Иван Оченков - Путь на Балканы [litres]

– Черт его знает! – пожал плечами телеграфист.

– Господа, а может, это и к лучшему, что пока нет всех потребных составляющих? – неожиданно спросил Барановский.

– Почему вы так говорите? – насторожились его собеседники.

– Да вы хоть понимаете, какое значение может иметь подобное изобретение? – горячо зашептал им инженер. – Я даже боюсь представить все возможные последствия, но скажу вам только одно, господа. Эта идея, при правильной организации дела, может стоить миллион!

– Не может быть! – ахнул Валеев.

– Еще как может, но самое главное держать все в тайне. Незапатентованное изобретение имеет смысл, только пока о нем никто не знает.

– Надеюсь, вы не хотите… – недоверчиво протянул мичман, с подозрением косясь на Барановского.

– Послушайте, Константин Дмитриевич, – правильно понял его инженер, – если бы я не был патриотом, пушку моей конструкции сейчас производили бы на заводах Альфреда Круппа! Но я специально приехал с ней в Россию, чтобы именно она получила передовую артиллерийскую систему. И в отличие от вас, я прекрасно знаю, как трудно пробивает себе дорогу все новое. А тут еще изобретение простого солдата. Да у генералов из инженерного ведомства мозги закипят от подобной ереси!

– И что же делать?

– Пока ничего. Эта война скоро закончится, и вот тогда можно будет заняться данным проектом в более спокойной обстановке.

– Но что же делать с Будищевым?

– Боже мой, да разве вы не видите, что он понятия не имеет, какое значение может иметь это изобретение! И наш с вами долг, господа, проследить, чтобы этот аппарат послужил интересам, прежде всего, нашего, горячо любимого отечества, а изобретатель не остался без заслуженной им награды.

– Вы полагаете такое возможным?

– Да просто уверен, что именно так все и будет, если не оказать ему поддержки и, некоторым образом, направить на истинный путь.

– Одно непонятно, каким образом он вообще мог додуматься до этого?

– Простите, а вам не все ли равно? Впрочем, у меня есть одна теория на этот счет…

– И какая же?

– Видите ли, это у него не знание, а умение. Мне приходилось раньше видеть подобное. Вот представьте себе неграмотного мастерового, который слухом не слыхивал о существовании физики, технологии или чего-либо подобного, но может… да что угодно, хоть блоху подковать! Я уверен, что мы имеем дело именно с таким феноменом.

– Ну, вот, готово, – заявил Дмитрий шушукающимся в сторонке господам. – Ни динамика, ни лампочки, к сожалению, у нас нет, но я решил, что для демонстрации подойдет и ваш гальванометр.

– Но для чего?

– Улавливать радиосигналы. Короче, смотрите сами, – пожал плечами унтер и стал замыкать и размыкать ключ.

– Мистика, – потрясенно прошептал Валеев, наблюдая, как стрелка прибора колеблется вслед за работой ключа.

– Никакой мистики, – хмыкнул в ответ Будищев. – Просто техника на грани фантастики. Кстати, если на место гальванометра установить динамик, то можно будет слышать сигнал.

– Сигнал?

– Ну да, сигнал. Щелчок или писк, хотя я думаю, сначала все-таки будут щелчки. Но это решаемый вопрос.

– Ну-ка, – решительно протянул руку Нилов и, убедившись, что все работает, требовательно спросил: – Так говоришь, только динамика не хватает?

– Так точно.

– И когда ты это придумал?

– Да так, – скромно пожал плечами Будищев, – в перерывах между одолением неприятеля и соблазнением невинных дев!

– Паяц! – уничижительно отозвался мичман. – Руки золотые, а голова дурная. Тебя теперь точно на флот надо, у нас там таких много, в смысле с дурной головой, так что ты будешь на своем месте.

– Ой, ваше благородие, не пугайте так, а то я нервный!

– Кстати, а почему ты употребляешь французские меры длины?

– Это метры, что ли? Да так, случайно вспомнил!

Оказавшись в ставке наследника-цесаревича, Дмитрий попал в достаточно двусмысленное положение. С одной стороны, он был простым нижним чином, хотя и отмеченным многими наградами за свое геройство, с другой – его знали многие высокопоставленные офицеры и относились с известной доброжелательностью. Самое странное заключалось в том, что поначалу он не был прикомандирован ни к какому подразделению. Полк его был далеко, к батарее капитана Мешетича он имел касательство, только когда проводились испытания картечниц, а случилось это только лишь один раз. В конце концов, его прикомандировали к телеграфной станции в качестве обходчика линий, с которыми частенько случались различные неприятности: то из-за непогоды оборвутся, то местные решат, что им медный провод в хозяйстве нужнее. Столовались связисты вместе с солдатами, охранявшими штаб его императорского высочества, но в наряды и караулы телеграфистов не назначали, полагая что у них и без того довольно дел.

Надо сказать, что Будищев, обладавший от природы деятельной натурой, рьяно принялся за выполнение своих новых обязанностей и скоро стал на станции незаменимым человеком. Неудача с радио нисколько не смутила его, более того, рассудив трезво, он пришел к выводу, что все, что ни делается – все к лучшему. В отличие от других солдат, по большей части неграмотных и плохо понимавших принципы работы аппаратуры, он довольно быстро разобрался в ее устройстве и даже как-то ухитрился устранить одну неочевидную неисправность, доставившую немалое количество хлопот персоналу и седых волос начальнику. Это деяние подняло его авторитет на совершенно не виданную высоту и поставило в совершенно привилегированное положение по сравнению с другими нижними чинами. Смотря со стороны, можно было подумать, что он стал вольноопределяющимся, и только отсутствие пестрого канта на погонах указывало, что он обычный унтер-офицер.

Иными словами, у Будищева оказалась масса свободного времени, которое ему некуда было употребить. Поэтому, если на станции не случалось срочных дел, то он обычно отправлялся на базар. Приглядывался к товарам, прислушивался к разговорам торговцев, приценивался к разным мелочам, но ничего при этом не покупал и не продавал. Впрочем, большинство торговцев были иностранцами или евреями, так что понять их было мудрено, но предприимчивый унтер не отчаивался, тем более что во многих ситуациях можно было разобраться и без знания языка.

Как и на любом рынке, среди людской массы то и дело шныряли разные темные личности, охочие до чужого добра. Оборванные чумазые мальчишки с голодными глазами кружили вокруг обжорных рядов. Парни чуть постарше изображали из себя носильщиков, предлагая помочь доставить покупателям покупки. Несколько относительно прилично одетых господ разного возраста с любезными улыбками терлись в толпе, очевидно, облегчая карманы своих ближних от излишней тяжести. Один из них то ли по привычке, то ли от безысходности сунулся даже к Будищеву и попытался запустить руку в висящую на его ремне сумку. Ничего интересного, кроме нескольких патронов, там не было, поэтому Дмитрий не стал ловить воришку за руку, а убедившись, что не ошибся на его счет, продолжил наблюдение. Через несколько секунд незадачливый карманник отчалил с крайне разочарованным выражением на лице и, подойдя к неприметно одетому господину, виновато пожал плечами. Тот, впрочем, никак не отреагировал на его неудачу и с презрительным видом отвернулся.