Андрей Болт - Начало [СИ]

До того, как я на свою беду встретился с Ориксом и попал в зависимость от орков и столь неблагодарной работы, мы с Элем промышляли незначительными кражами. Они были достаточно мелкими, для того чтобы не привлекать к себе внимания гильдии воров, и достаточно крупными, для того чтобы прокормить нас с побратимом.

Я представил, как размахиваюсь и со всей силы бью по нагло ухмыляющейся клыкастой роже. Голова Хикса откидывается назад, а из разбитой губы течет кровь. Увы, такое возможно лишь в моих фантазиях, и дело было даже не в численном перевес на стороне орков, которые, конечно же, немедля кинутся на подмогу своему главарю, а в том удручающе простом факте, что мне всего семнадцать, и я намного, НАМНОГО слабее любого взрослого орка.

— У тебя времени — до десятой луны . Не успеешь все разнюхать, я тебя заживо зарою, понял?

Помните, как я описывал характер эльфов? Ну, так орки были их полной противоположностью. Нет, естественно, особой добротой они, конечно, не отличались. Но надо отдать должное этой расе — несмотря на не меньшую (а, скорее, даже большую) чем у эльфов злобность и жестокость, орки не были ни холодными, ни высокомерными. Так же клыкастые никогда не прибегали к столь любимым детьми леса изощренным и утонченным в своей садистской жестокости пыткам, предпочитая или сразу отрывать не угодившим им людям головы, или, в крайнем случае, если для начала требовалось сделать предупреждение, поломать пару пальцев, руки, ноги, спину… Лично я бы характеризовал орков как принципиальных, яростных ублюдков. Принципиальных, потому что они не признавали никаких законов кроме своего собственного Кодекса чести [7] Не путать с родовой честью (честью Рода) эльфов. Если Кодекс чести орков регламентирует их повседневный быт, по принципу построения чем-то напоминая человеческий Свод Законов, и в своем государстве они требуют его исполнения как от своих сограждан, так и от гостей империи, то родовая честь детей леса распространяется исключительно на эльфов и заключается в том, что если вы оскорбили одного эльфа, вы оскорбили и весь его Род, а значит мстить вам, соответственно, тоже будут все. Так же если эльф дал слово, он обязан его сдержать. Если дитя леса нарушит данное обещание, он запятнает честь своего Рода позором, смыть который сможет только его кровь. , но уж ему следовали с маньякальной точностью. Ублюдков, потому, что их Кодекс чести не имел ничего общего с человеческими законами совести и морали.

В пищу орки предпочитали употреблять исключительно сырое мясо, только в отличие от детей леса они не брезговали и человечинкой (впрочем, и эльфятинкой тоже). Но при необходимости могли закусить и обыкновенной, человеческой едой.

Орки давали своим детям имена, обязательно что-нибудь значащие на их родном языке. Так, например, имя «Хикс» в переводе с орочьего значило «меченый», а «Орикс» — «победитель».

Как-то так получилось, что при небесном раскладе эльфам достались жестокость и коварство, оркам — ярость и дикая самоуверенность, а людям — житейская хитрость и изворотливость.

Если бы мирному горожанину предложили выбрать, с кем он предпочтет столкнуться ночью в узком переулке — с орком или с эльфом, он, скорее всего, выбрал бы самостоятельно воткнуть себе нож в сердце. Так как, что попасть на стол к первому, что поучаствовать в «развлечениях» второго, удовольствие весьма и весьма сомнительное, а главное, гораздо более болезненное, чем простое самоубийство.

Хикс разжал руки, и я снова ощутил под ногами землю.

Сейчас двадцать четвертый день девятой луны. А значит, у меня в запасе еще шесть дней. Одна только беда — в этот раз мишенью орков оказался тот, кого я знал лично, и моя информация выпишет ему смертный приговор…

Проходя мимо, орк двинул меня плечом, так что мне пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы позорно не упасть перед ним на пятую точку.

— Ха'ри так! — злобно прошипел я вслед удаляющейся компании орков на гномьем языке — самом подходящем из всех других для ругательств.

— Не переживай, скорее всего, больше мы его не увидим, — мне на плечо опустилась рука Эля, и я невесело усмехнулся.

Побратим имел в виду, что мы собираемся слинять из города.

Я не боялся ни Орикса, ни тем более, Хикса. Не боялся, потому что мне нечего было терять. Я не боялся смерти. Чтобы ее бояться, надо дорожить жизнью.

Придя в себя после неприятной встречи с орками, я с отвращением передернул плечами, и мы продолжили путь. Город бурлил вокруг нас, живя своей собственной, неповторимой жизнью. Жизнью обывателей, торговцев, ремесленников, простаков и богатеев, словом, самой обычной жизнью, в которой нам места не было.

Немного поплутав по извилистым улочкам, мы, наконец, вышли к цели нашей дневной прогулки.

Собственно, эта цель была напрямую связана с работой на орков. Ориксу было необходимо разузнать кое-что о Скривусе, торговце магическим оружием. Но я слишком хорошо относился к этому старому гоблину, чтобы позволить орку его убить.

Сторонний наблюдатель мог пройти мимо лавки старого Скривуса и даже не заметить ее скрытый вход. Расположенная в отдалении от всех основный торговых артерий города, эта лавка предназначалась лишь для особых покупателей. Короткий спуск по грязной лесенке, и мы оказались около неприметной, в пол человеческого роста железной дверцы.

Приглашающе тренькнул колокольчик, оповещая хозяина о приходе новых покупателей, и мы оказались внутри. В лавке царил сумрак, разгоняемый лишь светом двух подвешенных под самым потолком ламп. Многочисленные стеллажи были сплошь уставлены магическими пробирками, кувшинчиками, пузырькам с зельями, подставками, какими-то книгами, пучками трав, странными фигурками, незажженными свечами всех цветов и размеров, кинжалами, ножами, стрелами, болтами, и прочим магическим и полу магическим барахлом. В дальней части лавки виднелся узкий арочный проем, завешенный грязной линялой тряпкой, уводящий куда-то в недра заведения.

Занавеска всколыхнулась, и из арки показался низкорослый гоблин с болтающейся на щеках кожей цвета весеннего болота, покрытой уродливыми бородавками. Кутаясь в порванный плащ, он, кряхтя и подслеповато щурясь на свету, неторопливо подошел к нам.

— Мастер Скривус, — вежливо кивнул головой Эль, приветствуя старого хозяина лавки.

Гоблин мелко-мелко затряс головой и принялся внимательно нас разглядывать.

— А!.. — облегченно протянул Скривус, наконец, нас узнавая. — Эрик-Изгой и однорукий Эль! Боюсь, сегодня работы нет. Зайдите послезавтра, мне привезут товар, поможете с разгрузкой.

Когда-то давно старый гоблин пожалел пару голодных, замерзших подростков и подбросил нам пару медных монет. С тех пор мы с Элем помогали Скрвусу с мелкими поручениями в его лавке. Платил болотный торгаш, конечно, сущие гроши, но, когда на воровской ниве нам долго не везло, эти деньги помогали не умереть с голоду. Пришла пора отплатить старому гоблину за его доброту. Жизнь за жизнь — когда-то он спас наши, теперь мы спасем его.