Клинт Вернер - Владыки «Железного Дракона»

Скагги держался рядом с Грокмундом и расхаживал взад-вперед, бормоча что-то про себя. Логистикатор пребывал в скверном настроении, поскольку раздобыть собственную пару защитных кузнечных очков ему не удалось, а потому он не мог насладиться видом того, как его жадные мечты становятся осязаемыми.

Первые признаки беспокойства подал Грокмунд. Он с пристальным вниманием всматривался в печь и внезапно отшатнулся. Эфирный химик снял очки и протер стекла. Широко улыбаясь, Скагги протянул руку с искренним желанием освободить дуардина от ноши. Грокмунд не обратил на логистикатора никакого внимания, даже не взглянув в его сторону. Убедившись, что на очках не осталось мусора, Грокмунд надел их обратно и опять всмотрелся в ослепляющее пламя.

Однако мгновение спустя он снова отошел от печи. Грокмунд хлопнул Хоргарра по спине, привлекая внимание главного двиргателиста. Чувствуя неладное, Готрамм не замедлил к ним присоединиться.

– Ничего необычного в котле не замечаешь? – спросил эфирный химик Хоргарра.

Тот поднял очки на лоб и непонимающе посмотрел на Грокмунда.

– Да вроде бы ничего, – ответил он. – У меня не так много опыта в том, что касается переплавки эфирного золота. Я что-то упустил?

– Цвет какой-то неправильный, – пояснил Грокмунд. – Плавающие темные пятна в котле.

Нервы Готрамма напряглись. Предупреждения Брокрина в который раз напомнили о себе.

– Что ты видел? – спросил он Грокмунда. Заметив, что тот замялся, капер сформулировал вопрос иначе: – Что, как тебе кажется, ты увидел?

Грокмунд покосился на печь.

– Мне показалось… – он пожал плечами, – да нет, это все воображение. Откуда там что может шевелиться? Тем более плавать в расплавленном золоте.

– У Друмарка похожие видения, после того как он откупорит пятый бочонок, – захихикал Скагги, показывая пальцем на Грокмунда. – Вот что бывает, когда не делишься.

– Может, не шевеление, – задумался Грокмунд. – Скорее, подернутое рябью отражение в неспокойном пруду.

Скагги расхохотался еще громче, но Готрамм был куда более серьезен и хотел разузнать все детальнее.

– Отражение чего?

И вновь Грокмунд мог лишь неопределенно пожать плечами.

– Я не уверен, но это было похоже на какую-то… птицу?

Туманные предостережения Брокрина зазвенели в ушах капера. Голос глубоко внутри, глубже, чем здравый смысл, пытался предупредить его. Готрамм поднял глаза на эфирного химика, затем на главного двиргателиста.

– Вытащите котел из печи, – приказал он.

– Нельзя! – запротестовал Скагги. – Весь газ, что еще не сжижился, испарится! Я даже не берусь сказать, сколько мы потеряем!

Готрамм отмахнулся от впившихся в него рук логистикатора. Он видел, что другие дуардины начали подтягиваться ближе. Он не знал точно, сколько их них услышали возражения Скагги, но Готрамм собирался выбить почву из-под ног логистикатора, пока тот не успел обратиться к команде напрямую.

– Друзья, есть подозрения, что с печью что-то не так, – заговорил Готрамм. – И нужно срочно удостовериться, что нет никаких неполадок. Мы потеряем немного газообразного золота, но, если начать действовать немедленно, мы спасем остальное. Или – он указал на Скагги, – мы можем не вмешиваться, рискуя потерять все. Часть золота все еще на корабле и ждет своего часа, поэтому мы должны быть уверены, что все в порядке.

Извещенные таким образом дуардины не осмелились противиться приказу Готрамма о необходимости вынуть котел. Команда поверила в способности капера, когда сделала его капитаном, и все еще была готова полагаться на его суждение. Скагги пробормотал в бороду глухие проклятия и отошел в сторону: видеть, как даже крохи газа тают, словно дым, было бы для него пыткой.

Бурливший котел достали из печи, его поверхность била по глазам ярким светом и обдавала жаром плясавшего над золотом пламени. Массивные цепи, которые перемещали тяжелый котел, скрипели и гудели от его веса. Грокмунд и Хоргарр орудовали длинными бронзовыми прутьями, не давая котлу раскачиваться, и помогали направлять внушительный резервуар к большой гранитной плите. С печальным гулом котел остановился, посаженный в выемку, специально для него предназначенную.

Пронизывающее эхо гула прокатилось по плавильне, и Готрамм ощутил холодок. Капер заметил, что остальных также передернуло, лица дуардинов внезапно поникли. Страх потерять золото вытеснил другой, более первобытный и глубокий, не поддававшийся описанию. И страх этот не желал уходить.

По мере того как железо стравливало жар печи, сияние на поверхности котла слабело. Однако золото продолжало источать бриллиантовый свет. Эдакое туманное свечение, находившееся в постоянном движении, словно пустынный мираж, дразнящий на далеком горизонте. Грокмунд вспомнил о мутном отражении, которое видел. Капера охватило желание заглянуть в котел самому, всмотреться прямо в его содержимое. Турик догадался, что задумал капитан, и попытался отговорить его, но безуспешно.

Жар от котла все еще обжигал. Готрамм моментально покрылся потом. Но молодой капитан по-прежнему был полон решимости, и, преодолевая неприятные ощущения, он поднялся на небольшой выступ над гранитной плитой. Оттуда он заглянул прямо в омут расплавленной эфирной руды.

Он видел жидкое золото ранее, но никогда прежде оно не не казалось ему настолько внушительным, как сейчас. Руда Грокмунда отливала более глубоким, богатым оттенком. Сверху ее сияние было словно плененный солнечный свет, теплый и мягкий. Ничего из виденного им ранее не выглядело столь ценно. Готрамм смотрел в истинное олицетворение алчности, золото обещало состояние, не поддающееся никакому подсчету. Дуардина охватило безумное стремление нырнуть в расплавленные богатства, навсегда стать с ними единым целым.

– Капитан, видишь что-нибудь? – Голос Турика звучал одновременно взволнованно и возбужденно.

Готрамм не знал, что именно выдернуло его из жуткого наваждения, которому он едва не поддался, но этого оказалось достаточно, чтобы пересилить влияние самоубийственного очарования.

Восхищение эфирным золотом испарилось. Вместо него пришел холодный ужас. Расплавленная руда выглядела все так же прекрасно и не растеряла своей ценности, но теперь Готрамм заметил что-то еще. Может, в котле и кипело эфирное золото, но это было не только эфирное золото. Очертание, едва различимое изображение угадывалось под желтой поверхностью. Готрамм сумел разглядеть длинный, загнутый книзу клюв и глаза со множеством фасеток, как у насекомого. Ему показалось, будто он видит очертания могучих орлиных крыльев с метками на перьях в форме глаз. И не почудился ли ему только что чудовищный коготь, попытавшийся дотянуться до него от бессильной злобы за неспособность принять физическую форму, перестать существовать лишь в виде изображения?