Андрей Болт - Начало [СИ]

— Изгой, вставай! — кто-то негрубо, но довольно ощутимо тряхнул меня за плечо.

Обычно я не позволяю себе такой роскоши — безмятежно спать. Профессия не та. Но вчера ночью я так вымотался, что потерял всякую осторожность и заснул, даже не поставив перед дверью в логово пары-тройки ловушек.

Но это был всего лишь Эль — мой напарник и побратим. Я широко зевнул и сладко потянулся. Приняв сидячее положение, я окинул взглядом скромную обстановку комнаты: обшарпанные стены, старая мебель и грязное окно, затянутое мутным, почти не пропускающим света пузырем дохо-жабы. Обычная комната обычного дома Приграничного района , района бедняков и не шибко ладящего с законом народа.

Немного побродив по жалкой обстановке комнаты, мой взгляд остановился на разбудившем меня человеке. Нет, не человеке, а эльфе . Просто за годы, проведенные вместе, я перестал обращать внимание на его необычный внешний вид.

Кто-то мог сказать, что эльфы — красивая раса. Что ж, спорить не стану. Высокие, стройные, дети леса щеголяли бледной, почти белой кожей, голубыми губами, черными у эльфов и белыми у эльфиек волосами.

Но еще больше привлекали к себе внимание их глаза — удлиненные, чуть вытянутые к вискам, они были похожи на холодное, сиявшее всеми оттенками синего пламя: от жемчужно-серебристого до цвета ночного неба. Чем старше становился эльф, тем больше блекло и выцветало это «пламя». Есть ли у детей леса радужка, зрачки и другая атрибутика человеческого глаза, я не знаю, но днем они видят намного лучше людей.

Однако самым примечательным в эльфах были их кости и зубы. Во времена Второй Великой Войны [3] Вторая Великая война— 610–897 г. г П.С. Затяжная, кровопролитная война между серафимами, людьми, орками, эльфами и гномами за передел мира. Завершилась после заключения Договора. немало детей леса лишалось из-за них жизней.

Сами эльфы расставались со своими зубами с крайней неохотой. Лишиться даже одного зуба у них считалось величайшим позором, а если эльф терял их пять, он должен был совершить ритуальное самоубийство, чтобы смыть позор с себя и своего Рода .

Кроме удивительной красоты, эльфийские зубки обладали еще одним неоспоримым достоинством — необыкновенной твердостью и поразительной остротой. Они толклись в пыль и смешивались с особым магическим раствором, а потом этой смесью покрывались лезвия клинков. После застывания металл приобретал голубоватый блестящий отлив и превращался в « вечную кромку » — неразрушимый сплав, не нуждающийся в заточке и с одинаковой легкостью разрезающий как щелк, так и латника в полном боевом облачении.

У моего побратима не хватало одного коренного зуба — он подарил его мне, превратив в окантовку кинжала — моего единственного и любимого оружия, который я назвал в его честь Элеруалем [4] Элеруаль — полное имя от сокращенного на человеческий манер «Эль». .

Кто-то придумал сказку о том, что эльфы бессмертны. Абсолютная чушь. Просто их оксовски [5] Окс — эквивалент Дьявола в мире Вергилии XIV. тяжело убить, так как каждый из них обладает врожденным даром волшебства, в считанные минуты залечивающим любые не магические раны.

Однако главный недостаток представителей этой расы — это их характер. Злые и жестокие, холодные, коварные и высокомерные — вот, пожалуй, наиболее точно характеризующие детей леса понятия.

Эльфы любят наслаждаться мучениями других существ, и даже не стараются этого скрыть. Пытки — их любимые развлечения. И королю , дабы сохранить мир между нашими расами, приходится закрывать глаза на периодически находимые в кварталах эльфов истерзанные трупы замученных зверскими пытками людей. А гастрономические пристрастия детей леса и вовсе оставляют желать лучшего. Пищу они употребляют исключительно в сыром виде. Это касается как овощей, так и мяса…

— Который оборот ? — я легко соскочил с кровати и начал натягивать рубашку.

— Почти полдень .

— Ого! Ну и мастер же я дрыхнуть.

— Это верно, — Эль сверкнул мимолетной улыбкой и поправил закатанный рукав своего бессменного синего плаща около культи.

У Эля не было левой кисти. Где он получил эту страшную рану, я не знал, это случилось еще до нашего с ним знакомства. По меркам людей, Эль был не на много старше меня, и я терялся в догадках, что надо было совершить эльфийскому юноше, чтобы ему отрубили руку? Иногда меня просто подмывало расспросить побратима о его прошлом, но я каждый раз себя сдерживал.

— К мастеру Скривусу?

Эль молча кивнул и закинул за спину легкий рюкзак с амуницией. Я одел еще крепкую, но уже местами потертую куртку из грубой кожи и окинул взглядом опустевшую комнату, проверяя, ничего ли не забыто. Дверь тихо хлопнула за нашими спинами, и мы оказались на улице.

Узкий грязный переулок пьяной змейкой вился меж старых покосившихся домов. Камень и дерево слились здесь воедино в причудливой смеси того, что жители Лагарика называли Приграничным районом или попросту Приграничьем. Публика, попадавшаяся нам на пути, была соответствующей — кривые, косые, больные или просто мертвые нищие и бродяги сидели, ползли, шли, ковыляли, валялись в узеньких, заваленных мусором и отходами проулках и у стен домов. Нестерпимо воняло нечистотами.