Владимир Поселягин - Координатор

– Да. Сомнений нет, это Руслан, – возвращая фотографию, что держал в руках, сказал директор.

Я уже догадался что это за фотография. Кстати, надо себе копию попросить. А вообще, фотоаппараты мне не раз попадались, уже два десятка имеется в запасе, включая такой древний аппарат, откуда птичка вылетает, на треноге. Запасные пластины были, так что мои фотографии, со следами войны на заднем фоне, у меня изрядно имеется. Я фотоделом и так увлекаюсь, поэтому выделил себе денёк отдыха, и распечатал часть, а уже тут, когда в детдоме устроился, в специально оборудованной фотолаборатории в моём летающем доме, остальные допечатал, по три фотографии на каждый кадр. Неплохо получилось. А сундук у меня на чердаке укрыт, того жилого здания где я сплю. Жаль только, что на чердак можно попасть по наружной железной лестнице, до которой ещё и не допрыгнешь. По воскресеньям, когда свободное время, и посещал как наступает темнота, благо после пяти уже темно.

Судоплатов встал, и подойдя, протянул руку. После рукопожатия, отказываться и ставить этого хорошего человека в неловкое положение я не хотел, тот сказал:

– Герой, – отойдя и осмотрев меня с ног до головы, я тут же принял вид бравого солдата Швейка, на что Судоплатов засмеялся, и продолжил. – В Кремле по-хорошему это нужно делать, ну да ладно.

Тут в кабинет вошло ещё два офицера, у одного на папке было две наградные коробочки. Не то чтобы я был уверен, но теперь лишь убедился в своём предположении в причинах вызова. Второе, измордуют, что лейтенанта побил. Могло и до этого дойти. А чтобы всё красиво выглядело, свитер я снял. Торжественное мероприятие заняло минут десять, меня наградили орденами «Красной Звезды» и «Отечественной войны» второй степени. Наградные документы тоже были. На Николаенко Руслана, тут всё в порядке. Потом фото с директором, тот тоже при параде с наградами, и всё. Остальные в кадре отсутствовали, война, секретность. Даже небольшой банкет организовали, где я, держа стакан с яблочным соком, сказал свой тост:

– Ну, чтобы бабы были и всегда стоял.

Дальше банкет был скомкан из-за постоянного ржача присутствующих офицеров. Судоплатов недолго с нами просидел, отметил и ушёл, у него работа, а мы ещё с полчаса задержались, и поехали домой. Нас на «Хорьхе» увезли. А фотографию я всё же попросил, даже взамен предложил. Узнав, что у меня ещё есть, а также коллекция фотографий снятых с трупов немецких солдат, где даже есть кадры их преступлений, договорились о передаче. Через Андрей Геннадьевича. А своё фото от Судоплатова я получил. М-да, и не наказали. Вот только что теперь ждать? Подумав, я решил, что жизнь моя не должна сильно изменится. Мне тринадцать, НКВД не особо интересую в качестве их сотрудника, да и я откажусь. Ладно, прорвёмся.

Всё оказалось не так и страшно, как я себе навыдумывал. Награды по сути никто и не видел. Андрей Геннадьевич согласился со мной, что скромность украшает, и забрал награды и документы, чтобы запереть их в своём сейфе в кабинете. Сейф – это название. А так, скорее железный ящик, который можно ногтем открыть. По крайней мере я быстро справлюсь, благо отмычки имелись. Тоже трофеи, к слову, снял с нескольких полицаев убитых на Украине. По возращению, покинув кабинет директора, или правильнее называть заведующего детдомом, но у нас его именно директором зовут, я вышел из здания, ёжась от холодного ветра, и осмотревшись, убедившись, что вокруг никого, подпрыгнув, ухватившись за лестницу и поднялся на чердак по наружной лестнице. Обещания нужно выполнять. А так у меня активирован амулет отвода глаза, сразу включил его как здание покинул, поэтому и взбирался спокойно.

Посетив свой дом в сундуке, я отсортировал пачку своих фотографий, почти три сотни вышло, а с обратной стороны подробная информация, где был сделан снимок, кем, когда и кто на заднем фоне. Обычно я фотографировался с зрелищными видами, на двух третях были убитые мной немцы и их прислужники. Данные их из документов на обратной стороне фото тоже были. Также при мне было два сидора, полных немецких личных документов. Вот и взял, свою пачку и ту пачку фотографий что нашёл на телах немцев. Там немало было снимков где те по зверствовав, на этом фоне снимались. Вот так спустившись, направился к директору. Лучше сразу разделаться с делами чтобы не думать. Тот удивился моему приходу, и осмотрев вещмешки, пока я вслух описывал что в них, вдруг озаботился вопросом:

– Руслан, а где ты их прятал?

– Почему прятал? Они открыто на полке лежали, – ответил я вполне честно, не утоняя что полка на складе трофеев в летающем доме. – Давайте список составим, передам и отдыхать пойду. Мне ещё к малышне зайти нужно.

Тот чему-то хмыкнул, внимательно осмотрев меня, где же он всё же служил? Вот не верю, что простой пехотинец. А так почти час заняла передача документов и фотографий. Оставив директора в кабинете, к нему уже жена приходила, домой звала, та в положении, как я понял, это их первый ребёнок, но вытащить не смогла, я направился в нашу спальню. Сам Андрей Геннадьевич сидел и перебирал документы, а также внимательно читал информацию на моих фотографиях. Похоже надолго засидится. А вот меня в спальне очень ждали, тот спектакль что разыграл Юрка в классе, дошёл уже до всех. Трое из нашей спальни были из одного со мной класса, так что понятно откуда информация пошла. Тут ещё и секретарь нашей комсомольской ячейки прибежала, и утащила к себе, спасла от множества вопросов. В актовом зале сидело немало ребят-комсомольцев. А на столе тарелка с гречневой кашей и стакан с шиповником, накрытый куском белого хлеба. Ужин уже прошёл, но мне оставили. В принципе, есть я не хотел, сказал, что нас покормили, поэтому отдал Боре, пареньку четырнадцати лет, вечно голодному. И сейчас тот смотрел на тарелку не менее голодным взглядом. Так что согласие с него было получено сразу. Ну а меня снова начали расспрашивать. Вот ведь, в спальне только верхнюю тёплую одежду успел снять, переодевшись в лёгкие брюки и рубашку, у нас довольно тепло в здании, а тут снова вопросы.

– Скажи, Руслан, это правда, что ребята по школе говорят, тебя забрали в госбезопасность? – поинтересовался секретарь комсомольцев, а писарь вёл нашу беседу.

– Всё верно.

– Для чего?

– Наградить решили, – глубоко вздохнув, признался я.

Андрей Геннадиевич ещё в машине предупредил, что подобное дело общественное, поэтому скрывать смысла нет. Ещё и в стенгазете очерк дадут. Будет ещё торжественная часть и в самом детдоме. Так что я решил не тянуть резину и описать историю так как мне нужно, то есть правду, а не слушать потом дикие истории, что к реальности имеют мало отношения.

– Наградить? – заинтересовалась наша девушка-секретарь.