Игорь Ривер - Тени Монолита

Глава восьмая

Так и тянет сказать: «Лесник нисколько не изменился». Но он и за последние полсотни лет нисколько не изменился. Место здесь такое, что-ли? Вон коту уже лет пятнадцать, а он все мышей ловит и шерсть не выцвела. Она яркая, как у молодого. Кот сидит на сарае, и (в отличии от Лесника) смотрит на нас с любопытством.

Двое из монолитовцев пилят на козлах сухую березу, еще один колет дрова и складывает их в поленницу. Четвертый уже нарубил сучьев с той же березы и разжигает печку в сарае. Лесник со своей скамейки косится на все это вполне одобрительно. Рядом с ним лежит автомат ППШ, мой подарок. Оружие выглядит ухоженным и Лесник изрядно смахивает на партизана. Ему бы еще шапку с красной полосой…

- А чего ты лыбишься? – сказал он вдруг. - Я, может быть, в такой шапке и ходил.

- Ты мысли читаешь, что-ли?

- Когда мыслей всего одна, угадать ее – не наука.

- Сколько же тебе лет? – спросил я.

- Много. Что вас, молодых, все считать тянет? Больше, чем тебе. Чего вы старику жить спокойно не даете?

- Посоветоваться пришел.

- Ну так советуйся.

Я вытащил из кармана и отдал ему «глушитель» Мессера. Лесник брезгливо взял в руки белую петлю, посмотрел на нее и непонимающе взглянул на меня.

- Дело тут вот в чем…

Лесник выслушал мой рассказ, покачивая седой головой.

- Ну да… Ну да… - он еще раз, уже с интересом, посмотрел на коробочку. – Нехорошая вещь. Ненужная. Ну-ка, одень! Он бросил прибор Крюкову. Тот посмотрел на меня, потом на монолитовцев. Я кивнул. Крюков откинул забрало шлема, просунул под него петлю и включил прибор.

Пилившие дрова монолитовцы выпрямились, пытаясь разглядеть его. У них ничего не получалось. Я тоже с трудом различал лейтенанта на фоне стены.

- Достаточно, - сказал Лесник. – Ну да, все так и было. Ты хоть понимаешь, что эта вещь делает?

- Да. Это генератор хаотичного пси-поля…

Лесник поморщился.

- Молодой и глупый. Слов умных набрался, а ума-то и нет. И Инга эта твоя – баба ученая, а все равно – баба. Когда это у баб свой ум был? Никогда. Она сказала, а ты и рад повторять за нею. Своей головой думай! Вот мы с тобой сейчас в Зоне, да?

- Конечно.

- А вокруг него Зоны сейчас не было. Дошло ли до тебя, бестолочь?

- Нет.

- Оно и видно! Как тебе и объяснить-то?.. Мыльный пузырь видел хоть раз?

- Видел.

- Если его иголкой ткнуть – что будет?

- Лопнет.

- Вот это и есть иголка, - Лесник показал на коробочку. – Не оболочка пузыря, не тот воздух, что внутри, а нечто извне, снаружи. Тебе иголкой в задницу потыкать – ты что сделаешь?

- Заору.

- Заорешь… И кровь, наверное, пойдет, да? Вот и из Зоны кровь идет, когда ты иголочкой-то орудуешь. И хорошо еще, если иголочка тоненькая, вот как сейчас. Тогда из пузыря наружу воздуха выйдет не много. А если толстая, или если их много будет – он лопнет. Как это будет выглядеть? Тот, кто рождение Зоны видел – тот знает.

- Инга говорила, что эта вещь снижает сопротивление человека к пси-излучению. что Зона как бы тянется к нему, когда он за периметр выходит.

Лесник пожал плечами.

- Ну она со своей стороны тоже права. Я же говорил: баба ученая. Все правильно. Иголку вытащил – воздух и пошел себе наружу. Но и это не главное. В конце концов, если оболочка порвется и весь мир погибнет, то это дело житейское. Он все равно когда-нибудь погибнет. Люди выживут, новый построят. Есть поважнее вещи.

- Например?

- А самому лень подумать? Когда у человека эта вещь – на него законы Зоны не действуют. Он может творить, что хочет и ничего ему за это не будет. Ничегошеньки. Наказывать его никто не станет и вознаграждать за добро – тоже. Как думаешь, многие ли, если об этом знать будут, станут добро творить? Вот потому это – зло, самое настоящее. С прибора этого спросу нет, он – железяка простая. А вот с человека – должен быть. Но это-то ты и сам знаешь?

- Знаю.

- Ну вот! Хоть немного своих мозгов есть. Это радует меня несказанно!

Да уж… Об этой стороне вопроса я раньше не думал. Зона действительно защищает меня. У тех, кто пытается в меня выстрелить, клинит оружие, происходят осечки, их случайно толкают под руку и пули летят мимо. Потом убивают их самих. На самом деле меня можно убить только в рукопашной схватке, без оружия (что очень не просто), или если я сам нападаю на человека и ему приходится защищаться. Еще я могу, по своему желанию встать под случайную пулю, предназначенную не мне. Это – мой выбор. Но надев этот «глушитель», Крюков, или даже любой из братьев сможет без проблем пристрелить меня. Хотя и это по сути мелочи. Не будет меня – что изменится? Ничего. Важно, что сами законы Кармы, основа мироздания, нарушаются. Это как нарушение физических законов природы. Камни не падают на землю, а летят под действием гравитации вверх. Свет движется быстрее света. Электрон и позитрон не аннигилируют при столкновении, а пожимают руки и летят по своим делам дальше. Только Карма – она еще важнее и там, где она не действует, там – Мертвая Зона. Мертвая Зона в ноосфере уничтожается. Всегда. Без исключений. Если для этого нужно будет убить живое существо… Нужно?

Монолитовцы, до того внимательно смотревшие в нашу сторону, снова начинают заниматься дровами. Убийство Крюкова, как потенциального носителя Мертвой Зоны, признано неэтичным. Ответственность за это решение на мне и шудрам этого достаточно.

- Ну что, дурилка, задумался о жизни? – спросил Лесник.

- Задумался…

- Еще подумай! Ночуйте сегодня. Может, завтра еще чего надумаешь. Вон там грядка, картошки накопайте.

...

Утром Лесник глядел вслед уходящим в утренний туман людям и гладил забравшегося ему на колени кота. Тот мурлыкал, топтался и впивал когти в суконные брюки старика.

- Что, Васька? – спросил его Лесник. – Снова будем смотреть и ждать, как все пойдет? Придется. Ничего мы больше здесь сделать не можем. Хочешь картошку вареную?

Кот улегся, явно не собираясь никуда отпускать хозяина. Картошки он не хотел. Вот если бы мышь, птичку, или рыбу!.. Но мышей и птиц хозяин не ловил, а пора рыбы придет позже, зимой.

...

С опушки Рыжего Леса мы повернули не на юг, а на север. Планы изменились. Лесник не зря сказал: «Подумай!» Я подумал и мне, можно сказать, понравилось. Теперь нужно проверить одну весьма перспективную версию.

Мы шли к АЭС.

Глава девятая

Такая уж в Зоне погода… Утром – туман, вечером – туман, днем иногда тоже туман. На этот раз он такой густой, что ничего не видно в двадцати шагах. Иду по покрытому старым, кое-где уже распавшимся на куски рубероидом, бетону, справа и слева – белесая муть, вперед и назад уходит эстакада и в этом мире ничего больше не осталось кроме тумана, тишины и меня.

Монолитовцы и Крюков идут в восьми метрах ниже, по земле. Мне их сейчас не видно, только иногда мелькает в тумане темная тень. Их и мои шаги глохнут в измороси. Небо понемногу темнеет, уже вечер. Мы ищем место последнего боя «Чистого Неба». Вернее уже нашли.