как же сложно было делать этот выбор!