Евгений Погонин - Новая Эпоха [СИ]

Мое мнение о Рите начало меняться в лучшую сторону, когда она достала из чехла и установила «палатку искателя».

Изначально эти палатки делали кустари, но после того, как воры обосновались в Сочи, они наладили ее массовое производство, внеся в конструкцию корректировки. Ставилась она если не за секунду, то немногим более. Ее каркас сделан из трубок с пружинами внутри, работающими на сжатие. Трубки соединялись поворотными механизмами меньшего диаметра, чем сами. Так что, когда сложенную палатку освобождали от фиксатора, она автоматически раскладывалась и принимала форму полотна.

На наше счастье, палатку она покупала в комплекте с санями, с проемом под них, и четырехместную, так что спать в тесноте нам не пришлось.

Сани, предварительно сняв верхний слой груза, затащили вовнутрь. Паша подсоединил выхлопную гофру генератора к отверстию в стенке палатки и запустил его. Заработала теплопушка, засияла лампочка, из Ритиных закромов перекусили консервами, разогретыми кое-как от теплого потока воздуха и на боковую.

Первую ночь не дежурили, слишком все устали и морально и физически. Рано или поздно дежуривший все равно отключится и ничего с этим не поделаешь.

Проснувшись утром, я жутко пожалел, что не сдох вечером. Мое тело после вчерашних злоключений отдавалось болью на каждое движение, особенно ребра, по которым прошелся Испанец и его покойная команда. Но времени на отдых просто нет, нужно как можно быстрее уходить на север, за Кубань, где даже Искандеры не шляются в поисках каких-нибудь ништяков. Там нас уже точно искать не станут, если вообще кто-то ищет.

Пурга к утру закончилась, и когда мы выбрались из занесенной снегом палатки, то обнаружили, что находимся в паре километров от огромного полуразрушенного сооружения. Это был портовый элеватор, который служил людям хранилищем зерновых еще до катаклизма. А поскольку он стоял от нас со стороны севера, то да, мы все еще находились на льду и за то время, что мы прошли ночью, мы так и не ступили в болота.

Перекусив на скорую руку тем же, чем и вечером, мы постарались побыстрее убраться со льда. Не ровен час, нарвемся на вертолет, который может просто пролетать мимо по своим делам, да и начнет нас спасать.

Палатка складывалась немногим дольше, чем раскладывалась. Перевернули набок, Паша потянул за петлю на вершине купола, а я в центре дна. После того как все поворотные механизмы вышли из трубок, а палатка стала напоминать сложенный зонтик, мы принялись просто «ломать» ее на стыках. Зафиксировали, запихнули в чехол, тот, в свою очередь, на сани, в распоряжение Риты, и двинулись в путь по той же схеме — мы с Пашей тянем, Рита сидит на санях с компасом и картой, и указывает направление. Но в этот раз она не только прокладывала маршрут, но и сидела с «Вихрем» наизготовку, спиной к нам и прикрывала тыл, что, в принципе, не мешало ей задавать глупые вопросы.

На элеватор, по понятным причинам, мы заходить не стали, там Пигмеев больше чем блох на собаке, а продолжили свой путь по занесенному снегом льду.

Как оказалось, не для всех из нас эти причины понятны и пришлось объяснять извозчику Рите, почему нужно избегать развалин, некогда служившим людям домом.

Прошли пару километров на восток, повернули к берегу. «Косяк», на него не подняться, слишком уж он высокий и обрывистый, продолжили путь на восток. Нашли более-менее пологий склон, кое-как затащили на него сани. Перекусили шоколадными батончиками, — я чуть не плакал от счастья — и дальше пошли на север. Шли долго, разговаривали редко и то полушепотом, крутили головами в разные стороны, боялись встречи с Тихушниками. Ближе к вечеру напоролись на развалины поселка, свернули на северо-восток. Стал давить мороз, «Пауло» уговорил «сеньориту» отдать нам на растерзание куртку из ее первого комплекта одежды. Она — скрипя сердцем — отдала, и мы тут же оттяпали от нее рукава и использовали их как шарфы, прикрывая лица до самых глаз. На ночлег встали посреди снежной пустыни, у одного из «барханов». Разложились как и до этого. Рита достала из баула чайник и большой пятилитровый термос, предложила на следующий день идти с чайком. Пришлось мне и Паше дышать глубже и думать о чем-нибудь приятном. Не очень помогло, но обошлось без членовредительства и то хорошо. Плюс: Паша взял на себя воспитание Риты и обучение теории выживания в нашем общем мире. Минус: поскольку Рита не понимала Искандерского наречия и все уроки проходили в моем присутствии, пришлось принимать в ее обучении самое непосредственное участие.

Таким «макаром», обходя развалины и попадавшиеся редкие острова, мы шли несколько дней. Даже стали втягиваться потихоньку, а Рита с каждым новым днем не уставала задавать глупые детские вопросы. Я не виню ее в том, что она не знает реальности, я обвиняю в этом ее отца, которому уже вряд ли удастся что-либо высказать по этому поводу. Ведь «хвост» подцепил мне именно он, а после моего побега с острова и ракетной атаки он стал неугодным и слишком много знающим человеком.

Единственное в чем Рита разбиралась лучше меня и Искандера, это в оружии.

В один из вечеров, перед своим дежурством, — Рита всегда стояла первую легкую вахту, — она попросила у нас наше оружие. Хотела его осмотреть, а заодно скоротать время. Отказывать не стали, лишь, в полушутливой форме попросили не испортить его. Я отдал свой единственный наган, Паша «сигару». От осмотра «Ксюхи» Рита отказалась, по ее словам там все осмотрено до нее.

Кстати, Паше повезло с боезапасом для револьвера. Его «сигара» использовала те же патроны, что и «Вихрь» Риты, а их аж два цинка.

Когда Рита меня разбудила и отдала наган, со словами — попробуй без предварительного взвода — я по достоинству оценил то, что она с ним сделала. Курок стал мягче, револьвер без взвода стал работать почти как с предварительным взводом. А с предварительным взводом вообще мягко, как из самозарядного пистолета. Паша тоже оценил искусство Риты, когда я его поднял и вручил «сигару».

Во время завтрака Рита пояснила, что оружие, изготовленное после катаклизма или сделанное кустарями, как мой наган, нуждается в доработке, а еще лучше — в модернизации. На моем револьвере не подогнан толкатель, толкающий барабан и запирающий гильзу в канале ствола. Он на пару десятых миллиметра длиннее чем требовалось, от того и тугое нажатие. Со временем он бы притерся, если бы я стрелял из него по пятьдесят раз в день в течение месяца, но Рита посчитала, что ждать так долго не стоит и слегка обточила его имеющимся у нее инструментом.

С «сигарой» Паши вышло гораздо сложнее. По словам оружейницы, чтобы его довести до ума нужны станки разного назначения. Особенно ей не понравилось избыточное утолщение всех деталей, что влияет на вес.