Игорь Соловьев - Перекрестки судьбы. Тропами прошлого

Так вышло, что на блокпосте солдаты решили гульнуть. Имелись и повод, и спиртное, не было только хорошей закуски. Решили сделать шашлык. За барашком по жребию выпало идти Сокольских и одному из молодых. В одиночку никто бы не пошел – мало ли что, не курорт все-таки; трое – уже много, потому что блокпост все же не для красоты стоял, нужно и дежурство было кому-то нести. А вот двое – в самый раз: и барашка удобно нести и отбиться, если что, в два автомата сподручнее.

Предыдущая смена подробно объяснила, где находится пастбище и какая такса за животное. На случай проверки легенда командировки была такой: «Заметили неизвестных подозрительных лиц недалеко от поста, приняли решение под прикрытием пулеметов блока подойти и установить личности, цель пребывания. Незнакомцы стали спешно удаляться, и двое бойцов предприняли преследование. Увлеклись и отошли от поста чуть дальше, чем нужно». Слабенькая отмазка, конечно, но хоть что-то.

И вот уже второй час поднимаясь к пастушьей стоянке, Птица проклинал жару, солнце, горы. Молодой сдулся довольно быстро, и Сергей злился на него, подгоняя и прикрикивая. Думал про себя: «Не боец, а тюфяк какой-то. Ну какой из него солдат-пограничник? Квелый, нескладный, неужели и я таким был? Да нет, я злее был, решительнее. А этот? Тьфу! Сразу видно, домашний мальчик. Бестолочь».

Через два с половиной часа наконец нашли пастуха и отару. Рассчитавшись патронами, которыми пастух снаряжал свой старенький, отполированный до блеска СКС, пограничники взяли молодого барана, продели между его связанных ног толстую жердь и потащились назад.

Через полчаса рядовой Кузнецов стал тяжело и шумно дышать. А спустя еще немного времени идущий впереди Сокольских почувствовал, как молодой отпустил свой конец жерди. Упавшее вместе с ней животное забилось и заблеяло.

Сокольских, и сам изрядно уже вымотавшийся, резко развернулся, готовый выплеснуть на молодого солдата всю накопившуюся ярость: и за внешний вид бойца, и за усталость, и за свой неудачно вытянутый накануне жребий.

– Да ты что, желторотый, вконец что ли…

Молодой подогнул ноги к животу, как-то нехорошо захрипел, и его вырвало.

– Эй-эй, Кузнецов, ты чего? – Сокольских склонился над парнем. Невооруженным глазом было видно, что тот совсем плох.

– Кузнецов!! Как тебя… Никита, да что с тобой?

Солдат был очень бледен, рвота потекла на воротник «подшивы».

«Маааать, аппендицит, что ли? Что делать-то? – растерялся Сергей. – Так, не паниковать. Какие варианты? Тащить его на себе вниз, до блока. Это полтора часа. Даже больше – спускаться с такой ношей, можно себе ноги сломать. И тогда конец ему, точно помрет. С блока пока сообщим, пока машина придет. Или вертушку пришлют? Один хрен, время потеряю. Может, из автомата в воздух шмальнуть? Наши услышат, прибегут. А если не услышат? Или услышат, но сами не сунутся, подкрепление вызовут, мало ли тут что. Нет, ерунда все это, надо иначе. Надо в город его сразу тащить. Госпиталь как раз на окраине. Отсюда к городу и спуск более пологий, и те же полтора-два часа получатся. Да еще на дороге можно попутку остановить, тогда есть шансы».

Закинув оба автомата, свой и товарища, на грудь, Сергей взвалил на спину Кузнецова и двинулся вниз по склону, в сторону города.

Спуск занял три с половиной часа. Ноги Сергея мелко дрожали от напряжения, колени готовы были подогнуться в любую секунду. Но он знал, что если упадет, то сил встать уже не будет. Поэтому шел. Форма его была мокрой от пота, в берцах уже хлюпала влага, в голове звенело. За все время пути вдоль дороги ему не встретилось ни одной машины. Только пекло солнце, и плечи сгибались под тяжестью чужого тела. Да еще автоматные ремни натерли на шее красно-багровую полосу.

Уже на самой окраине ему попался подросток из местных, на стареньком велосипеде. Проезжая мимо, он с удивлением воззрился на Птицу и его ношу.

– Стой… друг, слышишь? Как тебя? – просипел Сокольских, старясь удержать сползающего со спины Кузнецова.

– Баха, – представился мальчишка. – А что случилось?

– Баха, приятель, помощь твоя нужна. Дуй до российского госпиталя, знаешь, где это? Вот, скажи, чтоб машину прислали и операционный стол готовили. Раненый у меня.

Паренек кивнул и, развернув велосипед, помчался в сторону госпиталя.

Через пятнадцать минут шатающийся из стороны в сторону Сокольских увидел мчащуюся ему навстречу армейскую машину «Скорой помощи».

– Понимаешь, сержант, если бы ты его донести успел, то был бы тебе орден. Это уж наверняка. А так, ну что я напишу? «Старался»? Все должны стараться, а награждают тех, у кого получается.

– Причем тут орден? Если бы я его успел донести, он был бы сейчас жив.

– Думаешь, мне его не жаль? Сижу здесь, весь из себя циник прожженный? – Начмед снял очки в тонкой золотой оправе, положил перед собой и завершил фразу:

– Нет, воин, я в твоем возрасте под провинцией Шинданд все отплакал. Да не убивайся ты, парнишку жаль, конечно. Но в этой ситуации у него не было шансов. Судьба.

Проходящие мимо медсестры замолкали, глядя на необычного сержанта, уже больше часа неподвижно сидевшего в приемном отделении госпиталя. Он был какой-то странный, не похожий на весело балагурящих солдат старших призывов, которые, завидя хорошеньких медицинских сестричек, пытались с ними флиртовать. Обхватив голову руками, парень смотрел куда-то вдаль, в одну точку. В его широко раскрытых, покрасневших от усталости глазах читалась глубокая тоска.

2007 год. Зона отчуждения

Четыре строительных вагончика, стоящих вплотную, образовывали квадрат. Между стенками были прорезаны двери, по типу комнатных.

– Я думал, тут какой-нибудь скрытый подвал будет, – протянул разочарованно Птица, когда они со Шмидтом подошли к этому сомнительному сооружению, где должна была состояться встреча с хакерами.

– Ага, а ведет в него дверь за нарисованным очагом, как в каморке папы Карло? Какой подвал, Птица, тут же болото под ногами. – Володя постучал в металлическую дверь условленным стуком, и Сергей услышал, как щелкнул магнитный замок.

Хакер был всего один. В окружении системных блоков и лиан из проводов, в куче накиданных на пол подушек, сидела фигура в спортивных штанах и молодежной толстовке. На коленях у хакера стоял раскрытый ноутбук, тихо клацала кнопка мыши, лицо компьютерщика было скрыто темной бейсболкой с белой надписью «Security».

В помещении было душновато, лопасти вентилятора под потолком просто гоняли разогретый воздух по комнате. В углу громоздились упаковки бутылок с минералкой, картонные коробки с армейским сухпайком, там же стояла микроволновая печка (в Зоне все больше газовые горелки да плитки использовали). И еще витал здесь необычный запах – как будто ароматные палочки курились.