Георгий Лопатин - Объединитель Руси [litres]

«Ребра сломали, скоты», – понял он.

Телохранители стащили подопечного с лошади.

Пара охранников уже лежали недвижимы на земле, в ком-то из живых торчали стрелы, угодившие в слабые места превосходной защиты, на которые они пока не обращали внимание.

– В круг!!!

Дружинники-телохранители действовали слаженно, ведь не зря их столько гоняли на тренировках, связанных с защитой охраняемого лица. Юрия тут же закрыли щитами, образовав непробиваемый купол.

А то ведь раньше, хоть они и звались телохранителями, но вот что и как делать при нападении, они представляли слабо или были просто хорошими воями, и только.

– Пустить дым!!! – продолжал отдавать команды командир охраны.

Увы, вырваться с места засады было проблематично, ибо впереди и сзади на улице оказались какие-то телеги с хворостом, который подожгли, видимо, на тот случай, чтобы всадники не смогли их перескочить. В общем, дорогу надежно перекрыли, да и лошадей уже половину побили, ведь они не были защищены, не на бой ведь ехали.

Дружинники бросили дымовые шашки, что тут же стали извергать из себя густые клубы черного дыма, что очень скоро заволокли все пространство.

Юрий как-то сказал Ивану о подобных средствах, и тот, с фанатично блестящими глазами взявшись за работу, подготовил несколько разновидностей таких дымовух, от обычных условно безопасных (очень уж от этого дыма першило в горле, да и долго дышать не рекомендовалось, потому как начинала кружиться голова), какие использовались сейчас, и до предтечи слезогонки на основе горчицы и мочи.

Стрельба из окон окружающих домов продолжалась, но стала не прицельной.

– В дом!

Впрочем, как стало ясно чуть позже, на расстрел из луков и арбалетов заказчики особо не надеялись, так как вокруг послышались яростные крики, и в дым ворвались вражеские бойцы, размахивая мечами, топорами и сулицами.

Завязалась сеча.

– Гранаты!

Пара бойцов, что находилась позади внешнего круга защиты, начала срывать чугунные бомбочки сначала со своих поясов и, дергая шнуры, закидывала в толпу нападающих, а потом – с поясов рубившихся бойцов.

Забухали взрывы, и раздались крики ярости и боли.

К удивлению Юрия и остальных, взрывы атакующих особо не напугали, лишь на краткий миг ослаб напор, и только.

«Привыкли к фейерверкам», – подумал великий князь.

– Бойся!!!

В следующий момент грохнул взрыв, гораздо более мощный, вынесший ворота, ведущие во двор одного из домов.

– В дом!

Во двор ворвались несколько бойцов и устремились к терему.

Грохнул еще один взрыв, и вынесло уже дверь в здание, в котором засели несколько лучников. До них быстро добрались и порешили, ибо те сдаваться не собирались. После чего в дом занесли Юрия. А следом протиснулись все остальные, начав баррикадировать дверной проем столами и лавками.

Вокруг бесновались атаковавшие, раздосадованные тем, что жертва ушла.

– Пали их! – закричал, видимо, командир татей.

– Сигнальные ракеты!

В воздух из окон со свистом начали взлетать ракеты, оставляя высоко в небе красные порошковые пятна. Если местная стража до сих пор не в курсе происходящего, то скоро точно будет знать, не увидят сами, так сообщат обыватели.

«Если только Владимир в этом сам не замешан», – в какой-то момент подумал Юрий, но верить в это не хотелось.

– Не должен…

Атаковавшие времени зря не теряли, натащили к дому всякого горючего хлама, оторвали жерди от забора, сено, еще что-то, и вот потянуло удушливым дымом.

Вскоре пришлось дышать через тряпки, смоченные водой, но вот снаружи раздались крики ярости, звон стали, и вскоре Юрий услышал знакомый голос брата:

– Юрий! Это я – Владимир! Мы побили татей!

Делать было нечего, даже если Владимир оказался перебежчиком, то не сгорать же в огне? Так что все поспешили наружу из изрядно задымленного дома, что начал уже активно гореть.

– Как ты? – склонился Владимир над харкающим кровью старшим братом с тревогой во взгляде.

– Хватайте митрополита и начинай операцию «Глашатай»… – прохрипел Юрий Владимиру.

Тот только кивнул.

И полетели во все концы Руси гонцы к агентам КСБ с одним лишь зашифрованным сообщением, и в условленный день по всей Руси поднялась буча великая.

– Греки пытались убить нашего блаженного князя! – орали на улицах юродивые.

– Греки хотят, чтобы Русь снова разбилась на кусочки, точно брошенный на землю кувшин, а князья продолжили междоусобицу, дабы убивали русские люди друг друга на потеху врагу рода человеческого!

– Долой греховных греков!

– Долой папистских прихвостней, продавшихся за тридцать серебряников!

– Даешь русского Патриарха!

Завести народ после месяцев подготовки не составило большого труда, и подкупленные да чуть подпоенные люди пошли громить церкви, в которых служили греки и им сочувствующие, но уже из аборигенов.

Ну а то, что часть священнослужителей вдруг померла от черепно-мозговых травм или от внутренних кровоизлияний, когда им ногами отбили все внутренности во время этих погромов, то что ж, бывает, на то они и погромы.

Действительно ли священники-греки организовали это нападение, Юрию было по большому счету плевать, главное – повод шикарный, ну и что-то ему говорило, что без святош тут не обошлось.

Мероприятия, посвященные Боярской думе, были сорваны, но это не помешало Юрию, чуть оклемавшись, назначить выборы в Палату князей, а потом и созвать собор для выбора Патриарха.

Гибель отпетых врагов великого князя среди церковной братии показала им, что с ними Юрий шутить не собирается. На колеблющихся сильно повлияло признание митрополита Киевского. Конечно, на дыбе под пытками любой признается в чем угодно, но на руку Юрию сыграл тот факт, что важную переписку, даже такую компрометирующую, зачем-то хранили, а не уничтожали. Может, чтобы в случае чего ею прикрыться… Но в данном случае письмо от Патриарха Мануила Первого послужило гробовой крышкой.

Выборы в Палату князей прошли без сюрпризов, технология была отработана на боярских выборах, так что в Палату вошло около шестидесяти процентов сторонников великого князя Владимирского.

Еще более предсказуемы оказались выборы Патриарха. Собственно, греки сразу отсеялись как скомпрометировавшие себя лица, по сути, из Руси начался их исход от греха подальше, а среди русских иерархов лишь Симон имел столь высокий статус и авторитет. В конце концов именно священники его епархии привели под руку православной церкви целых четыре прибалтийских племени.

– Но вот что я тебе скажу, Владыко, – глухо произнес Патриарху Симону Первому Юрий Всеволодович. – Русская православная церковь должна стать действительно святой, а это значит, что священники не должны навлекать на нее даже тень скверны. А те, кто не внемлет, должны быть либо немедленно строго наказаны, либо изгнаны, став расстригами. И еще, Владыко, отныне смертные грехи для священников становятся действительно смертными. Организуй для этого внутреннюю инквизицию, и пусть она выявляет этих греховников. Разбирайся с ними сам. Я же, если узнаю о каких-то случаях, предупрежу тебя только один раз. Если ты ничего не сделаешь, вынесу приговор и приведу его в исполнение сам. Не отреагируешь трижды…