Денис Бурмистров - Империя Млечного Пути. Книга 1. Разведчик [СИ litres]

– Но вы же понимаете, что это невозможно? Никто, кроме Императора не может создавать Арки! Никто во Вселенной!

Кимура промолчал, многозначительно выпятив подбородок. Он высказал свое мнение, но спорить о нем не собирался. Будучи человеком критического склада ума, Акияма не любил подменять отсутствие фактов живостью фантазии. Да, произошедшее в тот день выбивалось за рамки обыденности. И преступник, за которым они гнались, точно не имел к случившемуся никакого отношения, слишком уж не сопоставимы масштабы события и личности. Тогда что могло заставить исчезнуть целую планету?

А что заставляет ежедневно исчезать и проявляться в других местах космические корабли нескольких десятков космических рас? Что может в один миг переместить звездолет из одной точки Вселенной в другую?

Понятно что – всем известная, но не поддающаяся изучению технология Арок, ставшая основой могущества человечества. Технология, которую способен воспроизводить лишь одно существо во Вселенной – Император.

И вот тут начинался тонкий лед – если не Император поспособствовал исчезновению Эрсо-1515, то что?

Или кто?

Пауза затянулась, и заместитель командующего решил взять слово.

– Господин Аладьев, – сказал он, привлекая внимание помощника сенатора. – В данный момент специальная комиссия работает в системе Альфа-Эрсо, наблюдает изменения структуры и гравитационных орбит, вызванных явлением. Все материалы…

– Да-да, я знаю, – парень, судя по всему, даже не заметил, как перебил целого боевого офицера. – Сенатор Савельев обязательно посетит комиссию. Что ж, у меня все.

Еще не утихло эхо торжественной мелодии, а Кимура чеканным шагом вышел из зала. Здесь, в пустом коридоре, позволил дать волю эмоциям, с силой рванул ворот кителя. Жалобно звякнула магнитная застежка. Дышать стало свободнее, словно сняли ошейник.

Ошейник, в котором он проходил всю жизнь. Который носил не как бремя, но как предмет гордости.

Разжал кулак, посмотрел на подаренный значок, оставивший на коже ладони белые полосы вмятин. «Почетный воин Империи», ветеранская медаль. Точка в длинной череде наград и регалий. Дальше только посмертные.

«Силуэты среди теней. Отблеск стали. В тишине завершается жизнь».

Древние стихи как никогда вовремя вынырнули из памяти. В них не было печали, лишь закономерный итог всего.

Нужно будет зайти к Рудому, проститься.

Уже на выходе из штаба Кимуру догнал невысокий человек с бегающими глазами и приклеенной на бледном лице улыбкой.

– Господин Кимура! Еле поспел за вами! Разрешите? – он торопливо забежал вперед и открыл перед капитаном дверь. – Меня зовут Савва, я представитель одной компании… Мы знаем как несправедливо обошлись с вами на службе, которой вы… Ох, позвольте… Мы очень не хотим, чтобы ваши таланты пропали всуе…

Он что-то говорил и говорил, потом, в последний момент, когда отрешенный Акияма садился в служебное авто, сунул-таки ему в руку жесткую визитную карточку. Откланялся и остался стоять на бетонной площадке, глядя вслед отлетающей машине.

Лишь на полпути домой Кимура без интереса поднес визитку к глазам и в полумраке салона прочитал тисненные золотые буквы.

«Частная военная корпорация «Сфорца». Работа для профессионалов».

И ниже, под стилизованным изображением воина, бегущего с копьем и щитом: «Когда среди звезд не мир, но меч».

В густой тишине тикали самые настоящие механические часы, изящные, рельефные. Большое круглое стекло, отливающий медью циферблат с оттиском, тяжелый маятник, висящие на цепочках грузики в виде древесных шишек. Сразу видно, что вещь дорогая, старинная, не какая-то там современная пластиковая реплика.

Интересно, откуда у обычной колониальной больнице деньги на такой раритет? Впрочем, учитывая сколько они дерут за услуги сверх страховых, так тут можно «живой» пол постелить даже в коридоре!

«Живой» пол был еще одним пунктиком в длинном списке новых желаний Йенсена. Как новая машина, обзорный голографический потолок и репликант-уборщик. Точнее, уборщица, с аппетитными формами и дополнительными функциями, скрытыми от жены.

Теперь к ним добавились и часы с кукушкой.

Впрочем, это теперь не просто пустые желания. Правильное слово – «планирование». Потому как дела пошли в гору.

Йенсен заерзал в дорогом кожаном кресле, устраиваясь поудобнее.

Сколько они просили подождать? Пару минут? Уже прошло не меньше десяти. Ну, да и черт с ним, ради дела можно подождать. Не каждый день соучредители медицинских компаний предлагают помощь задаром. Главное, чтобы Элли на ноги поставили. На ее будущее уже есть интересные мыслишки.

Йенсен постучал пальцами по подлокотнику массивного кресла, в котором, не взирая на свои габариты, практически утопал. Вздохнул, склонив голову к плечу. Взгляд сам собой упал на окно, за которым, на аккуратной лужайке на территории больницы, виднелись стартовые «чаши» для космических катеров. Обычно пустующие, изредка занятые бочкообразными медицинскими челноками, призванными забирать больных с орбитальной платформы. Сейчас в них красовались два катера, дорогих и сверкающих. Один – двухместный «Моор», черный с оранжевыми молниями, напоминающий трехгранный наконечник стрелы. Агрессивный, дорогой, вызывающий. Второй катер – зеленый с золотым, чуть выпуклый посередине – комфортабельный «Типин», «для ценящих уют и надежность».

Оба катера не местные. На каком, интересно, прилетел соучредитель Джаспер? На «Мооре»?… Джаспер-как-его-там. Вроде бы Сёренсен. Да, точно, Сёренсен. Надо бы запомнить, пригодится.

Чей может быть второй катер? Какой-нибудь зажиточной парочки, решившей на старости лет повидать мир? Хотя, вряд ли они приперлись на Канкри-55 в поисках новых впечатлений. Может, навещают кого?

Разгулявшаяся фантазия начала подпихивать картинки с личным катером Йенсена, на котором он бы … Ух!

Вновь попробовал позвонить Элли, но опять не получил ответа.

Все же странная деваха эта Элли. Не то, чтобы головой поехавшая, но какая-то… странная.

Датчанин не смог подобрать иного слова, пробуя подцепить на собственные ощущения все, что всплывало в памяти.

Элли и Ю – оба странные. Ну, вот как тут еще скажешь? Однако, и в своих странностях они разные, со своими прибабахами. Тот же Ю – он весь какой-то дремучий, дикий. Будто проспал в стазисе последние лет сто, даже банальных вещей не знает.

А Элли, Элли другая. Тоже без инбы, как и Ю, имя из какой-то книжки содрано, сама утверждает, что ничего не помнит до момента пробуждения в том медицинском модуле. Однако, все схватывает буквально на лету. Без подсказок научилась пользоваться визором и кухонным синтезатором, выучила несколько десятков фраз на датском, не удивлялась окружающему порядку вещей. Словно все это уже видела, просто подзабыла.