Георгий Лопатин - Защитник Руси [litres]

Пулеметные пули имели ту же форму, что и пуля для пневматических винтовок, то есть с расширяющейся при выстреле в стволе юбкой. Вот под эту юбку подклеивали небольшой кусочек кошмы, что возгорался и ярко тлел в полете.

Лишь парочке «небесных всадников» удалось прорваться к ставке, но сбросить точно на цель свой груз им не удалось.

Охрана расстреляла наглецов из барабанных ружей, создав такую плотность картечного огня, что дельтапланы просто вмиг разорвало в клочья, и они сгорели в своем собственном напалме.

Одновременно с «небесными всадниками» в атаку пошли обычные. В первых рядах татары, что, по одной из версий, переводится с монгольского, одного из его диалектов, как смертник. И они действительно в новых условиях оказались именно смертниками.

Залпом рявкнули пушки, да легкие, в дуло кулак с трудом пройдет, да и то не у каждого, ибо у некоторых кулаки размером с голову, но их было сто штук. Первый ряд атакующих татаро-монгол в буквальном смысле смело. Получились завалы из споткнувшихся о возникшее препятствие из лошадиных и человеческих тел, что только увеличило количество жертв и замедлило движение, чем воспользовались артиллеристы.

Пушки заработали по мере готовности, и эта стрельба начала стачивать кавалерийскую лаву, но, тем не менее, она, неся жуткие потери, продолжала накатывать с яростным визгом, коим всадники хотели не столько испугать противника, сколько завести себя, введя в состояние безумия…

А пушки стреляли часто, очень часто. Много ли надо времени сменить камору? Пять секунд. Больше требовалось времени на накат пушки к позиции после отдачи и скорректировать прицел. Но в среднем один выстрел в десять секунд пушкари делали.

Но такая скорострельность, конечно, приводила к быстрому перегреву ствола, но при стрельбе картечью это было несущественно. Другое дело, что в какой-то момент из-за расширения ствола может перестать входить камора…

Но несмотря на губительнейший огонь артиллерии, из-за чего все пространство было усеяно трупами и ранеными, татаро-монгольская конница практически смогла добраться до позиции русов. Вот только к падениям от артогня прибавились падения от спотыкания лошадей.

Естественно, что перед позициями пехоты навертели большое количество сухих лунок, и все это замаскировали снегом, вот в них и проваливались кони, ломая себе ноги.

Но и это не помешало всадникам, испуская тучи стрел, прорваться к ненавистным русам, где их практически в упор встретили арбалетные залпы.

Но все же монголы, именно монголы, а не смертники, что они послали вперед себя принять на свою грудь главный удар, смогли преподнести сюрприз, выражавшийся в виде ручных мортирок, что могли стрелять как картечью, так и гранатами. Выглядело это как копье с пушечкой вместо наконечника, видимо, для возможности стрельбы с коня, уперев пятку копья в землю…

Картечью ударили по ратникам, но вместо брешей, в которые готовы были ворваться всадники, оказалось, что их ждут все те же колья. Всадники, лишившиеся скакунов, но уцелевшие сами, бросались рубить неожиданную преграду под прикрытием лучников. Их поначалу били из арбалетов, а потом стали закидывать «царскими» коктейлями, по сути, образовав перед собой стену огня, а учитывая, какая пожароопасная одежда у татаро-монголов, это была надежная преграда, что позволило арбалетчикам продолжить смертоносный в своей методичности обстрел.

А вот у артиллеристов дела обстояли несколько хуже. Монгольские гранатометчики стали массированно закидывать редуты гранатами, и осколки все же делали свое дело, раня и убивая пушкарей, что тут же привело к снижению частоты стрельбы, что и без того упала вдвое из-за того, что изначально заряженные каморы были быстро израсходованы, и теперь их требовалось переоснащать.

Кроме того, забрасывание бомбами было опасно еще и тем, что граната могла угодить в пороховой погреб. Его, конечно, защитили как могли, в первую очередь от зажигательных стрел, но доски не могли спасти от сильного взрыва, а особенно от нескольких.

Как говорится, если неприятность может случиться, то она случится.

Одна из гранат, несколько раз срикошетив о внутренние стены, скатилась по ледяной деснице в погреб… Ее, конечно, пытались перехватить, дабы накрыть своим телом, но желающих оказалось слишком много, и они только помешали друг другу, глупо и даже комично стукнувшись головами над опасным гостинцем.

Рванул шестой редут.

В воздух поднялось густое черное облако, и во все стороны полетели куски льда, хотя большая часть полетела все же назад, но ратникам все равно крепко досталось…

Взрыв получился действительно очень мощным, и хоть большая часть энергии ушла назад, разрушив тонкую стенку, но укрепление как бы оплыло, превратившись в бесформенную кучу ледяного крошева. Это дало возможность атакующим начать штурм позиции.

Натиск татаро-монголов оказался силен, так что оглушенным и побитым льдом ратникам пришлось отступить к пятому и седьмому редуту под защиту пушек.

Татаро-монголы, порубив препятствие, хлынули в образовавшуюся брешь, как мутная вода сквозь пролом в дамбе, но их встретила русская тяжелая кавалерия. Сначала копейным ударом, а затем началась ожесточенная рубка.

На флангах шла заполошная пулеметная стрельба, там не давали противнику просочиться сквозь преграду из кольев. А тех, кто все же прорывался, принимали на себя половцы.

Монголы давили со страшной силой, стволы пушек перегрелись, так что артиллеристам пришлось использовать зарядные каморы в ручном режиме, упирая их в ствол пушек с внешней стороны, и это работало! Но в какой-то момент произошел перелом, и противник стал спешно отступать.

– Сколько же их тут?! – потрясенно качая головой, воскликнул Иван Всеволодович, озирая ледовое поле боя.

Его изумление можно было понять, потому как тела устилали лед сплошным черно-красным ковром, особенно на правом русском берегу. Тут перед редутами и шеренгами ратников вообще и в два, и в три слоя лежали…

– Тысяч тридцать… максимум сорок.

– Да-а?! – недоверчиво посмотрел на старшего брата Иван. – А по мне, так все сто! Если не больше!

На это Юрий только усмехнулся, подумав, что пройдет не так много времени, и люди будут считать именно так. А уж что люди придумают спустя века, остается только гадать.

– Их всего сто с небольшим было.

Главный оружейник понятливо кивнул. Ушло действительно немало.

Царь всея Руси был доволен проведенной битвой и испытывал законное воодушевление. Да, она вышла тяжелой, потери высоки, в трех местах возникли угрозы прорывов, и поднажми монголы… вот жать им уже стало нечем, весь запал вышел, но это была победа. Победа над Батыем.