Игорь Соловьев - Перекрестки судьбы. Тропами прошлого

Витя Серебряный задумчиво нахмурил брови, пристально рассматривая Птицу.

– Я слыхал про то, как у научников кто-то народ пострелял. Это ведь недавно было. Вояки потом всему нашему сообществу «пресс-хату» устроили. Помнишь, Витя? – сказал один из блатных.

Витя Серебрянный затушил окурок в пепельнице.

– Пока все складно, уважаемый, – обратился он к Сергею, – хотя картинка вырисовывается паскудная. И зачем бы Кесарю было научников крошить? Он же не беспредельщик, как те остальные, кого ты нам описал.

– Вот этого я не знаю. У него теперь никто поинтересоваться уже не сможет, если только у вас знакомых медиумов нет. Но штатовцы уверены, что всех нападавших кто-то нанял со стороны.

– Гнилая тема. – Человек, сидящий рядом с Витей, представленный как Саша-сибиряк, перекидывал в руках самодельные четки. – Такие вещи все «отрицалово» под молотки ставят. Каторжанину не по понятиям в подобных делах участвовать. Если все так было, как этот парень базарит, не миновать бы Кесарю правиловки.

Серебряный молча обвел всех взглядом, подумал и изрек:

– Мы по своим каналам все проверим. Если Птица все как было обрисовал, вопросов у нас к нему нет.

Сергей почувствовал, как после слов авторитета, все участники этой милой беседы слегка расслабились. И решил рискнуть.

– Позвольте теперь я поинтересуюсь? У меня к вам тоже вопрос имеется.

Витя немного удивился, но кивнул:

– Задавай.

– В Вильче позавчера двух хакеров порешили. Слышали?

Братки снова переглянулись, и Серебряный спросил:

– Дошел до нас такой слух, и что?

– Я там был, сам чуть под замес не попал.

– А что ты там делал?

– То мои дела. Интерес был, к хакерам. Но не успел я малость. Зато чуть пулю не словил.

Авторитет помассировал рукой худую шею:

– Я гляжу, ты прямо по краю ходишь, что ни событие, так ты тут как тут. Интересная у тебя судьба. Калейдоскоп удивительных историй. А от нас ты что хочешь?

– Да вот интересуюсь, не знаете ли чья работа? Я бы такого вопроса задавать не стал, но, может, мне кого-то конкретного поберечься стоит?

Витя Серебряный задумался. Потом посмотрел на Птицу, словно прощупывая его своим тяжелым, как могильные плиты, взглядом, и наконец ответил:

– Поберечься, судя по всему, стоит. Только мы к этой теме отношения не имеем. Братва в Вильче сама в непонятках, ищут залетных беспредельщиков. То, что ты сам нам обсказал, что там был, тебе в плюс. Считай, часть подозрений с себя снял. Но разбор еще будет. Без внимания такие вещи тут не остаются. А пока гуляй, парень, да в оба гляди. С какой стороны тебе прилететь может, тут даже я не знаю.

Разговор был закончен. Сергей попрощался, встал и повернулся к выходу. Через два столика от бандитов сидел Шмидт и равнодушно попивал томатный сок из стеклянной банки. Он поднялся, и Сокольских увидел, как сталкер неприметным движением убрал под куртку обрез своего дробовика, который все это время держал на коленях под столом.

Напарники вышли из питейного заведения.

– Насчет местной хакерской помощи я договорился. Нас ждут. Двигай за мной.

Начинался дождь. Подняв воротник куртки, Шмидт свернул в один из переулков. Птица поежился и, натянув на голову капюшон штормовки, зашагал вслед за приятелем.

Пока шли, наткнулись на толпу людей. Повод для сборища был невеселым. Из грузовика выгружали носилки. На одних – фрагменты человеческого тела, рассованные по черным полиэтиленовым мешкам, на вторых – неподвижное тело с изорванными в клочья ногами. Выше колен – жгуты, ниже – окровавленные культи.

Над раненым суетились мрачного вида старатели. Кто-то спросил: «Когда был наложен жгут?» Ему что-то ответили. Подбежала женщина в белом халате поверх сильно поношенной военной камуфляжной формы без знаков различия, склонилась над пострадавшим.

– Что там? – спросил кто-то из новоприбывших зевак.

– Сталкеры на аномалию налетели, – пояснил пожилой бородатый мужик в спортивном костюме и линялом свитере. – Пятеро их было. Одного сразу порвало, второму ноги откромсало. Остальные их обратно на себе сутки тащили, пока к дороге не вышли, там их грузовик подобрал.

Его молодой сосед покачал головой:

– А был ли в этом смысл? Кому он теперь такой нужен? Если выживет, сам потом пожалеет, что его там не оставили. Помучался бы чуток, да отошел бы к Богу.

Бородатый посмотрел на говорившего:

– А ты бы не тащил? Мертвого хоть среди людей похоронят, на кладбище, а не под столбиком с противогазом, как собаку безродную. А раненый… вот если выживет, сам свою судьбу и решит. Мастер ты, Кран, чужие судьбы за владельцев определять. Это потому, что жизни еще не знаешь. Посмотрим, что скажешь через десяток лет.

Один из перепачканных грязью и кровью сталкеров, участник злополучного похода, снял с головы выцветшую военную панаму:

– Братья старатели! Пускаю шапку по кругу, как говорится, кто сколько может… Из похода пустые пришли, Саню Большого хороним, Митька – инвалид теперь. Если выживет. Нам бы больничку ему оплатить, а у него еще семья тут, жена для общего стола стряпает, дочка пяти месяцев от роду. Долги одни. Денег бы им собрать, чтоб на большую землю выбраться сумели. Храни вас Бог!

Панаму стали передавать от человека к человеку. Люди складывали туда деньги. Никто не отвернулся, не сделал вид, будто пустой или у него дела какие срочные. Такова была традиция: «на последний путь» или на помощь пострадавшему надо было хоть что-нибудь дать.

Когда шапка дошла до Птицы и Шмидта, в ней уже набралась некоторая сумма, еще там лежала крупная золотая цепочка, потертая золотая же печатка, несколько игральных фишек из местных казино. Приятели внесли свой денежный вклад и передали головной убор дальше.

После того как они покинули место печального сбора, Шмидт, некоторое время угрюмо молчавший, спросил, закуривая:

– Слыхал? Говорят, сутки своих вытаскивали. Я вот себя спрашиваю: а я бы стал?

– Ну и как? Стал бы? – Птица посмотрел на приятеля.

– Если бы тебя надо было тащить?

– Про меня можешь не отвечать, а вот кого другого?

– Не знаю. Сложно вот так сказать. Иду и думаю. Обидно же будет, если безногий помрет после этого. Получается, все было зря. Да и в словах парня из толпы тоже правда была: как теперь калеке жить?

– Не думай об этом, Шмидт. Ничего не бывает зря, даже если на первый взгляд так кажется. Многие вещи, которые мы делаем ради других, важны прежде всего для нас. Просто понимание этого приходит много позже.

Июнь 2000 года.

Окрестности блокпоста российских войск в республике Таджикистан .

Младший сержант Сергей Сокольских и рядовой Никита Кузнецов, пришедший с новым пополнением молодых солдат, уже второй час топали по горной тропе, забираясь все выше и выше под нещадно палящим солнцем. Пот градом катился по их запыленным лицам. В такую жару идти было тяжело. Вдобавок сержант запретил вешать автомат за спину, приказав держать его на груди, «под рукой».