Георгий Лопатин - Объединитель Руси [litres]

– Это истинно?! – ошарашенно воскликнул епископ Симон, быстро осознав все репутационные плюшки, что получит церковь в таком случае и он лично, а они огромны, несмотря на то, что придется поделиться с княжеской четой.

Князь ясно дал понять, что хочет, чтобы его жена была отмечена особо.

– Да. Так вот, я хочу, чтобы священники стали менять в своих проповедях отношение людей к болезням, чтобы они не только не противились излечению, точнее, защите от болезни, но сами того жаждали. А чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, я с Агафьей сам пройду процедуру вакцинации на площади при стечении народа, показав безопасность способа на своем примере.

– Это богоугодное дело… Настоящий христианский подвиг!

– Значит, договорились, – кивнул Юрий.

Епископ Симон кивнул и облегченно выдохнул. Напрасно он подумал, что все кончилось. Все только начиналось. Он не знал, что это был лишь первый наезд великого князя на церковь. Юрий не спешил, время еще было наставить церковную братию на путь истинного служения, выдавливая из них мирские заботы и страсти, капля по капле. Церковь должна была олицетворять собой истинную святость, являть собой пример праведной жизни во Христе.

Весенние хляби уходили, и вскоре следовало ожидать нашествие половцев. Как доносила разведка, Константин даже не пытался сговориться с новгородским князем Мстиславом Мстиславичем Удатным. Во-первых, дорого запросит за свою поддержку, а во-вторых, у новгородцев все еще были сложности с Орденом меченосцев, и стоит только княжеской дружине двинуться на восток, как они тут же припожалуют.

Так что эффекта молота и наковальни можно было особо не опасаться. Впрочем, и одного «молота», то бишь половцев, хватало за глаза.

Сколько их придет, никто не знал. Могло две тысячи припереться, хотя эта численность не страшна, а значит, Константин расщедрится и зазовет побольше. А те и рады, словно стервятники, кинутся со всех концов на поживу…

В том, что половцев в конце концов вышибут из княжества, сомнений не было, они, «нажравшись», сами свалят обратно в степь, но вот за эти месяцы они могли такого накуролесить, что одна из казней египетских – саранча – покажется мелким недоразумением.

Что могло выставить Владимирское княжество, а точнее, Юрий с Ярославом?

Три тысячи дружины, тысячи две охотников плюс максимум пять сотен стрелков. При этом тысячу дружинников требовалось оставить у Владимира, а точнее, для блокировки Константина. Еще тысячу отправить на границу со Смоленским и Рязанским княжеством. Ну и на границу с новгородской землей все же стоит тысячу отправить.

Итого остается две тысячи конницы плюс пехота, что будет бесполезна в перехвате половцев. Они эффективны только в засаде полевого сражения. А кочевники как раз боя принимать не станут, они разбойники, и, растекшись сотнями по княжеству, они примутся грабить и жечь.

Чем дольше Юрий думал о ситуации, тем поганее становилось на душе. При всех вариантах действия выходило, что половцы устроят погром, а это сильно ударит по Юрию. А его репутация должна быть бела как первый снег.

– Может, попробуем их перекупить? – предложил Ярослав. – Выйдет, конечно, дороговато, но… Как у тебя со средствами?

– Если поднатужиться, то средства собрать можно, так что это реально. Проблема в том, что это не решение вопроса, а лишь временная отсрочка, это если половцы вообще сдержат слово и, получив откупные, уйдут. А если уйдут, то придут на следующий год в надежде получить новую откупную дань. А у нас уже ничего нет. Константин может все же договориться с Мстиславом, и тогда нас раздавят с двух сторон. Нет, брат, врагов надо бить по очереди, пока есть такая возможность…

– Но как? Они не примут боя, даже если нас будет в два раза меньше.

– А если в четыре раза? – задумчиво произнес Юрий.

В его голове начал складываться пока еще рыхлый план и очень рискованный.

– Если выйдет всего тысяча дружинников, рискнут разделаться с помехой, что будет мешать им грабить всласть?

– Хм-м… ну, я думаю – да, особенно если их будет не меньше четырех, – кивнул Ярослав. – Только как сделать так, чтобы они поверили, что им будет противостоять тысяча? Соглядатаи Константина, разведчики самих половцев выяснят, что…

– Что им действительно противостоит тысяча.

– То есть ты действительно хочешь выставить против них лишь тысячу дружинников? – удивился Ярослав.

– Да.

– Хочешь подловить их, как Костю, и перебить с помощью своих стрелков?

– Если получится, – кивнул Юрий. – Хотя тут уверенности нет. Костины проводники наверняка предупредят половцев о такой опасности, так что они могут и не кинуться в погоню.

– А вторую тысячу куда денешь? Ведь ее и вправду нужно куда-то отправить, чтобы соглядатаи доложили, что она далеко от границы со степью.

– Отправим на запад к границе с Новгородской землей, дескать, новгородский князь решил проявить активность и половить рыбку в мутной воде, а потому требуется усиление на западной границе.

– А на самом деле?

– А на самом деле… слушай, что я придумал…

Хан Юрий ехал в хорошем расположении духа. А чего горевать? Погода прекрасная, земля сухая с сочной травой, а главное – его орда шла в набег по приглашению одного из русских князей, а это значит, что добыча будет доброй.

Это ведь не наобум лезть в русские княжества. В таком случае русские князья объединятся перед общей угрозой и выставят совместное войско и встретят во всеоружии. Потом догонят и еще раз встретят. Сколько раз так бывало…

Куда как лучше участвовать в их междоусобице на одной из сторон.

Еще больше поднимало настроение то обстоятельство, что навстречу ему вышла всего тысяча дружинников. Разгромить эту дружину его почти пяти тысячам воинов, среди которых имелось некоторое количество мордовских отрядов (пришлось взять с собой, а то возрастал риск того, что они нападут на стан), не составит большого труда.

И хоть человек Константина предупреждал, что обозники весьма опасны, хан Юрий на это лишь отмахивался.

Призывая хана Юрия, Константин, наверное, увидел в этом особенно оскорбительную издевку для брата, против тезки ведь драться придется. Заодно Ярослава хотел поддеть, ведь хан Юрий был ему тестем, но, увы, первая жена, будучи еще слишком юной, померла родами. А может, Константин хотел лишний раз мотивировать самого хана, вплетя элемент кровной мести, напомнив тому, из-за кого померла его дочь, чтобы точно не замирились. Но, скорее всего, тут имели место быть все причины разом.

И вот наконец произошла встреча двух Юриев, один – русский князь, другой – половецкий хан.

– Ты либо очень храбр, князь, либо очень глуп, раз решил выйти против меня, – хохотнул Юрий Кончакович. – Неужели ты надеешься остановить меня своей тысячей?!